Существовали и особые "тайные разделы" боевых искусств, доступные лишь самураям высшего уровня. Чаще всего такие методы боя и воздействия на противника назывались "отомэ-рю" или "госикиути". Эту технику не только нельзя было передавать членам другого самурайского клана, но даже демонстрировать перед чужаками. Лишь члены школы (рюха) высшего посвящения могли приобщиться к этим разделам. Здесь изучалась не только хитроумная техника, но прежде всего способы построения поединков, методы обмана, запугивания врага и даже методы выпытывания у него нужных сведений. Справедливости ради признаем, что далеко не всегда техника "отомэ-рю" действительно кардинально отличалась от обычных, "открытых" разделов самурайских боевых искусств. Нередко ряд разделов просто традиционно считался "секретным", а по сути ничем не отличался от обычной техники таким чисто формальным способом высшие самураи отделяли себя от рядовых воинов. Например, долгое время к "отомэ-рю" причисляла себя школа айки-дзюцу клана Такэда, откуда позже вышло современное айкидо. Таким же "секретным направлением" была школа боя на двух мечах знаменитого фехтовальщика Мусаси Миямото. В ряде школ также изучали дополнительные дисциплины, которыми гордились те или иные самурайские кланы, например, искусство связывания противника (ходзе-дзюцу) или методы отбивания стрел руками, оружием и металлическим веером (ядомэ-дзю-цу)
Все эти многочисленные дисциплины и методы боя объединялись под единым названием "хэйхо" - "воинское искусство", "методы боя", причем под этим названием фигурировали как способы ведения крупномасштабных сражений, так и индивидуальных поединков. Под ним же подразумевался и особый путь воспитания воина в человеке.
Путь боевых искусств к XVI-XVII вв. стал восприниматься уже как универсальный способ существования и в принципе вышел далеко за рамки собственно воинских тренировок. Обратим внимание на то, как знаменитый фехтовальщик на мечах Мусаси Миямото, всегда отличавшийся невыдержанностью и исключительной жестокостью в поединках, объяснял своему ученику истинный смысл боевого искусства:
"Вот заповеди для мужчин, которые хотят изучить мое воинское искусство:
1. Не допускай бесчестных мыслей.
2. Путь заключен в постоянных упражнениях.
3. Познакомься с каждым искусством (т.е. методом боя каждой школы).
4. Познай пути всех Профессий.
5. Ясно различай выгоду и потерю в мирских делах;
6. Развивай в себе интуитивное понимание окружающего мира.
7. Прозревай невидимое.
8. Обращай внимание даже на самое заурядное.
9. Не делай ничего бесполезного".
Принципу "Познай пути всех профессий" следовали практически все самураи, хотя эти "профессии" понимались достаточно специфично. Конечно же, для высокородного самурая не могло идти и речи о профессии, скажем, торговца или простого ремесленника - все это были занятия для низкородных людей. Самураи же в период своего расцвета занимались живописью и стихосложением, чтением древних трудов китайских стратегов и утонченными рассуждениями о "пустотном и невидимом", о "великом в малом", будучи неплохими, хотя и довольно стереотипными философами. Правда, эти занятия были доступны лишь тем, кто располагал достаточным свободным временем, в то время как простые ро-нины вынуждены были добывать себе хлеб (точнее - рис) постоянным трудом на полях сражений.
Тщательное следование чисто шаманистским ритуалам, поклонение духам, вера в их помощь и общение со сверхъестественным были обыденными чертами в жизни самураев. Духи не только помогали им, но и сам воин мог считаться существом необычным. Появились и свои герои, ставшие примерами для подражания, например, великий воин и герой-любовник Сукэроку - завсегдатай веселых кварталов, красавец, драчун и силач, готовый в любой момент обнажить свой катану. Именно такой человек, а не благородно-молчаливый воин являлся в реальности своеобразным идеалом самурайской культуры.
Одухотворенное оружие
Теперь посмотрим, чем должен быть вооружен классический японский воин. Обычный набор "гунки", т.е. оружия воина с древности включал короткое оружие (разные типы мечей), длинное оружие (копье, трезубец) и лук со стрелами.
Ритуальное отношение к оружию зародилось в Японии задолго до становления самурайской культуры. Оружие для профессионального воина - это не только предмет для ведения поединков, но это еще и "поручение". Поручение быть мужественным, непобедимым, обладать сакральной силой. Например, когда военачальник отправлялся в боевой поход, государь вручал ему "сэт-то" - ритуальный меч, после чего операция считалась начатой. Генерал уже не мог возвращаться домой даже для прощания с родными и отправлялся прямиком выполнять свой долг.
