1
Звякнул остановившийся лифт, дверь плавно открылась. В глаза бросились наставленные друг на друга металлические ящики со знаками радиации, бока окрашены в осиный раскрас. Солдат осмотрел квадратное помещение, жёлтый погрузчик с поднятыми вилками и цинковым гробом. Поёжился от такого вида и прохлады, прошёл дальше в высокую арку, свернул за угол. Сырой тяжёлый воздух и застоявшийся запах ржавчины заставили Виктора остановиться.
Перед взором простилался очень длинный коридор, заканчивающийся аркой с раздвижными металлическими воротами. Слабое, но достаточное, чтобы всё видеть освещение исходило от куполообразных настенных светильников. Стены с обеих сторон усыпаны закрытыми массивными дверями с небольшими, круглыми окошками, накрытыми стальными решётками. Большинство кафельных плиток на полу и стенах отбиты.
Виктор шагнул, и в следующий миг коридор завибрировал, словно наполнился переливающимся полупрозрачным воздухом. В самом конце вспыхнула темнота и стала неумолимо надвигаться чернильным туманом. Коридор наполнился полупрозрачными кричащими людьми, создаваемыми невообразимую панику. Грохотала оглушительная стрельба. Палили военные, одетые в чёрную форму, на головах — чёрные шлемы с забралами. Они что-то видели, кричали, указывали пальцами. Сначала все их взоры и автоматы были направлены на надвигающийся мрак, но уже через минуту они открыли ураганный огонь во все стороны. Пули разбивали кафель, пробивали людей в белой форме, выбивали камень из потолка.
В неглубокой выемке плакала девочка, ладонью прижимала к груди тряпичную куклу и старалась сильнее вжаться в стену. Губы сильно дрожали, из носа текли сопли, в больших глазах поселился неимоверный ужас. Солдат хотел подбежать и как-то помочь, спрятать. Военный почти вплотную приблизился к ней, направил ствол автомата.
— Нет, нет! — с ужасом в голосе закричал Виктор.
Слюдянистая искажающаяся фигура начала отделяться от плачущей девочки, но военный опередил: автомат короткой очередью разнёс детскую голову. Тряпичная кукла высоко подлетела из вскинувшейся руки.
Несколько пуль взвизгнули возле головы, ударились рядом в стену. Виктор точно ощутил, как бетонные брызги ударили в лицо. А через секунду почувствовал, что тело прошил горох из стали. Он даже ощутил сильную боль. Осмотрел себя — жив, не ранен, всё тело на месте — и прыгнул под каталку, накрытую кровавой простынёй.
Один военный подбежал к каталке и выпустил целый рожок над головой Виктора. Плечи и голову осыпали мелкие куски кафеля и бетона. Военный открыл забрало и всмотрелся в глаза Солдата. Ствол автомата чуть ли не коснулся лба.
«Так он меня видит?! — заорал в мыслях Виктор, вскинул дробовик и начал ускоренно давить пальцем на спусковой крючок, громыхая двенадцатым калибром. В ответ из автомата вырвался огонь, пули сквозь тело били по стене за спиной, свистели рикошеты.
Что-то чёрное метнулось со стороны Солдата к военному. В следующий миг тот упал на пол и начал извиваться, срывая с себя одежду, будто бы хотел как можно быстрее освободиться от кипящей смолы. Потом тело покрылось чёрными бурлящими пузырями; кожа изнутри пропиталась кровью, и плоть начала расплываться как однородный кровавый сгусток.
Военные начали расстреливать мечущихся гражданских и когда никого не осталось, устроили яростную перестрелку между собой.
Мрак поглотил половину коридора, из центра вырвалась красная вспышка, охватила всех, оставив от мёртвых и живых одни лишь обуглившиеся скелеты. По коридору промчался полупрозрачный чёрный пузырь, надулся и схлопнулся.
Виктор застыл, сжимая в пальцах патрон, наполовину всунутый в зарядное отверстие дробовика. После адского грохота, резко наступившая тишина давила на уши. Сидя на корточках, подождал, пока сердце перестанет громить грудную клетку, вытер ладонью пот со лба, пропитанный песком и цементной крошкой.
— Я только что увидел прошлое. — Виктор вытянулся в полный рост и не спеша пошёл вглубь коридора. — Век живи — век удивляйся. Интересно, когда здесь такое вершилось? Неужели и мне в реале с таким придётся столкнуться?
Он шёл не спеша, тщательно всё рассматривал, пробовал открыть каждую дверь. Заглядывал в круглые окошки, но толстые стёкла были покрыты бархатной пеленой.
— И зачем тогда нужны окна? — Пару раз бил прикладом дробовика, но всё тщетно: стёкла как броня.
Бедная девочка с куклой никак не желала покидать его голову. Она чудилась ему везде. В какой бы тёмный угол он не смотрел — сначала появлялось детское лицо, голова разлеталась от очереди из автомата.
— Наверное, патроны были разрывные. Но я ничем не мог помочь, — оправдывал сам себя Солдат. — Это ведь прошлое. Застрявший мир призраков. — Правда, присутствовало чувство, когда военный поднял забрало, в его глазах заметалось сомнение — стрелять или не стрелять. Пока из-за Виктора не вылетела какая-то сущность.
Солдат подошёл к дверям, рука потянулась к металлической ручке на воротах.
Следующий коридор оказался раза в два шире первого. И это точно когда-то была тюрьма — старая тюрьма. Решётки камер изъедены коррозией, раздвижные двери открыты; грязь, сырость, полумрак. Повсюду валяется одежда, посуда, какие-то палки, металлические штыри, мыльницы, зубные щётки. Разбитые толчки и раковины, электрические приборы, провода. На потолке тускло горели лампы. Виктор задался вопросом: откуда берётся энергия для обеспечения всего электричеством?
— Да, здесь люди тоже метались в панике.
Не разъяснив себе ни одного вопроса, зудевших в голове, Солдат прошёл дальше, в следующую арку решётчатых ворот.
Пришлось побродить по лабиринту коридоров. Остальные помещения оказались почти в идеальной чистоте. Белые, стеклянные, блестящие нержавеющей сталью и напичканные разным электронным научно-исследовательским и техническим оборудованием; огромный склад с оружием и огромная серверная за стёклами. Никуда Солдат не смог проникнуть. Бронированные двери и стёкла его не впустили. Везде нужны коды и электронные ключи с личной идентификацией. Лишь в одном месте он смог посидеть на кровати и перевести дух: большая комната с двухъярусными кроватями — что-то подобное казарме. Но и здесь он не смог найти какой-либо полезной информации. Наверное, Снайпер давно всё подчистил.
Солдат вышел в зал не меньше футбольного поля. Каменный свод возвышался на тридцать метров. От такого величия захватило дух. Прямо перед глазами вырисовывалась арка каменных ворот. Её высота соприкасалась с потолком зала.
Солдат от изумления открыл рот, не заметил, как положил дробовик на пол, и направился через бетонную площадку, не отводя глаз оттого, что видел.
Из двухметровой каменной окантовки ворот выдавливалась каменная масса, блестевшая вкраплениями слюды и чистого металла. И в этой массе застыли каменные изваяния демонов. В их лицах застыли злоба, ненависть и страх. Они тянули вперёд свои когти, клыки, рога и рыла, словно спешили выйти из каменного утопления.
— Именно страх, — прошептал Солдат. — Из-за того, что они не успели. Их нашествие остановили, чем-то окаменив. Им не дали пройти. Но судя по этому миру, всё же большая их часть успела вторгнуться. — Он вспомнил дневник ребёнка из домов в посёлке наверху: «Сегодня никого не было. Все куда-то делись. Я доел брата. Но потом явился другой. Я и его съел. А потом ещё один явился. Мы вместе с ним съели его. А перед этим вчера нам сказали, что у них что-то случилось. В наш мир кто-то явился, вторгся». — Хотелось бы ошибаться. А это всё спектакль. Здесь просто снимали кино. — Глубоко в подсознании возникло крохотное сомнение, что всё-таки не в этих демонах дело. Что-то есть ещё. А ещё — есть и ещё хуже.
