Биннесман поразмыслил некоторое время.
- А растения или камни ты любишь больше, чем зверей?
- Как можно любить камень больше, чем зверя? - спросила Аверан.
- Кое-кто любит, - сказал Биннесман. - Я вот, например, люблю растения почти так же сильно, как людей. В детстве я часто гулял в лугах, считал лютики и зерна в пшеничных снопах. Разглядывал часами, как вьется по дереву плющ. Порой мне казалось, что меня вот-вот осенит откровение. И я готов был... вечно сидеть и слушать, не шепчут ли мне луговые травы какую-нибудь мировую истину.
Я пытался представить себе, о чем думает дуб, как далеко протягиваются под землей корни осины, и гадал, какие сны видит ива. А ты когда-нибудь думала об этом?
- Вы говорите как сумасшедший! - выпалила Аверан.
Джеримас издал лающий смешок и сказал:
- Вот ребенок, который высказывается откровенно!
- Наверно, я кажусь сумасшедшим, - признал Биннесман. - Однако каждый человек слегка безумен, и тот безумен более других, кто не решается признаться себе в этом. А чародеи, как всякий скажет, и вовсе сумасшедшие.
Аверан кивнула, будто получила разумное объяснение.
- Я люблю Землю, - продолжал Биннесман. - И знаю, что ты тоже должна ее любить, по-своему. Нет ничего плохого или позорного в столь горячей любви к ней. Познавая себя, ты обретаешь великую силу. Эта сила таится в изучении жизни растений, животных и камней. Она составляет суть Сил Земли.
На твоих руках появились зеленые пятна, потому что по жилам твоим течет Кровь Земли.
- Но... - сказала Аверан. - Я... это вышло случайно. На них попала кровь зеленой женщины. Биннесман покачал головой.
- Нет. Кровь Земли была в тебе всегда. Она была частью тебя с тех пор, как ты родилась. Ты родилась чародейкой. А среди нас, избранников Земли, кровь взывает к крови. Вот почему я только что вышел в сад. Я почувствовал тебя. Более того, я подозреваю, что это ты вызвала вильде с небес. И ты не могла стереть с рук зеленую кровь, поскольку та же кровь течет в тебе. Подобное притянуло подобное.
- Но с тех пор я чувствую себя так необычно, - возразила Аверан. Я... обрела странные новые силы.
- В свое время они разовьются, - заверил ее Биннесман. - Лишняя Кровь Земли и ускорила процесс, заставила тебя кое-что понять. И уверяю тебя - не будь ты избранницей Земли, зеленая кровь с твоих рук смылась бы.
Иом слушала как зачарованная. Она не сводила с девочки глаз. У Аверан были рыжие волосы, веснушки, она выглядела как самый заурядный ребенок, если не считать удивительной зеленой татуировки на руках. Но в глазах ее читались такие глубина и сила духа, и зрелость, какие редко встретишь даже у взрослой женщины.
Габорн решился спросить:
- Ты говоришь, у тебя появились странные силы. Расскажи о них.
Аверан посмотрела на столпившихся вокруг людей, словно боясь говорить об этом вслух, боясь, что никто не поверит.
- Говори же, - подбодрил ее Биннесман.
- Ну ладно, - сказала Аверан. - Я не могу уснуть, пока не...
- Зароешься в землю? - спросил Биннесман. Аверан храбро кивнула.
- И солнце теперь меня обжигает. Даже при совсем слабом его свете мне больно так, словно я обгорела.
- В этом я могу помочь, - сказал Биннесман. - Есть столь могущественные руны - чары защиты, - что ты сможешь хоть сквозь огонь проходить. Я научу тебя им.
- Еще я чую еду - морковку под землей, например, орехи в траве.
- Это тоже обычный дар для Охранителей Земли, - сказал Биннесман. "Плоды лесов и полей" - все твои. Земля дает их тебе.
- А еще я могла видеть Короля Земли, - сказала Аверан. - Закрывала глаза, видела зеленое пламя и знала в точности, где он находится. Но... больше у меня так не получается.
Она с сомнением посмотрела на Габорна. Во взгляде ее не было ни осуждения, ни обвинения. Но Иом поняла, что девочка знает - он потерял свою силу.
- Ну, - удивленно сказал Биннесман, - это бы надо где-то записать! О такой силе я еще не слыхал. Однако у каждого чародея бывают особые дары, соответствующие его нуждам. Я уверен, что ты, когда подрастешь, обнаружишь и другие. Что еще?
- Да вот мозг опустошителя, - призналась Аверан.
Лорды, слушая рассказ этой странной девочки, придвигались все ближе, словно их притягивало к ней. Иом этого не замечала, пока один из них не рассмеялся недоверчиво при последних словах Аверан.
- Где же ты взяла его? - спросил Биннесман. Аверан указала на зеленую женщину.
- Весна убила одного и начала есть, и пахло так хорошо, что я не могла удержаться. Потом я видела странные сны, из которых я поняла, что это такое - быть опустошителем, думать, как они, говорить и видеть, как они.
- И что ты узнала? - спросил Джеримас.
- Узнала, что опустошители разговаривают при помощи запаха, - сказала Аверан. - Щупальца на головах позволяют им "слышать" друг друга, а те, что под брюхом, испускают запахи.
Недоверчивый лорд возликовал:
- Так они задницами разговаривают, по-твоему?
- Да, - сказала Аверан. - И этим не слишком отличаются от некоторых людей.
Джеримас громко захохотал и сказал лорду:
- Как она вас, Даллинс!
Однако насмешка задела девочку. Аверан замкнулась и, переводя взгляд с одного человека на другого, начала дрожать.
- Я не придумываю! - сказала она. - Такое не придумаешь!
Иом знала, что насчет запахов девочка права. Лорды много спорили друг с другом о том, имеют ли опустошители какой-то запах вообще. Большинство было уверено, что учуять их невозможно. Кое-кто полагал, что они свой запах маскируют. Но горная колдунья во время сражения в Каррисе насылала на воинов Габорна волны страшной вони.
- Я не лгу, - сказала Аверан. - И я не сумасшедшая. Вы не должны считать меня сумасшедшей. Не хочу, чтобы меня заперли в клетку, как Кормана-Ворону.
- Мы тебе верим, - Иом ласково улыбнулась. О Кормане-Вороне ей слышать не приходилось. Но порой с человеком, который сошел с ума, ничего другого не оставалось делать, кроме как запереть - ради его же блага - в надежде, что время исцелит его разум.
- Я знаю, что ты не сумасшедшая, - сказал Габорн. Ему как будто хотелось снова разговорить девочку. - Значит, опустошители разговаривают запахами?
- И еще и читают, и пишут.
Иом растерялась. Такого она даже не предполагала.