– Не вижу проку в этих спорах! Если это существо и не застрянет между двумя уровнями, то все равно ему конец. Мы же знаем, что через энергетический заслон чудовище не пройдет.
– Ничего такого мы не знаем, – твердо возразил Эллиот. – Все, что мы знаем, так это то, что когда он угодил в силовую стену, то быстренько убежал. Допустим, что он ее не любит. Действительно, кажется непреложным тот факт, что он не стал бы надолго оставаться в подобном энергетическом поле. К несчастью, мы не можем использовать против него полный силовой экран. Как указывал мистер Пенное, стены расплавились бы. Моя точка зрения такова: он убежал от того, что мы ему приготовили.
– Джентльмены, – недовольно проворчал капитан Лич, – почему не была учтена в дискуссии эта точка зрения? Это безусловно заслуживающее внимание возражение.
– Я был готов пригласить Гросвенора на обсуждение, – сообщил Мортон, – но моя точка зрения была отклонена в виду устоявшегося мнения, что любой человек, чей план рассматривается, присутствовать не имеет права. По той же причине не были приглашены и два физика.
Сидл кашлянул, оглядел присутствующих и сказал:
– Я не думаю, что мистер Гросвенор осознает, как много он только что для нас сделал. Все мы были уверены в том, что энергетический экран корабля – одно из величайших научных достижений человечества. Лично мне это давало чувство уверенности и безопасности. Теперь он говорит нам, что существо может проникнуть и через него.
– Я не говорил, что экран не непроницаем, мистер Сидл, – произнес Гросвенор. – Действительно, есть причина полагать, что враг не смог и впредь не сможет проникнуть сквозь него: ведь красный дьявол находился за экраном и ждал, пока мы не перенесем его внутрь. Энергизация поля, обсуждаемая в настоящий момент, значительно более уязвимый вариант поимки и уничтожения чудовища.
– Все же, – сказал психолог, – не думаете же вы, что специалисты не понимают простой разницы между этими двумя формами? Разумно следующее: если эта энергизация будет неэффективной, то мы пропали! Однако я уверен в ее эффективности.
Спор устало прервал капитан Лич.
– Боюсь, что мистер Сидл точно проанализировал слабые места в нашей защите. Теперь я припоминаю, что у меня тоже мелькнула очень похожая мысль.
Из центра помещения в дискуссию вступил Скит:
– Возможно, нам лучше послушать и обсудить план мистера Гросвенора.
Капитан Лич бросил взгляд на Мортона, который после некоторого раздумья сказал:
– Он предлагает, чтобы мы разделились на столько групп, сколько на борту атомных нагревателей…
Реакция была мгновенной. Один из физиков потрясено воскликнул:
– Атомная энергия внутри корабля!
Поднявшийся гул длился больше минуты. Когда он стих. Мортон, как ни в чем не бывало, продолжал:
– В данный момент в нашем распоряжении находится сорок одна такая установка. Если мы согласимся на план Гросвенора, то ядро каждой из групп будет укомплектовано из военного персонала, в то время, как остальные останутся в качестве приманки в зоне действия одного из нагревателей. Команда, управляющая нагревателем, должна по приказу привести его в действие, даже если один или более людей окажутся на линии огня. – Мортон слегка покачал головой. – Вероятно, это предложение эффективнее первого. Тем не менее, его жестокость поразила всех нас. Идея уничтожения одного из нас, хотя по своей сути она не нова, ошеломляет гораздо больше, чем мистер Гросвенор себе представляет. Справедливости ради хочу добавить, что был еще один фактор, который заставил ученых отвергнуть этот план. Капитан Лич поставил условие, чтобы те, кто должен выступить в качестве приманки, были без оружия. Большинству из нас показалось, что это уж слишком. Каждый человек имеет право на самозащиту. – Директор вновь пожал плечами. – Поскольку у нас был на выбор еще один план, то мы проголосовали за него. Сам лично теперь я склоняюсь к идее мистера Гросвенора, но все же возражаю против поправки капитана Лича.
При первом же упоминания о предложении командира, Гросвенор круто повернулся и уставился на него. У капитана Лича вновь был решительный и суровый вид.
