Фосфор тихо рассмеялся. Он отодвинулся от нее, и Лильен, привстав, увидела, как Фосфор сбрасывает с себя одежду. Лильен поджала под себя ноги и с нарастающим любопытством, смешанным с неуверенностью и страхом, глядела, как обнаженный Фосфор, стоя рядом с ней на коленях, вскрывает порт под ключицей и достает переходник. Лильен, словно защищаясь, закрыла грудь рукой.
- Ты... ты так похож на человека...
- Дыхание - это не простая имитация, а дыхание жизни в теле моем. Но это не все - я слышу биение своего сердца. Только тот, кто дышит, тот, кем управляет сердце, может познать любовь. А познав любовь, мы становимся людьми. Ну доверься мне. - Фосфор заклинал ее, его кожа потеплела и порозовела, он был невыносимо прекрасен и притягателен, шнур он держал кончиками пальцев, слегка покачивая, словно соблазняя им Лильен.
- Да, - ответила она и расстегнула тунику...
Лильен не помнила, сколько она пробыла с Фосфором наедине, и, хотя она потеряла счет времени, ей казалось, что прошло необычайно мало, ей хотелось все длить и длить эти мягкие прикосновения, хотелось Постоянно чувствовать упругость и тепло его тела. В голове плыл неясный гул, она слышала тихий шепот И ласковые слова и таяла, растворялась в них. Она дышала, но не как прежде, по таймеру, 12 раз в минуту, а свободно, дыхание сливалось с нею, с каждым ее движением, а еще она чувствовала где-то в глубине, в груди, легкую пульсацию, биение собственного сердца: "Бу-тум... бу-тум... бу-тум..." Она знала, что теперь все, что бы она ни сделала, будет получаться у нее естественно, как дыхание, как стук сердца. И все это подарил ей Фосфор. Она потянулась еще раз обнять его, когда в дверь резко и отрывисто постучали.
- Я не знаю, кто тут, но советую вам закругляться. Диакон ходит с проверкой, может круто нагореть.
Фосфор молча начал одеваться. Через несколько минут они уже были в зале. Все изменилось, как изменилась сама Лильен, - золотое сияние освещало зал, плавная чарующая музыка усыпляла и ласкала слух, а смуглый парень с ярко-синими глазами на экранах раскинул руки в стороны так широко, словно хотел обнять весь мир, и все с просветленными лицами обнимались друг с другом.
- Когда мы увидимся вновь? - Фосфор бережно, но сильно сжимал ладонь Лильен, не желая ее отпускать.
- Не знаю...
- Ну хоть скажи, где вы живете. Лильен назвала адрес, и не успела договорить, как откуда-то сбоку подкатилась озабоченная Гильза.
- Куда вы пропали? Я вас ищу, ищу...
Ладонь разжалась. Пальцы ощущали пустоту. Как это тягостно - уходить, но мы встретимся вновь. Я так надеюсь, так жду...
Они уходили по коридору вдаль, а Фосфор остался и - Лильен это знала, не оглядываясь - пристально смотрел им вслед. Лильен шла грациозно, со счастливой улыбкой на губах, улыбкой женщины, познавшей сокровенное, которая отныне и всегда будет смотреть на молодых, юных девчонок свысока, с легким пренебрежением. Она приобщилась к тайне жизни, сердце ее билось спокойно и радостно, и в упоении своем Лильен даже не замечала, что Гильза идет рядом мрачнее темной тучи, не разговаривая и глядя себе прямо под ноги...
* * *
Гаст пел. Это было ужасно. Хор из кота, козла и петуха - ничто в сравнении с его вокалом. Соседей Гаста по гостинице спасала от напрасной смерти только звукоизоляция и то, что старший системщик пел вполголоса. Впрочем, приглушенность Гастова мява с лихвой искупал репертуар, составленный из трущобных песен - "Я вчера поймал жука", "Супчик из йонгера", "Тук-тук, легавые пришли" и прочие ласкающие слух композиции с ранних дисков Хлипа. Природа, наделив Гаста умом и страстью петь песни в одиночестве, обделила его голосом и слухом - мол, сойдет и так, в мужчине главное не голос.
Гаст сидел меж двух машин в своем номере, и на одной машине он писал вирус для Дорана, а другая была телефонным узлом, и через нее он отрывочно болтал с Авербухом, сетевым разведчиком центральной безопаски Баканара. Знакомства и протекция решают все, и хоть однокурсник Рафаэль Авербух не мог спасти его от приставаний Сида, но посодействовать по-черному в доступе куда-нибудь - вполне.
- Ну, ты слышал, как он меня крыл, Раф...
- Да, такое не прощают. Надо, надо его укусить. Нет у него права безнаказанно хамить над выпускниками 246 года.
- О, я уже млею!... Но это чисто между нами, Раф... а как там у тебя?
- Скоро будет. Два уровня защиты я уже пробил, долблю третий. Кто там ставил защиту "картенговых линий" трэк-связи - он был не из нашего универа. Тупая, грубая работа. Никакой фантазии. И уж совсем не сравнить с "Нэтгард" твоего Хиллари... Однако, скажем, веерные трэки с индивидуальными узлами, типа "Двойного дракона" или "Зеркал", не вот и прошибешь...
- И это ты мне говоришь! А вдруг шпионы?!
- Ээээ, Гаст - я же не про санкционированный доступ. Тут мы преград не знаем. Все в нашей власти.
- Ты поклянись еще, что никогда не слушал треп высшего начальства просто так. О чем они там болтают, а?
