Совсем стемнело, и за пределы поляны я даже боялась смотреть, все чудилось, что рыщет там кто-то большой и голодный, а может это просто отблески от костра прыгали по деревьям. От огня шло приятное тепло, мы уже не мерзли, как первую ночь. Сытый, согретый Дин уснул рядом с Тиналой. Летта сидела рядом с Ридом и беззаботно болтала. Маг не отвечал, отстраненно глядя в языки пламени. Я украдкой разглядывала его. Он казался еще моложе, чем при первой встрече. Передние пряди каштановых волнистых волос были перевязаны тонкими веревочками, лицо было худым, даже каким-то осунувшимся. Но его можно было назвать красивым.
В моей жизни уже был один такой, красивый.
Прошло уже два года, как я не видела Грега. Нахмурилась. Грег. Первая любовь яркая, сильная, ее всю жизнь помнишь. Так говорят. Тогда там, на берегу озера, случилось то, о чем девушки шепчутся с воодушевлением, с волнением и предвкушением. И то, о чем я предпочитаю не вспоминать. Когда красивый, статный Грег, служащий в королевском войске, приехал на побывку к родителям, мне было 17 и все девушки Небриса смотрели только на него. Военная выправка, широкие плечи, мужественное лицо. Но из всех, он увидел меня. Когда возвращаясь из кондитерской, я несла полную корзину сладостей для матушкиных гостей, а он догнал, забрал корзину и сказал, что красивым девушкам в одиночестве ходить нельзя, он проводит. Я не могла, да и не хотела ему отказывать. Всю дорогу не могла поднять на него глаз, смущалась, краснела, говорила ерунду какую-то, а на прощание он поцеловал мою руку, и, глядя прямо в глаза, спросил, увидит ли он меня завтра. Приличные девушки не соглашаются так быстро на свидания. Приличных девушек нужно умолять, уговаривать, петь серенады и дарить подарки и цветы, но подарки предпочтительней. И если ты достаточно богат, то нужно идти к родителям приличных девушек и на коленях просить руки их дочери, но, а если ты беден, то, увы, страдай молча, приличные девушки не для тебя. Так говорила нам матушка.
И стоя перед нашим домом, глядя в его удивительные глаза, даже не рассмотрев, какого они цвета, я сказал да. Почему? Зайдя к себе в комнату, я с волнующим ожиданием ждала завтрашнего дня. Сердце ликовало. Самый красивый, самый смелый, самый-самый и мой.… Потом мы украдкой гуляли, он много рассказывал про службу, а я то заливисто хохотала, то смущенно краснела от его взгляда. И как то ночью, Грег разбудил меня, бросив камешек в мое окошко. Серенады будет петь, радостно подумала я спросонья. Но он махнул рукой, чтобы вышла. Я, быстро накинув платье, крадучись спустилась по ступенькам вниз, и выбежала на улицу. Грег взял меня за руку, на прогулку, говорит, на озеро. Он много и красиво говорил о любви, таких слов я даже в романах не читала. Говорил, что скоро уйдет с военной службы, заберет меня, и мы поженимся, говорил, что я его единственная, говорил о настоящей, вечной любви. Когда мы легли, и он начал меня целовать, я ожидала чуда. Но чуда не было. Закончив, он откинулся, и довольно буднично сообщил, что озеро там, могу искупаться. Я долго смывала с себя все, терла и терла, пока зубы не начали стучать от холода. Было противно. Наверное, я все же не приличная девушка.
Проводив меня, Грег больше не приходил. Я и сама не могла понять, хотела бы я, чтобы он пришел или нет. Но, наверное, все же хотела. Я бы тогда высокомерно посмотрела на него и холодно сообщила, что эта ночь была ошибкой. И что я больше не хочу его видеть. Но он не приходил, а я ревела ночами в подушку, больше от обиды, досады и злости на себя. Один раз не выдержала и ночью побежала на озеро. Но подходя, услышала голоса — Грега и какой-то девушки. Я остановилась и прислушалась. Сердце сжалось, а по щекам потекли слезы.
Грег говорил ей о любви, о вечной, о настоящей. Как и мне когда-то. Стало горько, развернувшись, я медленно пошла прочь. На краю нашего сада я села под старый мощный дуб, и окончательно разревелась. Ветер легко раскачивал ветви, и казалось, старый дуб обнимает и утешает, ласково приговаривает — все пройдет, успокойся, все будет хорошо, все пройдет… А я все ревела. Еще до ночи на озере, я думала, Грег тот самый, единственный. Мы поженимся, и матушка увидит, что и старшая ее дочь на что-то способна — вон как, самый лучший парень в городе ее полюбил. А вышло как-то все не правильно. Наверное, матушка права, я и, правда, непутевая.
О той ночи я никому не говорила. Грег вскоре уехал, и больше я его не видела. Ну и хорошо.
Но лучше бы от подобных красивых подальше держаться.
Задумавшись, я ворошила небольшой веточкой раскаленные угли. Подняв глаза, наткнулась на взгляд Рида.
— Пора спать всем. Завтра рано выходим.
Мы с Леттой легли рядом. Уступила ей место у огня, пусть греется, ночи холодные. Летта повернулась и зашептала мне на ухо:
— Мне кажется, маги не страшные. Заботятся. Зря их все боятся.
— Надеюсь, ты права.
— Спокойно ночи, Нира!
— Спокойно ночи. — Я укрыла Летту одеялом. Спокойной ночи, моя маленькая сестренка.
