До чего ж замусорены мозги этими цитатами! Геля даже рассмеялся. А Давид, естественно, подумал о Климовой. Дура, конечно, зато Посвященная и уж вне всяких сомнений - своя. Даже национальность почти подходит. (Бородатый анекдот: "Берегите евреев", - словно в бреду говорит умирающий старый армянин. Все в недоумении, а он повторяет: "Берегите евреев. Их перебьют - за нас возьмутся".) Вот черт! О чем же он думает, в самом деле?
Рассказал Вергилию об Алке. Тот велел приводить и знакомить. И, наконец, Геля поведал об идее учреждения Международного Фонда ГСМ и о существенном расширении структуры организации в связи с этим. Создание Международного Фонда планировалось как первый шаг, а дальше - постоянное представительство ГСМ где-нибудь в Швейцарии или Австрии, наконец, целая сеть филиалов по всему миру, и вот уже мы - граждане Вселенной.
- Это важно, - объяснял Вергилий, - дело, которое мы задумали, представляет ценность для всего человечества, и мы не можем позволить себе быть зависимыми от причуд и произвола властей в одной отдельно взятой стране, даже такой, как Советский Союз. Наша работа по выживанию не должна останавливаться. И потом - давай будем честными перед собой, - если здесь действительно начнется что-то страшное, пусть у нас хотя бы будет куда уехать. Подумаем о конкретных людях, подумаем о детях, в конце концов.
У Давида не было детей, но перспектива переселения в Швейцарию выглядела заманчиво, да и оправдание для эмиграции Геля придумал красивое. Оправдание, достойное таких людей, как они.
Ну а пока требовалось делать все последовательно: умножение капитала, разветвление структуры, учреждение Фонда.
Вот почему люди так остро понадобились.
- Документы по Фонду к концу недели Гроссберг должен подготовить, заканчивал Геля эту тему, - тогда и почитаешь, а сейчас вот что...
Они уже попили чаю и снова вышли на балкон. Сделалось совсем темно, окна в домах горели через два на третье, и только инфернально красноватый шпиль телебашни все так же упрямо пронзал низкие облака.
- Мы тут с Гастоном посоветовались. Нам нравится, как ты взялся за работу. Решили поставить тебя директором Финансовой компании ГСМ с правом первой подписи в банке. Помнишь, непосредственно ты и регистрировал финкомпанию как самостоятельную юридическую единицу. Вот и принимай дела.
Давид обалдел.
- Геля! Ты что? Ну, я, конечно, экономист, да... но ведь в финансах ни уха, ни рыла.
- А кто в них ухо? Кто в них рыло? - улыбнулся Геля. - Думаешь, товарищ Геращенко что-нибудь смыслит в современной финансовой системе? Да в этой стране ее все равно надо создавать с нуля. Вот смотри.
Геля решительно вернулся в комнату, взял чистый лист, ручку и за десять минут изобразил с минимальными комментариями очень простую и точную схему организации нормального коммерческого банка и принципов его взаимодействия с Минфином и Центробанком страны.
- Вот. Америку открывать не надо. Все это известно, а меня, слава Богу, кое-чему успели научить за границей. Держи для начала. - Он протянул Давиду листок.
А литературой мы тебя обеспечим. Не боги горшки обжигают. Справишься. Я знаю.
- Спасибо, Геля.
- Тебе спасибо. Мне в самом деле приятно, что есть на кого опереться. Штат у тебя будет пока небольшой, а вот окладик раза в два подымем...
Уезжал он тоже на такси, потому что никакой другой транспорт уже не работал. Уезжал и думал: а удалось ли поговорить о важном? Удалось. Еще как! Но только он так и не понял, что было самым важным для Гели. Для Давида - конечно, последнее. Чего греха таить. Он - и вдруг директор! Это было столь невероятно, что на какое-то время заслонило все вокруг. Радость распирала его, он даже начал таксисту рассказывать про ГСМ. Но путь был коротким, по ночной-то Москве, и рассказать он успел немного. А так хотелось поделиться хоть с кем-нибудь, так было грустно возвращаться в пустую квартиру!..
У двери (у его двери!) стояла эффектная длинноногая девица с пышной прической. Черты ее лица были далеки от мировых стандартов красоты, но глаза с поволокой, большой чувственный рот, высокая грудь под облегающей кофточкой, очень короткая юбка, очень высокие каблуки - в общем, профессиональная обольстительница. Так он решил в своем восторженном состоянии. А девица спросила:
- Вы Давид Маревич?
- Я.
- Ну, слава Богу. Вам конверт очень важный из Симферополя от Зямы Ройфмана.
