Андраде выбрала себе место, с которого было лучше всего видно всех остальных. Жены, сыновья и дочери принцев, решившиеся ради Риаллы на порой опасное путешествие, входили и сначала ахали от восторга, а затем уже кланялись ей. Тобин и Чейн вошли последними: одна из них присутствовала на этом пиру как родственница Рохана, а другой - в связи со значимостью собственной персоны. Андраде улыбнулась, когда они церемонно поклонились ей. Любой на месте Чейна создал бы свое независимое государство, но только не он. Рохану крупно повезло с зятем.
Вскоре за столами остались места только для самих принцев, и после паузы прозвучали три сигнала фанфар. Появлению каждого принца предшествовал короткий аккорд, главный сенешаль Клуты объявлял, что его высочество принц имярек удостоил чести посетить грешную землю Луговины, и призывал всех поприветствовать важную персону. Церемония, которая всегда казалась Андраде чересчур помпезной, сегодня тронула ее, поскольку всем им предстояло впервые чествовать Рохана. Бедняжке Сьонед, видимо, сегодня не до того, чтобы любоваться местным великолепием, а то бы она тоже от души порадовалась этому зрелищу...
Какой бы ветер ни нес твою душу, Зехава, взгляни на своего сына и гордись им. Он стоит тех тревог и забот, которые нам доставил. А вот и сам сын дракона... О Богиня! Он привел с собой Сьонед!
Нарушить протокол можно было в связи со многими событиями. Рохан мог притвориться по молодости и неопытности не знающим, что принц должен входить один; мог от радости просто забыть обо всем; мог желать всем показать своего фарадима. Однако Андраде знала, что это значит: он хотел дать понять всем и каждому, что жена будет делить с ним не только постель, но власть и бразды правления.
Главный сенешаль был в ужасе. Звук фанфар затих в напряженной тишине, прежде чем он набрал в грудь столько воздуха, что чуть не порвались шнурки на тунике.
- Высокородный принц Рохан Пустынный и... и... его Избранная жена леди Сьонед!
При виде вызванного им всеобщего шока в глазах Рохана заиграли веселые искры. Его черное с серебром одеяние подчеркивало белое платье и изумруды Сьонед. Они подошли поклониться Андраде, и у той захватило дух при виде их обручей, знаков власти принца и принцессы. Рохан провел свою даму к столу, где уже сидели его сестра и зять, и только тогда начались аплодисменты, которыми его обязаны были приветствовать, как и других принцев. Но на одних лицах была написана осторожность, а на других - возмущение. Андраде обшаривала взглядом стол за столом и заставляла возмущенных опускать глаза. Не должно быть никаких неприятностей. Никто не имеет права протестовать против бракосочетания принца и "Гонца Солнца".
Появление Ролстры сразу после Рохана и Сьонед тоже вызвало шок, но совсем иного рода. Лицо верховного принца было каменным. Он был недоволен тем, что "князек" опередил его и присвоил себе все лавры. Ллейн, который пришел как раз перед Роханом и Сьонед, посмотрел на Андраде и усмехнулся.
- Ох и хитрец твой Рохан! Не стыдно за мальчика. Ролстра еще и за стол не успел сесть, а уже потерял аппетит!
- Видел бы его сейчас Зехава, вот бы старик посмеялся! Если, конечно, раньше не лопнул бы от гордости!
Даже Тобин и Чейн в ярко-красном и белом с рубинами и бриллиантами, что делало их очень подходящей парой не только в одежде, но и во всем остальном, не были столь величественны и элегантны, как Рохан и Сьонед. Девушке потребовались все силы, чтобы сдержаться и не расхохотаться в лицо Ролстре, когда он проходил мимо их стола.
Прежде чем начать разносить первое блюдо, каждому из слегка удивленных гостей принесли "маленькую" порцию - на пробу. Ллейн откинулся в кресле и указал на тарелку.
- Клута сказал мне, что это легкая закуска, - покачал головой старик.
- Меня бросает в дрожь при мысли о том, что он считает основным блюдом, ответила Андраде. - Слушай, а ты помнишь тех чудовищных раков, которыми как-то угощал меня в Дорвале?
- Мои раки вовсе не чудовищные, а вполне нормальные, честные создания. Просто вы привыкли к этим дохлым сикилявкам из Снежной Бухты, - возмущенно ответил он, одновременно подзывая слугу, чтобы наложить себе на тарелку побольше этих самых "сикилявок". Андраде расхохоталась.
Во время первого перерыва в центре шатра собрались музыканты, чтобы своей игрой способствовать пищеварению. Андраде была удивлена и растрогана, когда к ним подошел Мардим и спел балладу под аккомпанемент струнных и флейт. Он оказал честь каждому принцу, спев народную песню его страны. Андраде много раз слышала своего фарадима, не уставала поражаться его дивному голосу, и с удовольствием послушала бы еще, но решила поглядеть, как чувствует себя Сьонед.
