Бригадира Семена Грызлова они разыскали возле фермы. Увидев пришельца, бригадир поскучнел лицом.
– Объявился, значит, Тишкин? – только и сказал он вместо приветствия.
– Объявился, здравствуйте, – ответил пришелец радостно.
Бригадир почесал голову под кожаной фуражкой:
– Дак работать думаешь или сызнова по зеленому змию ударять?
– Работать, – ответил Глоус вдохновенно. – На ферму пойду.
Бригадир вдруг подозрительно поглядел на Тишкина:
– Тебя в синьку окунали, что ли?
– Лечился я, – сказал Глоус смиренно, – от змия.
Бригадир снова присмотрелся к Тишкину.
– Да ты вроде косой был? – спросил он с некоторым сомнением.
– Вылечили, – объяснил Глоус.
– Смотри, Ефим… – неодобрительно заключил бригадир, метнул в рот папиросу и начал щелкать зажигалкой. – Тьфу, забыл заправить.
– Пожалуйста, прикуривайте, – сказал Глоус и поднес бригадиру зеленый огонек на конце большого пальца.
Бригадир особо и не удивился, но голос его потеплел.
– Руки у тебя, что и говорить, первые в районе, – сказал он, прикуривая от пальца. – Кабы со змием ты покончил… Ты давай-ка электропоилки отлаживай, а то бабы голову мне открутят. К Петрову дню сделаешь?
– Сегодня сделаю, – сказал Глоус скромно.
– Сегодня не к спеху, – ответил бригадир. – Седни коровы напоены. А вообще-то брехай поменьше.
Так начал Тишкин-Глоус трудиться в бригаде. На ферме он не только живо отладил электропоилки, но и оснастил коровники зелеными фотоновыми светильниками, которые не только светили, но еще исполняли органные концерты, стимулируя процесс молокообразования. Затем он сконструировал устройство, которое без участия коровы превращало траву непосредственно в молоко. Однако это устройство вызвало неодобрение бригадира, потому что оно ослабляло внимание к живому животному. Иногда Тишкин-Глоус исчезал. И никто, даже Даша, не знал, что он в это время превращался в какую-либо деталь или запчасть, которой остро не хватало в хозяйстве. Так, однажды он три часа прокрутился электромотором в сепараторе. Работал он и коленчатым валом грузовой машины, и насосом…
Но полностью счастлив он был только около Даши и ее восьмимесячной дочки. Более всего он любил сидеть рядом с Дашей и разматывать на нитки старые шерстяные вещи. Когда Даши не было, он играл с девочкой, превращаясь для нее в различные резиновые игрушки… Даша привыкла к нему и потихоньку стала забывать настоящего Ефима Тишкина. Ефим не писал и только однажды прислал небольшие деньги, всего четыре рубля двенадцать копеек. В бланке перевода Тишкин приписал большими печатными буквами: «Атарвал от серца…»
Как-то соседка спросила у Даши, как она живет с Тишкиным и чего такая квелая.
– Человек-то он хороший, – сказала Даша сердито.
– Залечили, видно, мужика, – ответила соседка.