– Я полагаю, вам следовало бы рискнуть, капитан, – громко произнес Гросвенор.
Командир ответил на его слова легким официальным кивком.
– Хорошо, я снимаю свою поправку.
Гросвенор заметил, что Мортон был озадачен мгновенной переменой. Директор посмотрел на него, потом на капитана, потом снова на Гросвенора. В глазах Мортона появилось испуганное выражение. Он спустился по узким металлическим ступеням, приблизился к Гросвенору и тихо сказал:
– Подумать только, я никогда не представлял себе, что он имеет в виду. Очевидно, он предполагает, что в случае кризиса… – он замолчал и повернулся, чтобы взглянуть на капитана Лича.
Гросвенор успокаивающе посмотрел на директора.
– Думаю, теперь капитан понимает, что допустил ошибку, заведя этот разговор.
Мортон нахмурил лоб и нехотя сказал:
– По тому, как вы подошли к этому вопросу, я полагаю, что он прав. Инстинктивно желание выжить может затмить все остальное. И все же, – он снова нахмурился, – нам лучше об этом не говорить. Я думаю, ученые почувствуют себя обиженными, а на корабле и так хватает всяческих распрей. – Он обернулся, оглядывая группу. – Я полагаю, джентльмены, план мистера Гросвенора достаточно ясен. Все, кто поддерживают его, прошу поднять руки.
К великому огорчению Гросвенора, поднялось лишь около пятидесяти рук. Поколебавшись, Мортон продолжил голосование.
– Поднимите руки все, кто против.
На этот раз было поднято немногим более дюжины рук. Мортон посмотрел на человека в первом ряду и осведомился:
– Вы не голосовали ни разу. В чем дело?
Человек пожал плечами.
– Я соблюдал нейтралитет, так как не знаю, "за" я или "против". Я недостаточно в этом разбираюсь.
– А вы? – спросил Мортон следующего человека.
– Как насчет вторичной радиации? – ответил тот вопросом на вопрос. – Кто может нам это сказать?
На его вопрос ответил капитан Лич:
– Ее мы блокируем. Мы изолируем все зоны, – затем он заговорил о другом. – Директор, я не понимаю, к чему все эти отсрочки. Голосование было пятьдесят на четырнадцать в пользу мистера Гросвенора. Поскольку мои полномочия по отношению к ученым ограничены, я рассматриваю это голосование как решающее.
Как показалось присутствующим, Мортон был неприятно поражен.
– Но, – запротестовал он, – воздержались около половины находящихся здесь и даже больше.
Тон капитана Лича был строго официален.
– Это их право. От взрослых людей принято ожидать, что они знают, чего хотят. Сама идея демократии базируется на этом предположении. Учитывая все это, я приказываю начать операцию немедленно!
Поколебавшись, Мортон нерешительно проговорил:
– Хорошо! Джентльмены, я тоже даю свое согласие. Думаю, что нам пора вплотную подойти к делу. Установка атомных газометов займет некоторое время, так что давайте пока энергизируем седьмой и девятый этажи. И, насколько я понимаю, мы можем успешно объединить два плана и оставить потом любой из них в зависимости от того, как будут развиваться события.
– А вот это, – с явным облегчением заявил один из присутствующих, – имеет смысл.
Предложение, казалось, устраивало большинство. С лиц быстро исчезло выражение напряженности. Кто-то рассмеялся, и все зашевелились и заговорили. Гросвенор повернулся к Мортону и улыбнулся.
– Это было гениальное завершение собрания. Ограниченность подобной энергизации весьма смущала меня, и я не подумал о возможном компромиссе. – Лицо Мортона оставалось серьезным.
– Я держал это в резерве, – заявил директор. – Имея дело с людьми, я заметил, что обычно речь идет не только о разрешении проблемы, но и о снятии напряженности среди тех, кто ее разрешает, – он пожал плечами. – Есть опасность, есть тяжелая работа – нужна разрядка в любой мыслимой форме. Что ж, молодой человек, желаю удачи. Надеюсь, вы выкарабкаетесь из этой опасной ситуации.
Они пожали друг другу руки, и Гросвенор поинтересовался: