— Дебров Юрий Алексеевич. Возраст — 20 лет, рост — 176 сантиметров, пол — мужской, место рождения — Московская Губерния. Травокур. Родственники: старший брат, Игорь Дебров. Живёт в Твери, сотрудничает с местными властями... — мужчина перестал диктовать и в изнеможении рухнул в кресло. Прямо в эту секунду ему внезапно захотелось изгнать из своего тела демона алкоголя, но он не мог этого сделать по вполне объективным причинам: статусу главы инквизиции и какой-никакой репутации. Когда хозяина кабинета наконец отпустило, он продолжил диктовку с тем же энтузиазмом.
После составления протокола юный помощник, не сведущий в истории, посмотрел на начальника с едва читаемым вопросом. Капитан охотно пояснил:
— Травокур — редкий вид мага универсала, выведенный во времена первых Рюриковичей. Долгое время считался привилегированным классом. Пик его популярности пришёлся на времена Ивана Грозного, когда главой капитула был избран один из представителей травокуров, а они сами стали во главе первой регулярной армии. Во время смуты теряют влияние и открывают двери полякам, за что их справедливо карает новое правительство, а позже — сам народ. Атакующие заклинания у магов изымаются, а они сами помещены под строгий контроль инквизиции. После поддержки травокурами 1689 года Софьи Алексеевны, Пётр первый провёл массовую зачистку в рядах травокуров и навсегда запретил кому-либо из их братии нести государственную службу.
— Капитан, вы настоящий историк!
— В своё время я общался с Ломоносовым, мир его праху. — инквизитор перекрестился. — Замечательный был человек... А ты что насупился, тварь?
Обращались явно ко мне, но не хотелось даже что-либо отвечать на эти провокации: до того моя голова была забита всякими путанными мыслями...
«Нет-нет, это простое недоразумение. Мне наверняка померещилось... И вообще, это такая нелепица — какие-то там плетения! Они у всех похожи, на кого не посмотри!»
Постаивающий позади громила пнул стул, на котором я сидел. Это наконец отвлекло меня от бессмысленного созерцания пола, и я поднял взор к дознавателю.
— К тебе обращаюсь, нехристь. — заговорил капитан, играя желваками. — С какой целью ты пытался поджечь дом Разумовского?
Травы поблизости не росло, поэтому мне пришлось прибегнуть к правде:
— Это был не я, мой суровый друг. Всему виной графиня Ав...
— Молчи! — капитан подорвался с места и закрыл мне рот своей огромной лапой. — Ты свободен, можешь катиться на все четыре стороны. Братья, снимите с него наручники...
Я с непониманием взглянул на побелевшего как мел инквизитора. Ещё ночью этот паскудник самолично вынудил меня прокатиться с ним до крепости (так я упорно именовал свою очередное поражение), а уже утром он собрался по-быстренькому распрощаться со мной, даже не сломав врагу, то бишь мне, какой-нибудь палец ради приличия. Изверг!
«Авдеева-Авдеева, что же, это тот самый герой, от которого ты ждёшь реёбнка? Весьма жалок. И плетения у вас ничуть не похожи... Стоп, так ведь на самом-то деле так и должно быть! То, что у людей одинаковые плетения, не гарантирует, что они идеальная пара, никак не гарантирует, да-с!»
Я любезно попрощался с дуболом, составителем протокола и самим виновником торжества и вышел из кабинета. В моей голове царил полный бардак...
***
Как только за травокуром закрылась дверь, юный инквизитор бросил перо и обратился к начальнику:
— Капитан, почему мы отпустили этого негодяя? У бедного графа Разумовского сгорело полсада...
Мужчина указал подчинённым на дверь и молча повалился на диван, конфискованный у одного любителя запрещённой магии. Там инквизитор последнее время любил спать.
Юноше скромный ответ не понравился, поэтому он твёрдо вознамерился узнать у непосредственного начальства правду.
— Но, капитан...
— Пошёл вон! — инквизитор поднял бутылку с пола и разбил её об стену.