Меч же был не просто знаком власти, но символом мистического могущества, который принадлежал как бы иному миру - миру духов. В качестве иллюстраций расскажем одну историю. Как-то одному из молодых воинов, что состоял в свите главы клана Тайра Киэмори, приснился странный сон, смысл которого был раскрыт специальным толкователем. Ему приснилось, что он присутствует на важном совещании, вокруг сидят старцы и один из них говорит: "Тот меч, который я недавно передал Тайра, я у них отберу и дарую изгнаннику из Идзу - Еритомо". Как оказалось позже, эти слова произнес сам Бодисаттва Хатиман, который высоко почитался в воинской среде.
Толкование этой сцене дано было однозначное и весьма безрадостное для клана Тайра - Тайра утратят свою власть, которая перейдет к их соперникам Минамото, что, в конце концов, и случилось. Обратим внимание - мистическая передача меча стала передачей власти.
Кстати, другой знак потери власти, который получил Киэмори, также был связан с оружием, Рассказы гласили, что, входя во власть, Киэмори получил от самого бога Ицукусима небольшую серебряную алебарду и с тех пор держал ее у своего изголовья. Но однажды ночью она внезапно пропала. Жена властителя истолковала это однозначно: "Это по воле бога Ицукусима, покровителя рода, приходит к концу господство Тайра".
Священен был не только самурайский меч, но и само обучение владению катаной. Абсолютным искусством кэн-дзюцу владели отнюдь не люди, но чудесные существа - духи тэнгу. Тэнгу обычно представляли собой полулюдей, полуворон. Те тэнгу, которые стояли ближе к людям, именовались кохода-тэнгу, а те, кто был больше похож на ворон, карасу-тэнгу. Последние обладали крыльями и очень длинным носом. Рассказывают, что великий мастер меча Есицунэ был первоначально скромным монахом на горе Курама. Как-то в видениях ему явился кохода-тэнгу, который начал обучать его искусству владения мечом, после чего не было ему равных во всей Японии.
Сколько легенд и преданий ходит о самурайском мече! Его называют и "душой самурая", и "живым оружием", и "одухотворенным железным драконом". Действительно, самурай мог жить впроголодь, облачаться в поношенные одежды и побитые в боях доспехи, не иметь коня, но его меч всегда блестел начищенной сталью.
К тому же меч был символом ранга самурая, например, самураи низших рангов имели право носить лишь один большой меч и один нож, а самураи высших рангов или гвардия сегуна - два меча - тяжелый и легкий. Но самое главное, что характеризовало самурайский меч - для воина он был священным предметом, не случайно самураи приносили молитвы своему мечу. Воин не расставался с ним: ни днем, ни ночью - это было и эффективное оружие, и счастливый талисман. Утрата же меча считалась тяжелейшим позором, и известны случаи, когда самураи, утратившие в бою меч, совершали харакири. Когда в семье самурая рождался мальчик, рядом с ним тут же клали меч, призывая духов-воителей, чтобы они всю жизнь покровительствовали ему. Фактически, это было особого рода посвящение мальчика духам войны, которым он оставался верен всю жизнь.
Существовал в Японии и сложный набор предписаний о том, как следовало относиться к мечу. Поскольку самурайская катана превратилась в символ воинской чести вообще, то самурая можно было даже лично оскорбить "через меч". Например, если кто-либо даже по неосторожности прикасался к мечу, то буси рассматривал это как величайшее оскорбление, поскольку "была затронута его честь". Естественно, что за этим тотчас следовал вызов на поединок.
Как следствие такого священного отношения к оружию сложился даже особый знаковый ход, например, самураи могли выражать свое отношение к окружающим через положение своего меча. К примеру, если самурай, приходя в гости, клал катану справа от себя, значит, он выражал полное доверие к хозяину, поскольку из этой позиции было трудно воспользоваться мечом. А вот оружие с левой стороны могло привести к достаточно натянутой беседе между гостем и хозяином - дело пахло дуэлью. Еще большую угрозу демонстрировал клинок, на пару сантиметров вытащенный из ножен, - за этим практически неизбежно следовал поединок. Если во время беседы самурай прикасался к рукояти своего меча, то его собеседник мог, не мучаясь сомнениями, сразу же отсечь своему "vis-a-vie" голову.
Зачастую люди, не знакомые близко с японской воинской традицией, любой самурайский меч называют катаной. Это не совсем так. На вооружении самурая находилось по крайней мере четыре-пять видов различных мечей, все они были с односторонней заточкой, и среди них - два больших меча: тати и катана. Меч тати с длиной клинка около 80 см прикреплялся на специальных подвесках к поясу и висел горизонтально острой частью клинка вниз. В отличие от тати меч катана к поясу не прикреплялся, а просто засовывался за пояс, причем острой стороной клинка вверх. Нередко его просто носили в руках, вешали за спину, а в тяжелых переходах пешие самураи опирались на него как на посох. Именно такое ношение и обусловливало особую технику обращения с катаной. Например, в тяжелые минуты боя самурай использовал ножны меча для отражения ударов нападающего и одновременно наносил удары катаной противнику. Мечтати этого не позволял, так как ножны намертво крепились к поясу.
