– Всем начальникам отделов и их сотрудникам пройти к шлюзу. Военному персоналу занять лифты и следовать за мной. Возможно, мы не сумеем загнать его в угол или прикончить в трюме. Но джентльмены… – голос его стал жестким, – мы должны избавиться от чудовища и сделаем это, чего бы нам это ни стоило. И мы больше не можем считаться с собой!
Когда человек обнаружил его гуулов, Икстль отступил с большой неохотой. Впервые острый страх поражения проник в его сознание, как тьма, сомкнувшаяся за стенами корабля. Первым его побуждением было ринуться в гущу людей и сокрушить их, но воспоминание об уродливых, сверкающих орудиях прогнало это желание. И он отступил с чувством опустошения, потеряв инициативу. Теперь люди обнаружат его яйца и, уничтожив их, лишат его надежды продолжить свой род.
У него оставалась лишь одна цель. С этого момента он должен убивать и только убивать. Сейчас его удивляло то, что он думал прежде всего о воспроизведении, а все остальное оставлял на потом. Он холодно подумал о том, что зря потратил столь ценное время. Но чтобы убивать, ему необходимо было иметь оружие, которое бы разрушало все. После недолгих размышлений он устремился в ближайшую лабораторию.
Когда он работал, склонив высокое туловище над сверкающим оборудованием, его чувствительные ноги ощутили вибрацию, а затем резкий скачок в симфонии колебаний. И тут он понял, в чем дело. Двигатель замолчал. Огромный космический корабль останавливал свой безудержный разбег и вскоре неподвижно застыл в черных глубинах космоса. Икстля обуяло безотчетное чувство тревоги. Его длинные черные проволокообразные пальцы метались подобно молниям, когда он с сумасшедшей быстротой проделывал сложнейшие соединительные операции.
Внезапно он вновь застыл. Сильнее, чем раньше, на него нахлынуло чувство того, что здесь что-то не так. И он тут же понял почему вибрации людей больше не ощущалось.
Они покинули корабль!
Икстль отбросил уже почти законченное оружие и нырнул в ближайшую стену. Он был уверен, что знает свой приговор и что спасение для него – лишь в темноте пространства.
Икстль рвался сквозь пустынные комнаты и коридоры, средоточие ненависти, алое чудовище с древнего Глора. Сверкающие стены, казалось, насмехались над ним. Весь мир огромного корабля, так много обещавший, теперь стал местом, где каждую секунду мог возникнуть энергетический ад. С явным облегчением Икстль заметил впереди шлюз. Он пролетел через первую секцию, вторую, третью – и вот он уже в космосе. Икстль решил, что люди ожидают его появления, и поэтому сразу оттолкнулся от корабля с огромной силой. У него появилось чувство увеличивающейся легкости, когда его тело метнулось во тьму пространства.
Огни иллюминаторов за ним потухли и снова вспыхнули голубым светом. Каждый дюйм обшивки корабля лучился голубизной. Затем медленно, будто неохотно, голубой свет исчез. Задолго до того, как он исчез полностью, возник мощный энергетический экран, навсегда преграждая ему путь на корабль.
Икстль, уже удалившийся на несколько миль, подобрался ближе, не теряя бдительности. Теперь, когда он находился в пространстве, люди могли испытать на нем действие атомной пушки и уничтожить его без всякой опасности для себя. Встревоженный Икстль приблизился на расстояние приблизительно в полмили от экрана и там остановился. Он увидел, как первая из шлюпок вынырнула из темноты внутри экрана и проскользнула в отверстие, зияющее в боковой стене корабля. За ней последовали другие. Их едва можно было разглядеть в слепящем свете.
Наконец отверстие закрылось, и без всякого предупреждения корабль исчез. Только что он был здесь – огромная темная металлическая сфера. И вот он – уже звездочка, летящая к яркому, неправильной формы пятну – галактике, плывущей в бездне протяженностью в миллионы световых лет.
Икстль неподвижно и обреченно распростерся в кромешной темноте. Он не мог не думать о маленьких икстлях, которые никогда уже не родятся, и о Вселенной, потерянной из-за его ошибки и хитрости этих существ…
Гросвенор умело настроил установку и теперь наблюдал за ловкими пальцами хирурга, в то время как электрический нож врезался в желудок четвертого человека. Последнее яйцо было опущено на дно высокого чана из высокопрочного металла. Яйца были круглые, сероватые, а одно из них – слегка надтреснутое.
