ПРИВЕДЕТ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР В ИСПОЛНЕНИЕ…
Протанцовано часов: 879
Осталось пар: 20
12
Целый день Глория пребывала в ужасной депрессии. Я без конца спрашивал, о чем она думает.
— Ни о чем, — устало отвечала она.
Сейчас-то мне ясно, каким я был дураком. Должен был знать о чем. И вот теперь, вспоминая тот последний вечер, не понимаю, как я мог быть таким дураком. Но тогда, в те дни, я многого не понимал…
Судья там, наверху, все говорит, говорит, но его слова проходят сквозь меня, как его взгляд сквозь стекла очков, проходят насквозь и исчезают без следа еще до того, как последует новый взгляд и раздастся новое слово.
Мои уши и мой мозг так же не воспринимают речь судьи, как не задерживают его взгляд сверкающие стекла.
Я слышу его руками, ногами, всем телом, но только не ушами, не мозгом. Ушами я слышу газетчика с улицы, как тот выкрикивает что-то про короля Александра, слышу грохот трамваев, рев автомобилей, слышу предостерегающие сигналы уличных семафоров; а в зале суда я слышу, как люди дышат и шаркают ногами, слышу, как поскрипывают деревянные скамьи, как кто-то тихонько сплевывает в плевательницу. Все это я слышу ушами и мозгом, но судью я слышу только телом.
Если когда-нибудь вам придется слушать судью, говорящего то, что этот говорил мне, вы поймете, что я имею в виду.
А ведь в тот день у Глории вообще не было поводов для депрессии. С самого утра приходили и уходили толпы людей, в зале уже к полудню было битком, а перед свадьбой оставалось совсем немного пустых мест, и те в основном заказанные. Зал был украшен таким количеством флажков и красно-сине-белых лент, что, казалось, в любую минуту может прогреметь салют и оркестр заиграет национальный гимн. Тот день преподнес нам множество сюрпризов: то дизайнеры занялись интерьером, то мы репетировали свадьбу, то поползли слухи, что активистки из Лиги матерей хотят поджечь зал, и к тому же фирма «Пиво “Джонатан”» прислала нам с Глорией два полных комплекта одежды.
Дa, поводов для депрессии у Глории просто не было, тем не менее ей в тот день было хуже, чем когда-либо.
— Эй, парень! — окликнули меня из одной ложи. Человека этого я никогда не видел, но он замахал рукой, подзывая меня.
«Долго ты тут не просидишь, — мысленно сказал ему я. — На этом месте всегда сидит миссис Лейден. Когда она появится, придется тебе убраться».
— Вы из пары номер двадцать два? — спросил он.
— Точно.
— А где ваша партнерша?
— Вон там, — ответил я и показал рукой в сторону сцены, где Глория стояла с другими девушками.
— Позовите ее. Я хочу с ней познакомиться.
— Нет проблем, — сказал я и отправился за Глорией.
«Кто, черт возьми, это может быть?» — спрашивал я себя.
— Там какой-то тип хочет с тобой познакомиться, — сказал я Глории.
— Меня никакие знакомства не интересуют.
— Он вполне приличный мужчина. Отлично одет. Солидно выглядит.
— Да плевать мне, как он выглядит.
— Что если он какой-нибудь продюсер? — спросил я. — Может, он на тебя глаз положил. Может, это твой шанс.
— Иди ты подальше с такими шансами.
— Ну же, — настаивал я. — Он ждет. Наконец она все-таки пошла.
— Эти киношники такая тоска, — бурчала она на ходу. — Вечно приходится знакомиться с людьми, с которыми не хочется знакомиться, и улыбаться тем, на кого глаза бы не глядели. Как я рада, что с этим уже покончено.
— Опять ты за свое, — сказал я, пытаясь хоть как-то поднять ей настроение.
Тогда я не придал значения последней реплике, но теперь мне ясно, что в ее словах именно это было самым главным.
— Вот она, — сказал я тому человеку.
— Вы что, не знаете, кто я? — спросил он.