Ночью спала беспокойно. Чудились звери, что бродят вокруг нашей полянки. Я просыпалась, вглядывалась в темноту, но никого не было видно, и опять забывалась тревожным сном. Снился Грег, будто у нас свадьба, я не понимаю, как здесь оказалась, со слезами пытаюсь убежать, но не могу. Он догоняет и хохочет. Зря я перед сном о нем думала, теперь вот в кошмарах снится.
Проснулась от мужских голосов. Рид и Ванглес не спали, тихонько о чем-то переговаривались. Уже светало, утренний воздух был довольно прохладным, я зябко поежилась. Вылезать из-под одеяла не хотелось, да и не выспалась, голова была тяжелая.
— Проснулись? — послышался голос мага. — Будите остальных, завтракаем и идем дальше.
Тинала, стоило мне потрепать ее по плечу, тут же вскочила. За ней заворочался и открыл сонные глазки Дин. Он, как нахохлившийся воробышек, крутил взлохмаченной головой и сладко зевал. Летта упорно не хотела вставать. Она отбрыкивалась, что-то недовольно бурчала и никак не хотела открывать глаза.
— Солнце встало, лес не опасен. Можете идти по своим утренним делам, — разбирая скатерть, сказал Рид.
Я покраснела. Дин остался с мужчинами, а мы поспешили укрыться за деревьями. И вскоре уже сидели за скатертью, завтракали. Вкусная овсяная каша с малиной, рассыпчатый пирог с яблоками, хлеб с сыром и ароматный травный чай. Мы с Тиной уплетали за обе щеки, Дин также доедал с аппетитом свою кашу, держа в руке большой леденец. Летта деликатно съела две ложечки кашки, сладко потянулась и улыбнулась мужчинам:
— Спасибо за завтрак!
— Это все? — удивился Рид
— Да. Настоящие девушки едят немного, — кокетливо потупилась Летта.
Я аж поперхнулась. Бросив быстрый взгляд на Рида, хотела было тоже положить свою ложку, но передумала и загребла побольше. Не время красоваться, выживать надо. Поев, свернули скатерть, собрали вещи и пошли дальше.
Шли мы долго, солнце проблескивало где-то высоко, полдень уже значит. От утренней каши остались одни воспоминания, и желудок напоминал о себе. Дин терпеливо молчал, но уже почти на каждом шагу спотыкался.
— Ребенок устал, — не выдержала Тина. Рид обернулся:
— Нужно как можно быстрее выйти из Вечного Леса. Если пойдем с такой же скоростью, завтра будем в обычном лесу, — он кивнул Ванглесу на мальчика.
Ванглес что-то недовольно-настороженно сказал ему. Рид раздраженно отмахнулся, произнеся несколько слов на неизвестном мне языке. Гигант с сомнением покосился на нас, но Рид опять ему что-то сказал таким уставшим тоном, будто говорил это уже много раз. Ванглес опасливо улыбнулся своей щербатой улыбкой, достал из-за пазухи большое яблоко и, протянув ребенку, посадил Дина на плечи. И все так же быстро зашагал вслед за Ридом. Летта с неудовольствием покосилась на довольного жующего мальчика и капризно заявила:
— Вообще-то я тоже устала.
— Никто не заставляет идти с нами, — бросил через плечо Рид.
Дальше шли молча. Летта хмурилась, спотыкалась, но больше ни о чем магов не спрашивала. Наконец Рид остановился:
— Отдыхайте, скоро идем дальше.
Мы присели, вытянув уставшие ноги. Я, посмотрев на жующего Рида, задала интересующий меня вопрос:
— Когда ункарцы попадают к вам, очень мало кто возвращается. Почему? Почему здесь нас так не любят?
— Виятор опасен. У нас есть такие твари, которые вам даже и не снились. С которыми, даже при помощи магии, трудно справиться. Поэтому когда попадают к нам через разрыв, выживают единицы. Кроме того большинство вияторцев считают, что если прикоснешься к человеку из другого мира, то навсегда лишишься магии. Поэтому ункарцы часто погибают от рук местных.
— Это правда? Так и есть?
— Да нет же, — устало вздохнул Рид и, покосившись на Ванглеса, добавил, — но большинство почему-то продолжает в это верить.
— А что вы можете делать с помощью магии?
— Многое.
— Да? А конкретно? — Летта от любопытства привстала и выжидательно смотрела на мага.
— Многое, — усмехнулся он, — способности зависят от силы мага. Теоретически, каждый в Вияторе способен и стихиями управлять, и исцелять, и предметы заговаривать. Но силы не равны, один горы двигает, другому и песчинку не поднять.
— А вы что можете? Летать можете? — Дин, позабыв даже про леденец, заботливо оставленный на скатерти таинственным Нетлином, с горящими глазами смотрел на Рида.
— Способности развивают с детства. Детей испытывают, выявляя интересы и наклонности, дальше обучение идет в соответствующем направлении в магии. Если много силы в ребенке, обучают нескольким специальностям. Если сил практически нет — ребенок учится основным базовым вещам, заговорить рану, найти воду, если оказался далеко от людских поселений, распознать ядовитые растения. Левитация не входила в список предметов, изучаемых мною. Но, — Рид хитро улыбнулся мальчику, — я познакомлю вас с тем, кто умеет летать.
— Правда? — от восторга запрыгал Дин, — а когда?
— Как только дойдем.
— Почему это Вечный Лес? — Тиналу похоже все эти рассказы про магию не особо интересовали.
— Мир меняется, меняются страны, приходят и уходят королевские династии, высыхают озера, появляются новые, но этот лес стоит неизменным. Тысячу лет назад он был таким же.
— И чем отличается от остальных лесов вашего мира?
— Главное отличие — здесь слабо действует магия.
Риду, похоже, надоело отвечать на вопросы, и он, буркнув, чтобы поторапливались с обедом, стал собираться.