Юноша уже собрался пригрозить алкоголику рапортом, как вдруг его схватил и силой выволок в коридор наученный горьком опытом коллега — тот самый громила, охранявший травокура. Вместе они спустилась в столовскую, и только там упорствующий гигант уже пояснил:
— Ты что это, ничего не слышал? Маргарита Авдеева вчера у Разумовского шороху навела, и травокур тут совершенно ни при чём: на него напали, только и всего.
Юноша, ничего не знавший о любви начальника, потому как никогда не прислушивался ко всяким сплетням, благородно воскликнул:
— Так поймаем эту Маргариту, и дело с концом! Мне не составит труда найти её в списке недавних гостей постоялых дворов и...
— Лучше бы тебе навсегда забыть, кто такая Маргарита Авдеева. Это в твоих же интересах. — вяло пробубнил гигант и враз потемнел лицом.
— Почему? Не понимаю. — паренёк сердито замахал головой. — Если преступник известен, то его следует как можно быстрее предать суду, даже, если преступник — женщина.
— Даже, если она бывшая любовница начальника?
— Что?
— Ничего, ничего. — инквизитор похлопал младшего коллегу по плечу и скрылся в очереди за пирожками.
Юноша остался стоять посреди залы в гордом одиночестве, никем не понятый и всеми брошенный, и до того ему стало паршиво, что он в тот же день вызнал, где проживает коварная преступница, и собрался самолично её арестовать, не прибегая к помощи с внешней стороны. Для этого он приобрёл у одного немца камуфляж и под покровом ночи проник в лучший постоялый двор города под видом купца.
Минуя охрану, инквизитор пробрался на лестничную клетку и забрался на самый верх самой высокой башни и...
— Магда-а-а-а! — послышалось женское нытьё из-за двери. — Хочу пива!
— Но вам нельзя пива, у вас в животе ребёнок!
Беременная женщина заплакала. Инквизитор подумал, что если какому-то человеку так хочется алкоголя, что он готов зареветь, то у него в жизни произошло что-то очень нехорошее. Из любопытства парень не стал заходить в комнату и приник к дверной щели.
— Магда, ты меня не любишь! — любительница пива повернулась к обидчице пятой точкой и зарылась носом в подушки.
— Госпожа, не расстраивайтесь, — служанка подошла к расстроенной графине и похлопала её по бедру. — У кого-то бывает любовь всей жизни и похуже.
— Он мне не любофь! — вскрикнула ведьма, для серьёзности своих слов ударив по изголовью кровати кулачком. — И вообще, это простая ошибка. Я уверена в этом. Если мы попробуем другие одинаковые заклинания, то сразу заметим разницу. Поняла?
Магда издала выразительное «угу». Даме это не понравилось и, чтобы успокоиться, она потянулась к тарелке с вкусностями.
— Госпожа, ведь это вредит фигуре! — служанка принялась отбирать у расстроенной фурии связку бубликов.
— И пусть! Моё тело — моё дело! — запричитала дама и, лишившись самого дорого — мучного, перевернулась на спину забила ногами и руками по кровати, как недовольный ребёнок.
— Не хочу! Не хочу я его видеть, он идиот и вообще — мелочь пузатая: я с него ростом!
Инквизитору надоело слушать женские бредни, и он ворвался в комнату, впрочем, прикрыв глаза ладошкой ради приличия.
— Женщины, прошу вас одеться и пройти со мной! Вы арестова... — дикая боль пронзила тело юного праведника и сковала все его движения. Он свалился на пол и принялся корчиться в судорогах.
— Магда, унеси его отсюда и возьми в буфете сыра.
Служанка вздохнула и принялась исполнять просьбу хозяйки: стянув бедного юношу на первый этаж, она отдала его в руки усатого кучера и ушла по делам.
— Что, негодник, небось, подглядывал? — новый слуга Авдеевой хмыкнул. — Ну, пошли что ли...