2
Солдат вернулся в башню.
Мертвячка сидела на диване, уставив глаза в одну точку. Виктор не собирался задерживаться и вникать, над чем мёртвая кайфует; он хотел спуститься на другом лифте во двор и посмотреть, что находится за дверями возле кровавого стола. По земле от этих дверей шли дуги, вытоптана вся трава, словно свиньи рылами искали жёлуди, и было понятно, что постоянно открывают.
— Здесь не так много патронов. — Виктор налил из графина воды и выпил. — Твой Снайпер их не жалел. Значит, где-то есть большой запас. Во дворе есть двери. Я иду туда. Патроны там?
Мертвячка в глубокой задумчивости часто поморгала и кивнула.
— Отлично. — Солдат с радостью потёр ладони. — Хоть в этом удача причапала, не снимая туфе́ль. Там, наверное, закрыто? Нужны ключи.
Мертвячка кивнула, поднялась с дивана и прошла к столу с тремя огромными мониторами. Пощёлкала по каким-то кнопкам под настольной лампой. Левая стена над крышкой стола медленно поползла, обнажая дверцы сейфов. Под блестящими круглыми ручками подсвечивались синим цветом — кнопки кодов.
— Подожди. — Виктор подошёл со спины Мертвячки и нежно отодвинул её в сторону. — Я хочу знать коды. Показывай.
Она незамедлительно протянула к нему запястье.
— Так это код? — удивился Солдат. — Ты всего лишь мёртвый ходячий код для этих сейфов? — Он вспомнил, что у беловолосого мальчика видел такие же первые буквы и цифры. — Вряд ли. Хотя, может, вы все к чему-то привязаны с вашими наколками.
Виктор пощёлкал указательным пальцем по кнопкам, повернул ручку, тепля надежду, что внутри могут оказаться ключи от всех дверей в нижних коридорах башни: всё он так и не обошёл. Но через минуту ждало разочарование. В двух сейфах наличествовали лишь ключи, два пистолета с двумя запасными обоймами, неполная пачка сигарет со всунутой внутрь дешёвой зажигалкой и свёрнутая вчетверо карта.
— Хэм-м, — хмыкнул Виктор, — разгубастился. Думал, для твоего блага сокровища припасли? — Рассмотрел один пистолет, передёрнул затворную раму. — Макарыч. Годный. Обойма полная. Такая вещица сгодится. — Сунул в боковой накладной карман штанов. Второй пистолет оставил в сейфе. — Чёрт, оттягивает штанину. Нужно будет поискать кобуру. — Карту развернул, быстро осмотрел и положил обратно. — Карта, очень интересно. Позже. — Покрутил пачку перед глазами. — Сигаре-е-еты. Очень редко пробовал. Но сейчас… — Вспомнил, как смотрел старый фильм «Синьор Робинзон». Когда этот тип нашёл пластинку жевательной резинки, то с жадностью запихал в рот вместе с обёрткой. — Не, я ещё не до такой степени одичал. — Опустил пачку с сигаретами в другой боковой карман штанов и прошёл к двери, открывающей путь к западному лифту. Когда выходил, очень удивился: Мертвячка стояла на коленях и, похоже, молилась невидимому божеству.
— Лучше есть готовь! — крикнул Солдат. — Я и ещё вина выпью. И с тобой нужно решить — кем ты мне теперь являешься.
3
На землю давно опустилась темнота, горели фонари по периметру стен, приютившиеся под свесами крыш, напоминавшие маленькие прожектора. От травы исходила лёгкая дымка. Слышно, как где-то под землёй бурлит подводная река и издалека из-за крыш доносится звук, будто мощнейшие вентиляторы гоняют массы воздуха.
— Надо же, как отлажено, фонари сами включаются. Хорошо, а то не взял, чем подсветить.