- О том, что всех волнует - секс, выпивка и кайф. О морской рыбалке. О пикниках за Городом. Да, и вот еще - о своих детях. Так и должно быть. Если бы в жизни не было детей, любви и удовольствий, жить бы не стоило... О! слушай - а как твои куклы получают удовольствие?
Авербуху было легко так говорить - он пять лет как женился и порой изнурял Гаста россказнями о своем сынке и кадрами с видео - малыш Дэви в цветах, малыш Дэви в воде, малыш Дэви в кроватке. Гаст же втайне боялся этих непредсказуемых женщин и в самом деле закодировался от любовного влечения, чтоб нежности и хлопоты ухаживания не отрывали время от машин и виртуала. Здоровые страсти, не находя выхода, ударили Гасту в голову и наполнили ее испепеляющей любовью к классной оргтехнике и системно-творческому упоению.
- Не знаю, - поводил плечами Гаст. - Они полоумные. Все это сложные имитационные заглючки из автопрограммирования, причем машинной логикой тут и не пахнет. Раф, плюнь ты на них; мы всех выловим и вычистим.
Гаст, выпав из беседы, снова стал погружаться в мир объемного экрана замерший взгляд, в глазах бездна, сквозь сжатые зубы тихо и ядовито цедится кощунственная пародия все того же Хлипа на гимн Федерации:
Заботами страны
Мы в морге все равны.
И радости от этого
У нас полны штаны...
Так его и застал Хиллари, заночевавший в Баканаре - поющего, в наушнике с ларингофоном, в фиолетовой майке навыпуск и голубых трусах на тощем теле, в тапках с глазами и ушами; Рафаэль Авербух к тому моменту откланялся, оставив на память некий номер - плод своего наглого хакинга.
- Сегодня мы без галстуков! - радостно возопил Гает, развернувшись к шефу вместе с одноногим стулом. - Неофициальный визит Принца Мрака! Заходите, босс, в научный центр коварных умыслов!... А знаешь, КАК Анталь тер мозги Сиду?! Это было так мощно, так мощно, что я простил Анталю всю его глупоту. Да, у нас еще одно чудо - Анталь остался работать сверхурочно! Наверное, в конце концов я его полюблю...
- Хм. - Хиллари в табачного цвета халате поверх белой тенниски и мягких темных брюк опустился на диванчик с инвентарной бляхой посреди боковой стенки. - Из администрации пришло предписание - мы мало издаем приказов по проекту. На их языке - как-то вроде: "Отрицательный нормативно-актовый баланс..."
Гаста зримо передернуло от этих потусторонних слов.
- ... я уже подписал приказ о дополнительном озеленении...
- Ааа, мне Адан передал, что менеджер на совещании...
- Да-да. К нам из питомника привезут дерево.
- Зачем? Достаточно кадки с землей - врыть туда. Чака и регулярно поливать. Сплошная экономия - и покупать ничего не надо, и зелень, и приказы киборгам он будет точно так же отдавать.
- На него-то ты за что взъелся?
- Я на него в суд подам. - У Гаста от внезапного прилива злобы даже нос зашевелился. - В пару Дора-ну, шутник из казармы... Подходит, понимаешь, в коридоре: "Ха-ха, а ведь маньяк F60.5 - это ты!" Он у нас сыщик экстра-класса - снял базу данных по болевшим мутизмом и меня заметил. А я, между прочим, уже в пятнадцать лет вылечился!... Вот после этого скажи мне, что военные - не беспардонные, а их манеры - не наглеж!... Ну ничего, он у меня поплатится...
- Гаст. - Хиллари, заглянувший мирно побеседовать в домашней обстановке о борьбе со "Взрывом", понял, что намеченный разговор не состоится, а предстоит улаживать очередную (и притом глупейшую) склоку между старшими сотрудниками. - Я тебя прошу - уймись. Я понимаю - Сид тебе вымотал нервы, но это не повод цепляться к каждому слову...
- Это слово - не каждое!! Это намек на мои недостатки!
- Чак - отличный парень, и ты - отличный парень. - Хиллари плавным голосом стал убаюкивать Гаста. - И как бы он ни притворялся бравым служакой, а ты - сумасшедшим умником, вы оба - нормальные люди, и между вами много сходства - куда больше, чем ты можешь представить. Давай напрямик - оба вы родом из "зеленых" кварталов...
- Но я хочу забыть об этом, а из него прет вовсю...
- Ты не прав. Вы ОБА хотите об этом забыть и фактически забыли - он стал офицером, ты - классным спецом. Теперь ваш слой - верхний "синий", в перспективе - "голубой"...
- Положим, темно - "голубой".
- Не важно. Вы поднялись своими силами. И тут, как высоко в горах, порой не хватает воздуха. Сознание против, но чувства - чувства хотят вернуться в детство, где все просто и свободно, где меньше условностей и все знакомо. То, что он отвесил эту шутку, говорит не о том, что он хотел оскорбить или унизить, а наоборот - о том, что он хочет с тобой подружиться. Да! именно так, не гримасничай. Откровенно и наедине - так только в любви объясняются и предлагают дружбу. Вина его лишь в том, что улица и казарма не научили его вежливо знакомиться с парнями. Он повторяет то, что может, - уличные шутки с подковырками, с чего часто завязывается разговор. Служебные дела он решает непринужденно, но здесь, с тобой, он невольно пасует и сбивается на старое. Прости его, если считаешь виновным, и - это мой искренний совет - предложи сделать что-нибудь вместе. Хотя бы у Анталя посидеть с пивом.
- А, ты и это знаешь? - Гаст сморщился, но уже незлобно.