Основным самурайским мечом считался катана, хотя он был далеко не единственным коротким оружием самурая. Как "приложения" к катане самураи носили на поясе похожие друг на друга короткие мечи вакидзаси или танто (около 30 см). Именно такие короткие мечи, которые было удобно прятать под одеждой на спине, предпочитали, в частности, использовать ниндзя. Другой меч косигатана представлял собой нечто среднее между тати и катаной. Это короткое оружие длиной около 40-45 см (клинок 25-35 см) вешался на пояс, а узнать его можно было по характерному признаку - у косигатаны не было гарды.
Нередко к ножнам катаны или косигатаны крепились "подручные средства", в основном короткие ножи для добивания противника. В гарде меча или в его ножнах делалось дополнительное отверстие, куда вставлялся короткий нож кодзука или длинный узкий стилет, похожий на шило - когаи. Когаи использовали для того, чтобы добить противника, вонзив стилет через зазор в пластинах панциря.
Сказать, что мастеров по изготовлению мечей высоко ценили в Японии, это значит не сказать ничего. Известна история, как самурайский клан Маэда из провинции Kara (сегодня - часть префектуры Исикава) просто выкрал известного киотского оружейного мастера Горо, считая, что он никому больше не должен изготавливать катаны, кроме как их роду. Когда же Горо решил сбежать и даже предпринял неудачную попытку, ему отрубили руки.
Каждый клан оружейников хранил в своих недрах собственные хитрости, которые передавал лишь по наследству. Существовало даже особое "посвящение в оружейники-изготовители катаны", очень похожее по своему виду на буддийскую инициацию. Ученик становился на колени перед алтарем, рядом с которым сидел мастер-оружейник, возжигал благовония и произносил клятву, что никогда не раскроет клановые секреты изготовления мечей. После этого он Просил у хранителей буддийского пантеона послать ему удачу в работе, чтобы его мечи "проходили сквозь железный столб как сквозь пустую тыкву".
Что больше всего ценилось в мече? Прежде всего его качество и особый стиль изготовления.
Классическая катана изготавливалась в течение нескольких лет путем многочисленных проковок и сочетания различных типов высокоуглеродистой стали. Хороший металл для мечей был редок и обычно привозился лишь из западных районов страны. Сердцевину меча составляла жесткая сталь, верхние слои делались из более пластичных типов, благодаря чему катана не ломалась, даже ударившись о железный столб.
Первые мечи по такой технологии стали изготавливаться в начале XIII в. и в ту пору они считались величайшей редкостью. По сути, самураи стали широко использовать мечи долгой проковки лишь два века спустя, но они всегда оставались весьма дорогим оружием.
Особо "стильными" долгое время считались мечи мастера Цуды Сукэхиро (XVII в.) из Осаки, которые характеризовались мягкими плавными линиями и формой в виде листка гвоздики (седзи мидарэ). Никто не мог соперничать с ним в этом искусстве, но сам мастер, будучи уже убеленным сединами стариком, страшно переживал, что у него не останется достойного продолжателя. Силы совсем оставили его, и, отчаявшись, он взмолился перед алтарем Будды, прося, чтобы тот продлил хотя бы ненамного его года, пока не появится достойный преемник. И вот через несколько дней к нему явился юноша ученик по фамилии Этидзэн, который, всего лишь один раз взглянув на меч, мог в точности скопировать его форму и даже тончайшую инкрустацию на клинке! Старый Цуда Сукэхиро был поражен: он как бы видел самого себя в молодости. Будца услышал его молитвы!
Когда пришло время уходить в мир иной, на своем смертном одре Цуда Сукэхиро вдруг понял внутреннюю, мистическую суть событий: ведь он просил у Будды продлить его жизнь, и тот действительно сделал это. Он как бы переродил старого Цуду Сукэхиро в его ученика! С той поры ученик Цуды взял имя своего учителя, а в 1657 году высочайшим указом ему было присвоено почетное имя "чудесный", и теперь его звали Этидзэнно-ками Сукэхиро.
Свое имя или прозвище (као) мастер обычно инкрустировал золотом на той части меча, которая служила рукоятью, а, следовательно, зажималась деревянными пластинами, обматывалась кожей и не была видна. Делалось это не случайно - имя мастера должно быть всегда сокрыто от злых духов и взглядов врагов и известно лишь владельцу оружия. Только тогда оно принесет ему удачу в бою.