Солдат подошёл к стальному столу. Фонарный свет — лишь в некоторых местах отражался от поверхности, остальное покрыто засохшей кровью разных оттенков, в одном месте есть даже чёрная. Ладонь прошлась по гладкой ручке топора. Виктор давно отгонял мысль: откуда Мертвячка и Снайпер брали мясо? Вряд ли оно принадлежит «утопленникам». Быть может, Снайпер где-то промышлял каким-нибудь зверьём? Что-то сейчас как-то не верилось в это. Пришло время узнать. Солдат почувствовал, как от представленного лёгкая тошнота подступила к горлу. Ладно, раньше времени не стоит фантазировать. Возле ближней двери на стене повернул крупную ручку чёрного массивного выключателя. Повозился с открыванием двери, подбирая нужный ключ в связке.
Внутри помещение оказалось больше, чем выглядело снаружи само одноэтажное здание. Как только зашёл — сработали датчики движения, всё осветилось лампами дневного света. Стальные рифлёные полы отозвались под подошвами берцев. Наличествовали три двери: одна по центру слева и две справа. И три надписи над ними: «МОРГ», «ОРУЖИЕ» и «СТОП». На третьей пластине помимо слова «стоп» — щерился череп с костями и молнией: за этой дверью, по всей вероятности, электроснабжение. Наверное.
Глаза Солдата никак не могли увести взор от пластины со словом «МОРГ». Логика и интуиция вызвали новый приступ тошноты, уже покрепче первого. Естественно, в первую очередь Виктор направился в эту дверь; замок отсутствовал, лишь — крупная задвижка.
Белый кафельный пол и такие же стены почему-то напомнили о фильме про психушку в далёком Советском Союзе, а ручки на нержавеющих дверцах в отсеках для мертвецов — старинные холодильники. Виктор медленно поводил головой влево-вправо, когда увидел следующую дверь с металлической табличкой сверху: «ХОЛОДИЛЬНИК».
— А отсеки для жмуров — это разве не холодильники? — Пробежалась мысль, чтобы пока дальше не ходить, а лучше с приятным чувством приобретения и собственности осмотреть комнату — или даже комнаты — с оружием. Солдат махнул рукой и направился к холодильнику.
Через пару десятков шагов уже мчался на улицу, чтобы выплёскивать и выплёскивать содержимое собственного желудка. Добежать не успел, упал на колени перед дверью оружейной комнаты и уткнулся лбом издав первое громкое:
— Бу-у-э-э! — Вспомнил, с каким большим наслаждением поглощал блестящее мясо в ароматных специях, имел удовольствие от макания рисовой лепёшки в жирную подливку, запиваемую вином, и соотносил с увиденным: на крюках висели разделанные тела людей со снятой кожей, пузырилась тонкая жировая плёнка на оголённых мышцах, жилы, рёбра, ящики с одеждой — в том числе и омоновцев. — Бляха-муха, вот это я поел гуляшика. Бу-у-э-э! Бу-у-у-э-э-э-э! Бу-у-э-э!
Казалось, вселенная рухнула с небес. Неимоверный грохот пронёсся над каланчой. Двери, стены, земля — шатались. Солдат вскочил на ноги, вытер ладонью губы.
— Что… что это? — Его шатнуло, едва не упал, потеряв равновесие. — Землетрясение? — Подобрал с металлической плиты дробовик и ринулся на выход. Новый грохот и качание увели тело в сторону. Виктор припал на одно колено, уперев ладони в углы дверного проёма, выругался, снова вскочил на ноги и вылетел в дверь. Над крышами и каланчой со стороны посёлка неслась пылевая буря. Пахло озоном, водорослями и свежей рыбой. Земля под ногами ходила волной. Казалось, башня не выдержит и рухнет, а одноэтажные здания рассыпятся на кирпичи.
Через минуту всё стихло.
Виктор издал смешок, потом громче хохотнул и рассмеялся:
— Нашёл местечко и по́жил счастливо!
Скинув смехом нервное перенапряжение, он поспешил к лифту.