— Нет, откуда…
— Моя фамилия Максвелл, — представился он. — Я — шеф рекламного отдела компании «Пиво „Джонатан”».
— Очень приятно, мистер Максвелл. — Я протянул ему руку. — Это моя партнерша Глория Битти. Хочу поблагодарить вас за покровительство.
— Меня не благодарите, — отмахнулся он. — Поблагодарите миссис Лейден. Это она меня уговорила. Вы получили сегодня подарки?
— Да, получили, и они оказались очень кстати. Нам уже давно пора было обновить одежду. На таких марафонах она просто горит… Вы тут уже когда-нибудь были?
— Нет, и сегодня не был бы, если бы на этом не настояла миссис Лейден. Она столько рассказывала о ваших дерби… Сегодня вечером оно тоже будет?
— Из-за такой мелочи, как свадьба, дерби не отменят, — вздохнул я. — Сразу после венчания…
— Ну, пока. — Глория развернулась и ушла.
— Я сказал что-нибудь не так? — спросил Максвелл.
— Нет-нет, но она должна еще получить последние инструкции. Свадьба вот-вот начнется.
Он нахмурился, видно, понял, что я лгу, чтобы как-то загладить хамство своей партнерши. Проводив взглядом Глорию, удалявшуюся по площадке, он снова посмотрел на меня:
— Каковы ваши шансы выиграть дерби сегодня вечером?
— Вполне приличные, — заверил я. — Знаете, тут главное не выиграть, главное не проиграть. Если окажешься последним, тебя дисквалифицируют.
— Допустим, «Пиво „Джонатан”» установит премию для победителя — двадцать пять долларов. Думаете, у вас есть шанс выиграть?
— Разумеется, мы будем стараться изо всех сил, — заверил я.
— В таком случае решено, — сказал он, оглядев меня с головы до пят. — Миссис Лейден говорила мне, что вы надеетесь пробиться в кино. Это серьезно?
— Надеюсь, — ответил я. — Но не как актер. Хочу быть режиссером.
— А работать в нашей фирме у вас нет желания?
— Но я не умею…
— А вы когда-нибудь ставили фильмы?
— Нет, пока нет, но я не боюсь попробовать. Знаю, что справлюсь, и неплохо, — ответил я. — Ну, конечно, речь не о суперфильме вроде тех, что снимают Болеславский, или Мамулян, или Кинг Видор, — для начала я имею в виду совершенно иное
— Например?
— Ну, что-нибудь короткометражное, хватило бы пары сотен метров. День из жизни обычного старьевщика или любого другого простого человека — знаете, такого, что зарабатывает тридцать долларов в неделю и должен кормить семью, и купить домик, и машину, и радиоприемник… такого, за которым неотступно следят кредиторы. Ничего, кроме самой жизни, — только камеры, рассказывающие о ней.
— Понимаю…
— Я не хотел вам надоедать, но мне так редко удается найти кого-то, кто бы меня выслушал, что просто не могу остановиться.
— Мне это не надоедает, напротив, это интересно, — сказал он. — Возможно, я…
— Добрый вечер. — В ложу вошла миссис Лейден. Мистер Максвелл встал. — Это мое место, Джон, — сказала миссис Лейден. — Ты садись вот сюда.
Максвелл рассмеялся и пересел в другое кресло.
— Ну, сегодня вы прекрасно выглядите, — повернулась она ко мне.
— Впервые в жизни я надел смокинг, — признался я и покраснел. — Мистер Дональд взял напрокат для всех мужчин смокинги, а девушкам — вечерние платья. Мы все пойдем в свадебном кортеже.
— Ну, что ты скажешь, Джон? — спросила миссис Лейден Максвелла.
— Он мне нравится, — ответил Максвелл.
— А на мнение Джона можно положиться, — сказала миссис Лейден.
Тут я понял наконец, почему Максвелл задавал мне все эти вопросы.
— Прошу сюда, ребята! — позвал Рокки в микрофон. — Попрошу всех сюда, дамы и господа. Через несколько минут начнется торжественный обряд бракосочетания пары номер семьдесят один — Ви Лоуэлл и Мери Хоули. И не забывайте, пожалуйста, что свадьбой наша сегодняшняя вечерняя программа не исчерпывается. Свадьба — только начало. Только начало, — повторил он. — После свадьбы последует дерби.
