Бэйн открыл короб. Хуго наклонился над ним, бормоча себе под нос. Он пристально посмотрел на лицо Бэйна, - оно мерцало белым пятном в свете лагерных костров. Хуго пытался найти хоть какой-нибудь признак слабости, страха, беспокойства.
Он был потрясен внезапным осознанием того, что словно бы смотрел в зеркало на самого себя.
Голубые глаза мальчика были холодными, жесткими, в них светилась целеустремленность, но отсутствовало чувство, хотя он должен будет стать свидетелем жестокого убийства двух людей, которые десять лет были ему отцом и матерью. Ребенок поднял взгляд на Хуго, и его нежные губы изогнулись в улыбке.
- Что теперь? - возбужденно прошептал он, почти не дыша.
Хуго не сразу нашел, что ответить. Только перышко-амулет, что висел на шее ребенка, удерживал убийцу от того, чтобы выполнить уговор, который он заключил так много лет назад. Ради Иридаль ее сын будет жить.
- Король в шатре?
- Оба - и Анна, и Стефан. Я знаю. Королевских телохранителей не поставили бы снаружи, если бы внутри не было бы короля и королевы. Телохранители всегда там, где король.
- Посмотри на стражей у входа в королевский шатер, - хрипло сказал Хуго. Ты знаешь кого-нибудь из них?
Бэйн посмотрел туда, глаза его сузились.
- Да, - сказал он немного погодя. - Я знаю вон того человека, капитана. Кажется, и сержанта тоже.
- Они узнают тебя?
- О да. Оба часто бывали во дворце. Однажды капитан сделал мне игрушечное копье.
Хуго понял, что все идет как надо, и ощутил бодрящее тепло и странное спокойствие, которое иногда находило на него, когда он совершенно четко знал, что судьба на его стороне и что на сей раз все должно удаться.
Как и всегда.
- Хорошо, - сказал он. - Прекрасно. Сиди тихо.
Взяв голову ребенка в руки, Хуго повернул его лицом к свету и начал счищать грязь и грим, которыми он намазал его лицо, чтобы не узнали. Хуго не миндальничал - времени не было. Бэйн морщился, но терпел.
Закончив работу, Хуго рассмотрел лицо мальчика, - щеки его покраснели от того, что Хуго тер их, и от возбуждения, золотые локоны беспорядочно падали на лоб.
- Теперь они тебя узнают, - проворчал Хуго. - Ты помнишь, что должен говорить и делать?
- Конечно! Мы же двадцать раз это повторяли. Ты лучше делай свое дело, добавил Бэйн, холодно и недобро взглянув на Хуго, - а я займусь своим.
- Ну, свое-то дело я сделаю, ваше высочество, - тихо сказал Хуго Десница. - Пошли-ка, пока ваш капитан не решил уйти.
Он пошел было вперед и чуть не полетел наземь, споткнувшись о пса, который воспользовался временной остановкой и прилег отдохнуть. Пес вскочил, сдавленно взвизгнув, - Хуго наступил ему на лапу.
- Да чтоб ты провалился! Заткнись! - с яростью сказал Хуго. - Прикажи этому проклятому псу остаться здесь.
- Нет! - раздраженно крикнул Бэйн, схватив пса за шерсть на загривке и обнимая его. Пес с несчастным видом демонстрировал свою больную лапу. - Теперь он мой. Он будет защищать меня, если мне понадобится. Ведь никогда не угадаешь. Может случиться так, что с тобой что-нибудь произойдет, и я останусь один.
Хуго смерил мальчика взглядом. Бэйн ответил тем же.
Спорить не было смысла.
- Тогда идем, - сказал Десница, и они направились к королевскому шатру.
Забыв о лапе, пес затрусил за ними.
Внутри шатра король Стефан и королева Анна, пользуясь недолгими минутами уединения, выпадавшими им в этой поездке, готовились к заслуженному ночному отдыху. Они только что вернулись из эльфийского лагеря с ужина, который давал Риш-ан.
- Он необыкновенная личность, этот Риш-ан, - говорил Стефан, снимая доспехи, которые он носил и для безопасности, и для торжественности.