Наверху ожидал новый сюрприз. Мертвячка сидела по центру комнаты, поджав под себя ноги; глаза смотрели в потолок, пальцы ладоней сжимали золотой кулон под шеей. Из горла вылетало натужное вытьё, иногда скрежетали зубы.
— Ну вот, выть научилась. Скоро базарить начнёшь. — От этого охрипшего высокого вытья, словно умом свихнувшейся женщины — по телу пробежали мурашки. Солдат забрался по навесной лестнице на балкон, подошёл к окну с пулемётом, нажал кнопку открывания жалюзи и стальных ресниц. В лицо дохнула прохлада, будто там — ближе к озеру разместили холодильник мегалитических размеров. Виктор всмотрелся в оконный проём. Сразу за посёлком расстилающаяся дымка, подсвеченная изнутри зеленоватыми всполохами, отходила к горизонту, где начинались леса и топи. Сначала взору предстал мрак, словно бездонная пропасть вобрала любой малейший источник света. Мертвячка остановила своё душераздирающее стенание. Чёрная вода наполнялась мизерными кровавыми точками.
— Очертенеть, — прошептал Солдат, стараясь лучше рассмотреть любые вырисовавшиеся очертания. — Низины больше нет.
В провале от посёлка до горизонта, где темнота соединяется с небом, волновалась вода, словно безбрежный океан поглотил всё живое. И была эта вода — наполнена одними мёртвыми — утопленниками, чьи глаза полыхали лютой непримиримой ненавистью.
— Они берутся из чрева земли? Ведь не может такое количество уместиться в озере. — Солдат непроизвольно похлопал патронный короб на пулемёте. — Что я сделал не так, что они снова восстали? Вот и пожили, вот и отдохнули. На длительно не расслабишься.
Солдат долго смотрел унылыми глазами, пока веки не начали слипаться. Не заметил, как головы «утопленников» исчезли. На водной ряби плясали отблески рассвета. Виктор облегчённо вздохнул, но на сердце улеглась тоска от безысходности: наверное, в здешнем мире не найти спокойного местечка.
— Не хочешь сеять, не желаешь пахать, тогда будешь воевать. Это ненадолго. Они ещё вернутся.
Солдат пошёл спать: возможно, это будет последнее спокойствие, если, конечно, всё, что произошло за последние дни, можно назвать спокойной жизнью. Хотя, в принципе, было неплохо. Сон, вино и — много вкусного мяса.
4
Солдат открыл глаза, никак не мог понять, где находится. Во рту пересохло: вспомнил, что в последний раз пил воду перед выходом во двор. Хотел вскочить с кровати, чтобы взлететь на балкон и выглянуть в окно. Левую, раскинувшуюся на простыне руку что-то придавливало. Виктор повернул голову: Мертвячка лежала рядом — затылком на его локте. Голая. Волосы раскинуты по подушке. Белая кожа словно вся припудрена. Колени согнуты и слегка расставлены в стороны.
Солдат усмехнулся: «Приглашает в гости?» Дотронулся её пупка, провёл ладонью вверх, по груди, по шее и снова опустил к пупку, немного ниже. Почувствовал сильное желание.
— В сотый раз поражаюсь твоей красоте, — прошептал Виктор, — и в сотый раз поражаюсь твоей стылости. — Прошёлся носом от её плеча до подбородка, втягивая запах. Кожа пахла какими-то цветочными духами и одновременно сырой резиной. Он усмехнулся. — И всё же — мёртвая. Как-то не приходилось заниматься сексом с мёртвыми красавицами. — Он ещё раз усмехнулся и вытянул руку из-под головы Мертвячки. Осторожно, чтобы не разбудить приподнял её запястье и пробежался глазами по наколке. — Ну, СС — это, наверное, совершенно секретно, — ухмыльнулся и качнул головой. — Я так рассекречиваю. ЗР — типа какой-нибудь зомбо-робот. Двадцать два… — Виктор погладил пальцами подбородок. — Наверное, двадцать два Иерофанта — одиннадцать злых и одиннадцать более-менее. — Он улыбнулся. — Или двадцать два футболиста на одном поле. Четыреста четыре… — Солдат потянулся губами к уху Мертвячки. — Красавица, ты… ошибка. Остальных цифр много, чтобы как-то понять.