Сокс Дональд что-то шепнул ему.
— Дамы и господа! — объявил Рокки. — Позвольте представить вам священника, который проведет обряд бракосочетания… всем вам прекрасно известного… преподобного Оскара Гильдера. Вы присоединитесь к нам, ваше преподобие?
Священник вышел на площадку и под аплодисменты публики зашагал к помосту.
— По местам! — скомандовал нам Сокс.
Мы разошлись на заранее отведенные места: девушки на один край помоста, мужчины на другой.
— Прежде чем свадебный кортеж начнет св шествие, — сказал Рокки, — хочу еще раз поблагодарить тех, кто сделал возможным это торжественное событие. — Он скосил глаза на листок бумаги. — Свадебное платье для невесты предоставлено салоном мод «Бон-Тон», хозяин мистер Самуэльс. Поприветствуйте, пожалуйста, мистера Самуэльса.
Мистер Самуэльс поклонился аплодирующей публике.
— Туфельки для невесты предоставил обувной магазин «Хрустальный башмачок» с Мейн-стрит. Здесь мистер Девис? Встаньте, пожалуйста, мистер Девис.
Мистер Девис поднялся со своего места.
— Чулки и шелковое… гм, ну, сами знаете что… прислано из ателье мод «Ролли» для элегантных девушек. Где вы, мистер Лайтфут?
Мистер Лайтфут встал, публика свистела и выла.
— О прическе невесты позаботился салон красоты «Помпадур». Здесь ли мисс Смит?
Мисс Смит помахала зрителям в знак привет
— А жениха с головы до ног любезно одела фирма мистера Тауэра по пошиву мужской одежды. Прошу вас, мистер Тауэр…
Мистер Тауэр вытянулся рядом со своим креслом.
— Все цветы для нашего торжества предоставлены школой цветоводов с Пихтового нагорья Прошу, мистер Дюпре…
Мистер Дюпре встал.
— А теперь, дамы и господа, я передаю микрофон преподобному Оскару Гильдеру, который совершит обряд бракосочетания и соединит эти очаровательные создания…
Стойку с микрофоном он отдал Ролло, переставившему ее с помоста на площадку. Преподобный Гильдер приблизился к микрофону, кивнул оркестру, и свадебный кортеж пришел в движение. Обе линии кортежа, мужчины с одной стороны, девушки с другой, дошли до конца зала и вернулись к священнику. Я впервые видел девушек не в брюках и не в спортивной форме.
Шествие мы репетировали в тот день дважды, и нас учили, что каждый раз нужно приостановиться, прежде чем сделать следующий шаг. Невеста и жених ждали за сценой, но стоило им только появиться, как зал разразился криками и аплодисментами. Миссис Лейден кивнула, когда я проходил мимо нее. У сцены мы разошлись по местам и остановились, а Ви и Мери с шафером, которым был Кид Камм, и подружкой невесты — Джеки Миллер — двинулись дальше, к священнику. Тот кивнул оркестру, музыка смолкла, и началась церемония. Все время, пока она длилась, я смотрел на Глорию. Мне еще не представился случай сказать ей, как безобразно она вела себя с мистером Максвеллом, и я все ждал, когда она взглянет на меня, чтобы намекнуть — мне многое надо сообщить ей, когда останемся одни.
— …И объявляю вас мужем и женой! — произнес преподобный Гильдер. Склонив голову, он начал читать молитву: — Господь — мой пастырь, и да благословит Он житие мое. На паствах зеленых пасет он меня, к водам тихим меня приводит. Душу мою очищает, ведет меня по тропам справедливости во имя Свое. И если придется мне идти под сенью смерти, не будет страха в душе моей, ибо Ты со мной. Ты щит мой пред лицом врагов моих, Ты умащаешь власы мои, чашу мою наполняешь до краев. Пусть доброта и милосердие Твое пребудут надо мной все дни жизни моей, и пребуду я в доме Господнем во веки веков.