Естественно, что не каждый меч делался столь долго, к тому же он стоил настолько дорого, что был недоступен обычным самураям. Катаны с многослойным лезвием практически всегда изготавливались на заказ для богатых дайме и переходили из поколения в поколение. Утерять такой меч считалось равносильным "потерять лицо" и запятнать честь всего своего рода. Самураи не расставались с ним даже ночью, ставя по правую сторону от своей лежанки или кладя под соломенную подушку, причем тренировали себя таким образом, чтобы при любом непонятном звуке в ночи первым же делом схватиться за меч. Не случайно среди нинд-зя считалось особым мастерством выкрасть меч у самурая из-под головы, чтобы тот даже ничего не почувствовал, а как они делали это, мы расскажем чуть позже.
Многие знатные воины считали за честь содержать при себе оружейную мастерскую или хотя бы одного высококлассного изготовителя мечей. На это тратились порой огромные деньги, которые окупались далеко не всегда, и все же на это мало обращали внимания - речь шла прежде всего о престиже самурая. ,
Каждая деталь японского меча представляла собой отдельное произведение искусства, причем большинство их носило магический и оккультный характер. Особенно много изображений помещалось на гарде меча (цуба). Постепенно с развитием оружейного дела в Японии цуба из простого- щитка для руки весьма необычным образом превращается в символ непостоянства и эстетической легкости всей самурайской жизни.
Именно эта маленькая деталька - небольшой щиток для руки диаметром около 9 см становится священной частью самурайского меча. Японская культура утратила бы весь свой мистический символизм, если бы рассматривала цубу лишь как металлическую пластину, защищающую руку от ударов. Парадокс заключался в том, что многие гарды были столь тонко выполнены, что навряд ли смогли сдержать мощный удар катаны по руке. Самураи нередко использовали именно такую тактику: "скользящим" движением вдоль клинка противника своим мечом отрубали ему кисть руки. Естественно предположить, что в этом случае цуба должна была быть выполнена в виде толстого металлического щитка, как, например, это на китайских мечах.
Но, нет - у цубы на могучей самурайской катане мы видим удивительную утонченность форм, сложный орнамент, изощренную работу резцом. Это скорее произведение искусства, нежели деталь оружия.
В этом характере цубы - сама суть самурайского видения войны, жизни как вечного поединка, вне которого настоящий воин чувствует себя не очень хорошо. И гарда меча или ножа, сколь тонка она бы ни была, выполняет свою защитную функцию, но защищает самурая именно магически. Практически всякая цуба была авторской работой, выполненной в единственном экземпляре. Если богато декорированный меч был не доступен большинству самураев, то цубу мог приобрести каждый, и она зачастую становилась визитной карточкой самурая.
Великие мастера изготовления цуб занимались только этими предметами и сознательно не прикасались к другим заказам, отказываясь делать даже дорогие катаны.
Однажды мастеру Нара Тосинага (1667-1736 гг.) из г.Эдо кто-то заказал цубу с "героическим сюжетом" из истории войны домов Минамото и Тайра, потребовав отразить нелегкую, но славную победу первого над последним. Как делать это, как передать всю полноту тех событий? А тут еще и новое требование: изобразить преследование войск Тайры и победную переправу на другой берег большого озера!
Да какой, даже самый искусный, мастер справится с этим? Небольшой размер цубы не позволял изображать масштабные сражения или даже более мелкие батальные сцены. Никто не решался браться за такой заказ, не зная, как подступиться к изображению.
Но фантазия Тосинаги подсказала ему оригинальный выход. На одной стороне цубы он изобразил известного воина и лидера клана Минамото Есицунэ (1159-1189), стоящего под сосной в полном боевом облачении с копьем. Воин явно готов к бою, а взгляд его устремлен на озеро, что находится у его ног. Причем и в этом случае Тосинага нашел неординарное решение - фактически вместо озера в гарде проделано отверстие с неровными краями, и свет, проникающий через него, дает по контрасту с темной цубой впечатление светлой глади воды. Отверстие, т.е. "озеро", расположено справа от воина, и именно на этой детали решил сыграть мастер по изготовлению гард. Есицуне явно прячется за сосной, выжидая врага, а рядом с ним нет даже лошади - все должно произойти неожиданно. Не сложно понять, что перед нами преддверие тяжелого сражения. А окончание этой истории можно увидеть на другой стороне пластины.
Здесь горделиво и открыто гарцует на могучем коне самурай с победным флажком в руках. Присутствует здесь и отверстие-озеро, но теперь благодаря тому, что мы перевернули гарду, оно переместилось по левую сторону от воина. А это значит, что он победно переправился через озеро!
Кэндо: истинный удар из пустоты