Несколько человек стояли с бластерами наготове и следили за тем, как ширится трещина в яйце. Уродливая круглая головка, алая, с круглыми, как бусинки, глазами, и узенькой хищной полоской рта высунулась наружу. Голова лениво повернулась на короткой шее, и на людей с неописуемой злобой уставились глаза. С поразившей людей уверенностью существо высвободилось от оболочки и попыталось выкарабкаться из чана, но гладкие стены не позволили ему это сделать. Дьяволенок соскользнул вниз и растворился в лучах бластеров.
– А что, если бы он выбрался и исчез в ближайшей стене? – облизнув губы, осведомился Скит.
Никто ему не ответил. Гросвенор видел, что люди неотрывно смотрят в чан. Яйца неохотно растворялись под действием жара бластеров и, наконец, вспыхнули голубым пламенем.
– Э-э-э… – промычал доктор Эгарт, и всеобщее внимание было перенесено на него и на тело Ван Гроссена, над которым он склонился. – Его мышцы начинают расслабляться, а глаза становятся живыми. Я думаю, он понимает, что происходит. Это была некая форма паралича, вызванная присутствием чужеродного тела, а теперь, когда оно извлечено, паралич постепенно проходит. Никаких серьезных повреждений нет. Скоро с ним все будет в порядке. А что с чудовищем?
Ему ответил капитан Лич.
– Люди, находившиеся в двух спасательных шлюпках, утверждают, что заметили красную молнию, вырвавшуюся из главного шлюза как раз тогда, когда мы подвергли корабль бесконтрольной энергизации. Вероятно, это был наш милый друг, поскольку мы не обнаружили его тела. Тем не менее. Пеннос и его помощники собираются обойти корабль с флюоритными камерами. И наверняка мы все узнаем через несколько часов. Вот как раз и инженер. Итак, все в порядке, мистер Пеннос?
Инженер быстро приблизился к столу и положил на него нечто металлическое и бесформенное.
– Пока ничего определенного… но вот что я обнаружил в главной физической лаборатории. Как вы думаете, что это такое?
Главы отделов, подошедшие к столу чтобы посмотреть поближе, расступились, пропуская Гросвенора. Он осторожно склонился над хрупкого вида предметом со сложной системой соединений. Три его трубки могли быть дулами. Они проходили через три маленьких шарика, сияющих серебристым светом. Свет проник в стол, делая его прозрачным, как стекло. И что самое странное, шарики поглощали тепло, как термическая губка. Гросвенор потянулся к ближайшему шарику и ощутил, как его руку обдало жаром. Он быстро отдернул ее назад.
Пеннос чему-то кивнул, но промолчал.
– Вероятно, существо работало над этим устройством, – предположил Скит, – когда вдруг заподозрило что-то неладное. Скорее всего чудовище поняло, что происходит, потому что быстро покинуло корабль. Это, кажется, не совсем согласуется вашей теорией, Корита? Вы же сказали, что как истинный крестьянин, оно даже представить себе не могло, что мы собираемся делать.
На побледневшем от усталости лице японского археолога появилась улыбка.
– Мистер Скит, – вежливо произнес Корита, – нет ничего удивительного в том, что это существо смогло понять. Возможным ответом на это будет разнообразие видов крестьянской категории. Ко всему прочему, красное чудовище было самым высокоразвитым представителем этой категории, какого нам только доводилось видеть.
– Хотел бы я, – проворчал Пеннос, – чтобы мы пореже сталкивались с такими крестьянами. Вам известно, что после трех минут бесконтрольной энергизации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех месяцев? Я даже боюсь, что… – он замолчал, не решаясь договорить.
Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил:
– Я закончу за вас, мистер Пеннос. Вы опасались, что корабль будет полностью уничтожен. Думаю, большинство из нас понимало, на какой риск мы шли, соглашаясь на последний план мистера Гросвенора. Мы знаем, что наши спасательные суденышки могут дать лишь частичную анти-акселерацию. Так что мы могли оказаться беспомощными в четверти миллиона световых лет от дома.