Когда священник умолк, Ви робко поцеловал Мери в щечку и все столпились вокруг них. Зал сотрясался от топота и оваций.
— Минутку… еще минутку! — кричал Рокки микрофон. — Всего минутку, дамы и господа!
Шум стих, и в этот момент с противоположног конца зала, из «Пальмовой рощи», долетел звук бьющегося стекла.
— Нет!.. — крикнул какой-то мужчина.
И тут прогремели пять выстрелов, один за другим. В публике поднялся крик.
— Оставайтесь на своих местах! Все оставайтес на своих местах! — надрывался Ролло.
Часть зрителей кинулись к «Пальмовой роще» выяснить, что случилось, и я присоединился к ним. Сокс Дональд обогнал меня, шаря рукой в заднем кармане
Перескочив через барьер в пустую ложу, я мчался следом за Соксом. У бара толпились и шумели люди, смотревшие куда-то вниз и пытавшиеся протиснуться к стойке поближе. Сокс пробрался вперед, и я тоже.
На полу лежал мертвый мужчина.
— Кто это сделал? — спросил Сокс.
— Он вон там, — ответил кто-то.
Сокс рванулся вперед, я — за ним. Меня несколько удивило, что за моей спиной оказалась Глория.
Парень, который стрелял, стоял у бара, опираясь на стойку. По лицу его стекала струйка крови. Сокс шагнул к нему.
— Он первый начал, Сокс, — сказал парень. — Хотел меня убить… ударил пивной бутылкой…
— Монк, ты засранец проклятый! — завопил Сокс и огрел его дубинкой по физиономии. Монк завалился на стойку, но не упал. Сокс молотил его снова, и снова, и снова, а кровавые брызги летели на всех и вся вокруг. Он буквально вбил парня в стойку.
— Эй, Сокс! — позвал кто-то.
Метрах в десяти от нас была еще одна кучка сбившихся в кружок людей, они тоже смотрели на пол, отталкивая друг друга. Мы пробились в середину — и там лежала она.
— О черт! — охнул Дональд.
Это была миссис Лейден, и у нее на лбу темнела маленькая дырочка. Джон Максвелл, упав на колени рядом, поддерживал ей голову… потом осторожно положил ее на пол и встал. Голова миссис Лейден медленно повернулась в сторону, и кровь, скопившаяся в глазнице, вытекла на пол.
Джон Максвелл заметил нас с Глорией.
— Вместе с другими арбитрами она шла готовиться к дерби, — сказал он. — Шальная пуля…
— Жаль, что не в меня, — прошептала Глория.
— О черт, черт, черт… — скрежетал зубами Сокс Дональд.
Нас всех собрали в женской раздевалке. В зале почти никого не осталось, только полиция и несколько репортеров.
— Вы, наверное, догадываетесь, почему я вас coбрал, ребята, — медленно начал Сокс, — и догадываетесь, что я вам хочу сказать. Нет смысла обвинять кого-либо в том, что случилось, — такие вещи просто случаются, и все. Для вас это удар, для меня тоже. Только у нас дела пошли на лад… Мы с Рокки посоветовались и решили, что премию, ну, тысячу долларов, мы разделим между вами поровну — и еще тысячу я добавлю из своих. На каждого придется по пятьдесят долларов. Это справедливо?
— Да, — ответили мы.
— Вы думаете, шансов, что нам дадут продолжить, нет? — спросил Кид Камм.
— Никаких. — Сокс покачал головой. — Раз против нас еще и лига пуританок, нет никаких.
— Ребята, — сказал Рокки, — мы многое пережили вместе, и мне с вами здорово работалось. Может, мы когда-нибудь еще организуем такой же марафон…
— Когда мы получим деньги? — спросил Ви Лоуэлл.
— Утром, — ответил Сокс. — Кто из вас хочет остаться тут на ночь — пожалуйста, как всегда. Но если хотите уйти, никто вас не держит. Деньги для вас будут готовы утром, после десяти, можете прийти когда угодно. Теперь же я с вами прощаюсь, мне надо в полицию.