Он поднял руки, давая жене развязать кожаные шнуры, державшие кирасу. Обычно в военном лагере это делал королевский слуга, но сейчас всех слуг отпустили, как это делалось каждый вечер, когда Стефан и Анна отправлялись в поездку вместе.
Ходили слухи, что слуг распускают, чтобы король и королева могли наедине ругаться друг с другом. Не раз Анна выбегала из шатра, и не единожды это же делал и Стефан. И все это было ради игры, которая шла к концу. Все недовольные бароны, надеявшиеся на то, что этой ночью произойдет разрыв, будут очень разочарованы.
Анна расстегивала застежки и развязывала узлы с привычной ловкостью, помогая Стефану снять с груди и спины тяжелую кирасу. Королева происходила из клана, который разбогател, одолевая и покоряя своих соперников. Она сама участвовала в кампаниях, проводя много ночей в шатрах, далеко не столь удобных и красивых, как этот. Но это было в юности, когда она еще не вышла замуж. Эта поездка ей чрезвычайно нравилась. Единственным недостатком этого путешествия было то, что ей пришлось оставить свое драгоценное дитя дома, под опекой нянюшки.
- Ты прав насчет Риш-ана, дорогой. Немногие люди или эльфы могут справиться с такими невзгодами, которые выпали на его долю, - сказала Анна. Она стояла с ночной рубашкой короля в руках и ждала, когда он кончит раздеваться. - Его травили, как зверя, он голодал, его друзья предавали его, его собственный отец подсылал к нему убийц... Дорогой, смотри, тут кольцо разошлось. Прикажи починить его.
Стефан снял кольчугу и небрежно бросил ее в углу шатра. Повернувшись, он позволил Анне одеть себя для ночи (вопреки слухам король в доспехах не спал). Затем он заключил жену в объятия.
- Но ты даже не посмотрел, - возмутилась Анна, бросив взгляд на кольчугу, лежавшую грудой на полу.
- Утром, - ответил король, с игривой улыбкой глядя на нее. - Или нет. Кто знает. Может, я и не стану ее надевать. Я не надену ее ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра... Возможно, я соберу доспехи и побросаю их с берега Улиндии. Мы стоим на пороге мира, моя возлюбленная супруга. Моя королева.
Он распустил узел ее длинных волос и распушил их, чтобы они рассыпались по плечам.
- Что ты скажешь о мире, где ни один мужчина и ни одна женщина никогда больше не будут носить одежды войны?
- Мне не верится, - ответила Анна и вздохнула, покачав головой. - Ах, муж мой, нам так далеко до такого мира, даже сейчас! Может, Агах-ран действительно впал в отчаянье и обессилел, как заверяет нас принц Риш-ан. Но эльфийский император коварен, и его окружают верные ему фанатики. Борьба с империей Трибус будет долгой и кровавой. А тут еще эти раздоры среди нашего собственного народа...
- Нет, только не сегодня! - Стефан прервал ее речь поцелуем. - Только не сегодня. Сегодня мы будем говорить только о мире, о мире, которого мы, может быть, и не увидим, но который мы оставим в наследство нашей дочери.
- Да, я хотела бы этого, - сказала Анна, положив голову на широкую грудь мужа. - Ей не придется надевать кольчугу под подвенечное платье.
Стефан поднял голову и рассмеялся.
- Вот удар-то был! Никогда не забуду! Обнимаю невесту, - а ощущение, словно обнял одного из своих сержантов. Сколько времени прошло, прежде чем ты перестала держать кинжал под подушкой?
- Столько же, сколько ты держал при себе отведывателя блюд, которые я тебе готовила, - весело ответила Анна.
- И с каким странным возбуждением мы любили друг друга... Я никогда не знал, переживу ли я это.
- Знаешь, когда я впервые поняла, что люблю тебя? - внезапно серьезно спросила Анна. - Это было тем утром, когда наш ребенок, наш мальчик исчез. Мы проснулись и нашли на его месте подменыша.
- Тише, не надо об этом, - сказал Стефан, крепко обнимая жену. - Ни слова о недобрых знаках. Все это уже в прошлом, все это ушло...
- Нет. Мы ни слова не слышали...
- А откуда нам его ждать? Из эльфийских земель? Чтобы успокоить твою душу, я попрошу Триана тайно навести справки...