Блеснул золотой овальный кулон. Виктор потянулся пальцами, чтобы его снять. Ресницы Мертвячки задрожали, будто не спит, а притворяется. Дыхание участилось. По лицу протянулась сеть мельчайших венок.
— Ого. Что же ты за существо, такое незнакомое и опасное, точно из страшной сказки. Ладно, позже украду твой… золотой надсисьник. — Утром, перед тем, как лечь спать — на балконе понажимал по кнопкам. Нажав одну — из стен каланчи вылезли острые штыри. Два выскочили прямо под оконным проёмом. Интересно, когда это соорудили? Значит, давно обороняются от кого-то, и, возможно, от тех же самых «утопленников».
— Сколько же существует этот проклятый мир? — задумчиво задал себе вопрос Виктор. — А мы все вроде жили и не тужили, не имея представления о таком. — Мыться в душ не пошёл. Схватил дробовик, ключи и помчался к лифту, дабы спуститься во двор, осмотреть оружейную и натаскать наверх: патронов, гранат и всего, что сможет пригодиться в нешуточной битве.
Ровно три часа Солдат потратил, чтобы добрать вооружение на балконах — взмыленным таская ящики с боеприпасами. Если суждено погибнуть — то он свою жизнь ни за грош не отдаст; он, если что напоследок постреляет перед смертью, повеселится. Хотя, возможно, он переоценил опасность. Утопленники повыскакивали из своих нор из-за провала, а не для того, чтобы его своими красными глазелками попугать.
Ещё пару часов Солдат чистил некоторое оружие. Рядом с навесной лестницей на балкон тянулась ещё одна на самый верх каланчи. Вот туда-то Виктор сейчас и поспешил. Мощных восемь прожекторов предстали, направленные во все стороны света. Вся крыша покрыта панелями для сбора солнечной энергии. По центру — возвышался толстенный шпиль, на котором крепилась узкая лестничка. Из середины шпиля от башни далеко-далеко к земле тянулся трос. Здесь же прикреплены карабином ручки с роликами.
— У-ух, банзай! — Вскрикнул Виктор. — Как-нибудь надо прокатиться. Вот это будет развлекалово. А я-то думал зачем эти палки с колёсами в оружейке. Наверное, запасные.
Солдат подошёл к шпилю и ухватился рукой. С высоты орлиного полёта взглянул на посёлок. Вздрогнул, по телу пробежали холодные волны. Сразу за посёлком под горячим солнцем светилась одна вода. Затопленные дома, столбы, водонапорная башня пребывали на месте. Виктор взглянул на горы, почти растворяющиеся в дымке: туда смотрели мёртвые детишки. Да, чрезвычайно интересно.
Что-то захотелось есть. А чем теперь питаться? Мертвячка снова жарит мясо. Пусть сама уплетает. А он пока утолит голод рисовыми или кукурузными лепёшками с мармеладом. Некогда было захватить другой провизии со склада, находящегося там же, где оружие: там хранятся разные закатанные банки. Уйма банок. Снайпер, скорее всего, охотился на людей как на зверя, и питался, а всякие консервы берёг.
По неизвестной причине на сердце стало нехорошо, как-то гадко и одиноко. Вспомнился отец, и его странная паранойя. У него всегда на полке над входной дверью находился чемоданчик. Он его называл — «тревожный чемоданчик», в котором находились документы, лекарства и самое необходимое для дня ЧС.
Ха-ха, тревожный чемоданчик. Да, так и называл. И как бы не смешно звучало, но здесь собрать такой же не помешало бы.
— Да, — покивал Виктор, выходя из задумчивости. — Рюкзачок, хотя бы. — Кинул последний взгляд на посёлок и озеро: странно, солнце какое-то медное, — и пошёл спускаться в жилую комнату.
Яростная атака «утопленников» началась — ещё диск солнца наполовину не опустился за холмы.