Конечно, девушка выглядела великолепно, однако в ее искусно подведенных глазах застыла боль, а румяна не могли скрыть бледных щек и губ. Слава Богине, что это был последний вечер... Андраде догадалась, что Рохан думает о том же. Глаза его были спокойными, но стоило ему посмотреть на Сьонед, как в них загоралась тревога, а улыбка становилась напряженной.
- Необыкновенная пара, - заметил Ллейн. - Девушка затмевает звезды.
Андраде отпила из бокала глоток ледяной воды и посмотрела на принца поверх ободка.
- Ты собираешься начать дознание, не так ли?
- Скорее опрос, - уклончиво ответил он. - Я слышал много странного о пожаре на корабле Ролстры.
- Это верно.
- Жаль, что он потерял свою красавицу-любовницу и ее ребенка.
- Любовница превратилась в золу, - жестко ответила Андраде, - а ребенок жив.
- А... - только и сказал принц.
Андраде знала, что он делает это нарочно, пытаясь вывести ее из себя и заставить говорить. Она улыбнулась и сделала еще один глоток воды.
Но Ллейн был старше ее и интересовался делами континента только для развлечения. Он мог ждать сколько угодно. Наконец Андраде сдалась и заговорила, предварительно подарив старику еще одну улыбку.
- Ну хорошо. Я взяла ребенка... и Пандсалу тоже. Я вижу, что ты ничуть не удивлен.
- В моем возрасте мало что может удивить. Ролстра сам сказал мне, что его дочь хочет стать фарадимом, поэтому весть о Пандсале для меня не сюрприз. Мне любопытно другое. Как ты думаешь, сможет она научиться вашим путям?
- Я еще не проверяла ее.
Пение и аплодисменты заглушали их голоса. Впрочем, кому был интересен разговор двух выживших из ума стариков?
- Морская болезнь - это только внешний признак. Да и не все фарадимы ее испытывают.
- Я думал, что фарадимом может стать только человек с чистыми помыслами.
- На этот счет у меня есть своя теория, - промолвила она. - Скорее всего, это результат вырождения. Мы склонны жениться или выходить замуж за себе подобных.
- Неужели так было всегда? Я имею в виду морскую болезнь.
- У некоторых это было изначально. Но широко распространилось только после того, как мы покинули твой остров. - У старика широко открылись глаза, и Андраде фыркнула. - Ага, попался? Так ты не знал этого, старый сплетник? поддразнила она.
- Ты меня заинтриговала, - пробормотал он. - Продолжай...
- Тебе знакомы развалины на дальнем от Грэйперла конце острова? Когда-то там стояла крепость еще более величественная, чем та, которой правлю я. Ее стены простояли тысячу лет, пока фарадимы сами не разрушили их.
Ллейн задумчиво кивнул.
- Когда я был мальчишкой, мы с отцом вели там раскопки. Прекрасное место... У меня до сих пор сохранилось несколько монет и кусочков черепицы. Я их сохранил для коллекции. Почему они ушли?
- Похоже, они решили выйти в мир... или вернуться в него после долгого изгнания. Впрочем, я ни в чем не уверена. Записи неполны. Они окружили себя мистическими ритуалами, а затем по какой-то неясной причине отказались от этого пути.
- А что известно о круге деревьев на утесе около развалин? Он тоже принадлежал им?
- Несомненно. Хотя я не знала о его существовании... Ллейн усмехнулся.
- Один-один. Оказывается, есть вещи, которые я знаю, а ты нет. Можешь не тратить время, этим займутся Меат и Эоли. А сейчас мне хотелось бы побольше узнать о древних фарадимах.
- Кто знает, почему они решили покинуть твой остров шелка, жемчуга и золота? Однако в записях того времени ничего не говорится о морской болезни. Именно поэтому я и считаю, что тошнота-явление недавнее... Но это не главное. Хуже всего то, что я до сих пор не понимаю, как передается наш дар. Мы с Уривалем пытались искать разгадку в генеалогии, но оказалось, что это не связано ни с мужской, ни с женской линией. Фарадимы могли не появляться в роду в течение нескольких поколений, а потом возникали неизвестно откуда. Именно так было в семье Сьонед. Ты знаешь, что ее отец из рода принцев Сирских, но по матери эта девушка родня Вологу Кирстскому... Ллейн выпрямился в кресле.
- "Гонец Солнца", похищенная принцем... как же его звали?
- Синар. Да, это ее бабушка. Думаю, Волог уже принялся подсчитывать родство. Когда он будет иметь дело с Роханом, это пойдет ему на пользу.
- Не удивлюсь. Но у твоей Сьонед, или, вернее сказать, Сьонед Рохана, впервые со времен бабки обнаружилась такая способность?
Андраде кивнула.