Ужели, как землетрясенье страшный,
Дух Суллы * не заставит эти башни
Челом к земле склониться, камни стен
Обрушиться и превратиться в тлен,
А Тибр - разлиться, хлынуть на руины
И затопить семи холмов * вершины?
О Рим, твой сон - не смерть, но с нею схож.
Проснись. Я появился. Ты падешь.
В моей груди твоя погибель скрыта.
Пришел я, как гнилой туман с Коцита,*
Чтоб день померк и воцарилась тьма,
Чтобы заразой злобная чума
Через мои уста на мир дохнула.
Задний занавес поднимается, открывая Катилину, который сидит за столом.
Наследуй, Катилина, душу Суллы,
И пусть то злое, что содеял он,
Тебе поможет повторить Плутон.*
Нет, этого для Катилины мало!
Все, что страшило даже Ганнибала,*
Все планы Гракхов,* Мариев * и Цинн,*
Все, что свершить бы мог лишь я один,
Когда б опять покинул мир загробный,
Все, что измыслить демоны способны,
Задумай и осуществи сполна.
Пусть расцветут злодейством семена
Твоих изменнических устремлений.
Иди вперед стезею преступлений
И новыми былые затмевай.
Распутничай, насилуй, убивай,
Как прежде обесчестил жрицу Весты; *
Как тайно, ради молодой невесты,
Которой жаждал этим угодить,
В родного сына нож велел всадить;
Как - этот грех всех остальных страшнее
Ты сделал дочь свою женой своею;
Как отнял жизнь у брата своего,
А я в проскрипционный лист * его
Внести посмертно отдал повеленье,
Чтоб наградить тебя за умерщвленье
Сенаторов, боровшихся со мной;
Как ложе ночью ты делил с сестрой.
Нет, это удовлетворить не может
Тебя, кому на плечи рок возложит
Иную, небывалую вину,
Кто призван погубить свою страну.
Хоть был твой первый опыт неудачен,*
Возобновить его ты предназначен.
Все злое, что известно на земле,
Что родилось в угрюмой адской мгле,