- А вы что, такой специальный ночной почтальон? - улыбнулся Давид. Мне следует где-нибудь расписаться?
- Нет, - ответила она серьезно. - Я сестра Зямы.
И расписываться нигде не надо. Пока. Мне пора.
- Да вы что?! - Давид схватил ее за руку, потому что сестра Зямы действительно сделала шаг в сторону лестницы. - Вы с ума сошли! Куда можно идти в такое время? Два часа ночи.
- Домой. Я тут совсем недалеко живу.
- Какая разница! Это невозможно! Как вас зовут?
- Марина.
- Мариночка! - торжественно объявил Давид. - Как директор Финансовой компании ГСМ я официально приглашаю вас немедленно отметить мое вступление в должность.
Вот когда пригодилась бутылка итальянского вина.
И коньяк, который оставался дома. Марина, он уже слышал про нее, только не был знаком, работала на студии Горького ассистентом режиссера и, когда было нужно, помогала брату, официальному представителю ГСМ в Крыму, передавать с проводниками поездов всякие важные документы, благо жила недалеко от Курского вокзала. Марина была уже в третий и явно не последний раз замужем, образ жизни вела богемный, и для нее пропилить на такси в два часа ночи по Бульварному кольцу от Никитских ворот до Покровских действительно не представлялось проблемой, а не поймает тачку, так и пешком рвануть через центр можно. (Откуда на Красной площади хулиганы? Там одни менты.) Про Давида ей Геля сказал, что вот-вот будет дома, потому что уже ушел, а она у подруги сидела, только оттуда пора было сваливать, там люди не такие - им с утра на работу, - вот она и решила под дверью подождать, конверт-то на самом деле важный.
А конверт был действительно эпохального содержания - нотариально подтвержденное заявление какого-то шведского гуманиста с мировым именем, отдыхавшего в Ливадии и заарканенного Ройфманом, - иностранец требовался позарез Фонду СМ для регистрации документов. Очень важный конверт. Но еще важнее - высокие бокалы с золотистым итальянским чудом, и быстро сотворенный умелыми женскими руками вкусный салатик, и рюмка хорошего коньяка, и глаза с поволокой, и быстрые, тонкие, нежные пальцы, и большие чувственные губы, он и не представлял, что губами (и зубами!) можно делать такое. Боже, какой восторг, или ему просто очень-очень одиноко и не надо никаких Групп, никакого спасения мира, никаких Посвященных не надо, нужно только простое человеческое тепло, уют, забота, ласка...
Утром стало предельно ясно, что для уюта, заботы и ласки Марина подходит меньше всего. В девять ее разбудил звонком режиссер. (Когда успела дать телефон? Впрочем, ночью звонила куда-то, это точно.) И Марина, матерясь, едва успела принять душ, допить из горла остатки сухого, смешав с последней каплей коньяка, глотнуть кофе и накраситься. Тут во дворе и засигналил студийный "рафик".
И все-таки она поселилась у Давида. Только позже, уже почти зимой. А сейчас, допивая кофе на вновь опустевшей холостяцкой кухне, он вдруг вспомнил, как уже перед самым сном, часов в пять или шесть, потянулся в карман пиджака за сигаретами - себе и ей, а пиджак был не то чтобы повешен, а скорее скомкан, но на спинке кресла, поэтому из кармана вместо сигарет сначала выпал "макаров". И какого черта он таскал оружие с собой? Ах да! Они же с утра ездили за город смотреть землю под строительство коттеджей, и Давиду взбрело в голову проверить исправность пистолета на природе. Случая не представилось, а потом домой заехать было некогда, вот и проносил весь день за пазухой.
- Ой, дай посмотреть! - восхищенно прошептала Марина. - Настоящий?
- На, посмотри.
- Дейв, это ты народный еврей СССР? - Марина поглаживала пальцем гравировку.
- Я, - почти не соврал Давид.
Ему было ужасно неохота объяснять сейчас, откуда взялось такое звание.
- Похож, - констатировала Марина и, затушив в пепельнице половину сигареты, добавила:
- Давай спать.
Глава четвертая
ПОЖАР НА СКЛАДЕ ГСМ
- Раздел два. Точка. Цели и задачи Фонда. Нету точки. Все буквы прописные. Пункт два, точка, один, точка. Основной целью Фонда является...
- Точка.
- Нет, еще не точка.
- Слушай, достал ты со своими точками! Не обезьяне диктуешь.
- А кстати, если стадо обезьян будет бесконечно долго стучать по клавишам пишущих машинок, рано или поздно они напечатают всю Британскую библиотеку. Эта мысль принадлежит, кажется, Максвеллу, - поведал Давид.