- Есть немного. Но, как и большинство подобных тайн, они скоро устареют.
- Адмирал. Мне... мне жаль, что тебе придется пройти через это.
- Спасибо.
В своей кабине Амани набрал код Даму.
- Да? Что стряслось, Целитель? - Командир был недоволен. - У меня на носу стыковка и нет времени на твою болтовню.
- Я хочу потребовать исполнения братского долга.
- Что? Сейчас?
- Сейчас. - Амани почувствовал радость, услышав изумление в голосе Даму, но постарался сдержать себя.
- Черт тебя возьми, Амани!
- Это "мое право и по закону...
- Не говори мне об этом треклятом законе! Я знаю, что это твое право!
- Ну и?
- Ладно. Давай сюда, прямо сейчас! Я дам тебе положенное время, не больше. Отбой.
Амани поспешил в капитанскую рубку. Между братьями существовало право одного открытого разговора. Любой из братьев мог потребовать его в любое время и в любом месте, и закон требовал, чтобы другой это признал. Это было делом чести, и отказаться было немыслимо. Амани никогда не думал, что воспользуется им, но появилось нечто, что ему необходимо узнать.
Дверь в рубку распахнулась. Несмотря на высокомерие Даму было ясно, что он заинтригован требованием брата.
- Ладно. Я слушаю.
- Неужели ты действительно считаешь меня трусом, Даму?
- И это все? Ты потребовал открытого разговора только для этого? Не стоило беспокоиться, братец. Я бы и так тебе ответил.
- Так ответь.
- Да. Ты трус. Ты предпочел отречься от чести, укрывшись за своей так называемой профессией.
- Потому что я выбрал жизнь, а не смерть.
- Да, потому что халианин, который не убивает, отрекается от своих предков! Наша цель - разить врага! Наша кровь требует этого! Никто кроме халиан не должен обладать силой!
- И нет места состраданию? Или жалости? Нет силы без убийств?
- Прекрати ныть, Амани!
- Даже если это ведет к смерти нашей расы?
- Не важно, к чему это ведет! Ты ничего не понимаешь ни в чести, ни в храбрости! Ты упиваешься кровью солдат, которых даже не достоин касаться!
- Мы получили наши имена в один день, Даму. Мы оба выдержали Испытание Пустыней.
- Это была не война!
- Понимаю. Чтобы проявить храбрость, нужна война.
- Да! И кровь. Я командир, потому что моя кровь горячее твоей, отозвался Даму. - И так будет всегда. Ты можешь только служить и повиноваться мне, Амани, потому что ты ущербный. Неполноценный. Трус. Ты не понимаешь, что значит смотреть в лицо смерти и смеяться.
Амани кивнул, будто соглашаясь, но перед ним открылось совершенно иное. Вопрос, которого он так долго избегал. Потребовался враг, человек, чтобы в конце концов задать его.
- Это все, Целитель?
- Да. Это все.
- Тогда убирайся. Отправляйся назад к своим трусам и нытикам. Мне пора заняться стыковкой.
- Теперь уже скоро прибудем? - спросил Стоун.
Амани, сидевший на стуле подле его кровати, кивнул.
- Очень скоро.
- Ладно. Кто-то теряет, кто-то находит.
Амани потянулся к футляру у себя на поясе и извлек оттуда один единственный хирургический коготь - короткое изогнутое лезвие с углублением на конце. Он держал его между пальцами и покачивал из стороны в сторону, наблюдая, как на отточенной стали пляшут отблески света.
Стоун вдруг с интересом посмотрел на него.
- Красивая вещь, этот хирургический скальпель, - сказал Амани. Почти лениво он положил скальпель на маленький столик у постели Стоуна. - Однако не в тех руках он опасен.
Стоун какое-то время смотрел на коготь, потом перевел взгляд на Амани.
- А если предположить, Главный Целитель... что один из твоих важных пациентов вдруг взял, да и умер. Что тогда станет с тобой?
- Это маловероятно. Я очень хороший Целитель.
- Но ответь просто, чтобы удовлетворить мое любопытство.
- Думаю, меня сочли бы неисполнившим свой долг. Последовало бы понижение в звании вместе с потерей статуса в клане. А затем - казнь, конечно.
- Понимаю.
- Но так как я хороший Целитель, то маловероятно, чтобы один из моих пациентов умер неожиданно для меня. А если такое произойдет, то, значит, так будет лучше.
- Даже принимая во внимание твой долг?