Мальчишка попытался пригрозить смерду своим высоким положением, но не смог вымолвить ни слова. Его отнесли на задний двор и выкинули в грязь. Там же валялось ещё четверо таких же молодчиков.
— Уже пятый за сегодня, — мужчина утёр лоб и отправился обратно в конюшню...
***
На выходе из крепости меня встретил Фикус: демон сидел за козлами обгоревшей кареты, с повязкой на лбу, и курил мой косяк.
— И куда ты пропал, урод? — я залез в экипаж без крыши и разлёгся на подушках.
Слава богам, на небе не было и намёка на дождь: по голубому своду лишь изредка проплывали кустистые облачка, радуя глаз своим пушистым видом.
— Мне нельзя в тюрьму. У меня бронхит. — негодник шутливо закашлял. — И вообще, как так вышло, что непобедимый император отправился за каким-то там смердом-инквизитором?
— После драки у меня иссякли все силы, и я решил перегруппироваться. Это не поражение, — я легкомысленно махнул рукой. — Так, сыграли в ничью...
Мы въехали в городской центр. Завидев нашу карету, проходящие мимо люди зачем-то снимали головные уборы или учтиво кланялись, а те, кто издалека был похож на аристократов, с любопытством щурили глаза.
— Как дела в мире, Фикус? Ты сделал всё, о чём я тебя просил?
— Если ты о том, что мне надо было договориться с Сарио Ватичелли о вкладе в его дрянной банк, то... Нет, не сделал. С тех пор, как ты разгромил усадьбу Разумовского, твой кредит доверия сильно упал. В городе только и говорят, что о каком-то там сумасбродном богаче Гергане, ранившем магистра.
— С тех пор? Это было только вчера!
— Если посудить, это было сегодня... Просто о плохих вещах всегда говорят в прошедшем времени, чтобы отложить их как можно дальше.
— Проклятье! — я стукнул по вышитой серебром подушке и достал из сумки косяк. — Эта дура испортила мне всё веселье. Ну, ничего, ты ведь уже купил снаряжение?
— Всё по списку. Верёвки, маски, отмычки, одежда... Только вот, есть одна проблема.
— Какая?
— Лоренц Гелен. Не нравится он мне. — демон передёрнул плечами. — Я не могу рассмотреть ни его мыслей, ни его прошлого, ни его способностей. Поначалу я думал, что это хорошие побрякушки, какими торгуют по сто рублей за штуку, скрывают его сущность, но вчера оказалось, что никаких амулетов при нём нет.
— Мне этот хлыщ тоже не нравится: он знает мою фамилию и, похоже, весьма сведущ в призывах... И именно поэтому мы ограбим именно Разумовского. А после перевернём всё вверх дном. Я узнаю правду.
— А если окажется, что эта правда ужасна?
— Что может быть ужасней, чем этот мирок?
Демон усмехнулся. Мы подъезжали к постоялому двору... Девушка выронила баулы с пивом и побежала в здание.
— Стой, сволочь! Стрелять буду! — я выпорхнул из кареты и рванул за беглянкой.
Демон стыдливо съёжился и пискнул вдогонку: «Ладно, я соврал: комнату снимали Чёрный Богдан и Микола!». Мне от этой информации было ни горячо, ни холодно: факт остаётся фактом — мои подчинённые опять не справились с задачей и как по волшебству выбрали место, где проживала самая ненавистная мне женщина.
Я догнал Магду только на четвёртом этаже, у входа в комнату. Там я повалил девушку на пол и связал ей руки магическим шнурком.
— Пусти, изверг, у женщин есть права!
— А вот и нет! - я заклеил рот подлой прислужницы дьявола заклинанием и резко распахнул дверь в комнату.
В помещении стоял запах женских духов, мыла и фруктов. Посреди комнаты расположилась бадья, в которой весело плескалась Авдеева. Она играла с иллюзорными куклами, и клыки её при каждом всплеске воды игриво открывались миру. Завидев меня, колдунья растворила иллюзии и зарычала...