Кто-то из людей добавил:
– Я понял так, что если бы алая тварь действительно захватила корабль, она бы отправилась дальше с очевидным намерением завоевать Галактику. В конце концов, человек достаточно хорошо в ней устроился… И достаточно к ней привязан…
Скит качнул головой.
– Однажды эти дьяволы в ней уже властвовали и могли бы властвовать опять. Вы слишком твердо уверены в том, что человек является образцом справедливости, забывая, вероятно, о том, что у него была долгая и кровавая история. Он убивал других животных не только ради получения мяса, но и для садистского удовольствия. Он брал в рабство соседей, убивал своих соотечественников и противников, испытывая наслаждение от мучений остальных. И не будет ничего невероятного в том, если мы во время нашего дальнейшего путешествия встретим других существ, куда более достойных управлять Вселенной, чем человек.
– Ради всего святого, – заметил один из техников, – пусть ни одно опасное существо не будет допущено на корабль. Мои нервы на пределе, я уже не тот, каким был, когда впервые вступил на борт "Космической Гончей".
– Вы говорите от имени всех нас! – раздался из коммуникатора голос исполняющего обязанности директора – Кента.
Кто-то зашептал Гросвенору на ухо, но так тихо, что он не смог разобрать ни слова. Шепот последовал за вибрирующим звуком, таким же тихим, как и шепот, и в равной степени непонятным. Он непроизвольно оглянулся. Сейчас он находился в кинозале своего отдела и в поле зрения никого не было. Гросвенор неуверенно подошел к двери, ведущей в аудиторию, но и там никого не оказалось. Он вернулся к работе, хмуро размышляя над тем, не направил ли на него кто-нибудь энцефало-аджустер. Это было единственно возможное объяснение, пришедшее ему на ум. Но через некоторое время он отверг его, как бессмысленное. Аджустеры были эффективными лишь при действии с близкого расстояния. А главное, его отдел был защищен от воздействия вибрации. Кроме того, Эллиот был слишком хорошо знаком с процессом, предшествовавшим возникновению иллюзий, чтобы не придавать значения этому инциденту.
Ради предосторожности, Гросвенор тщательно осмотрел все пять комнат и проверил аджустеры в технической комнате. Они находились в том же состоянии, в каком и должны были находиться – тщательно законсервированные. Эллиот молча вернулся в кинокабинет и вновь принялся за изучение гипнотически-световой вибрации, создавать которую он научился после контактов с Риим.
Вдруг волна ужаса захлестнула его сознание, он весь съежился от страха. И потом снова шепот, такой же тихий, как и раньше, но теперь уже довольно сердитый и непонятно враждебный. Гросвенор ошеломленно застыл. Вероятно, это все-таки был энцефало-аджустер. Кто-то стимулировал его мозг на расстоянии настолько мощным аппаратом, что защитный экран его отдела оказался бессильным. Эллиот лихорадочно размышлял, кто бы это мог быть и, в конце концов, пришел к выводу, что след ведет в психологический отдел. На вызов ответил сам Сидл, и Гросвенор решительно принялся ему разъяснять, что произошло, но психолог его сразу прервал:
– Я как раз собирался с вами связаться, потому что подумал, что вы можете быть ответственны за эти действия.
– Вы хотите сказать, что кто-то еще был подвергнут такому же воздействию? – недоверчиво осведомился Гросвенор, пытаясь осмыслить происходящее.
– Я удивлен, что ему подверглись и вы в специально оборудованном отделе. Мне жалуются вот уже двадцать минут, а некоторые из моих приборов отреагировали на несколько минут раньше.
– Какие приборы?
– Мозговолновой генератор-детектор, нервно-импульсный регистратор и самые чувствительные электрические детекторы. Кстати, Кент собирается созвать совещание на контрольном пункте, так что там и увидимся.
Но Гросвенор не отпустил его так быстро.
– Выходит, что какое-то обсуждение уже было?
– Мы… э… мы сделали кое-какие предположения.
– О чем?
– Мы скоро будем проходить огромную галактику М-33. Есть мнение, что это исходит оттуда.
Гросвенор мрачно улыбнулся.