Весь день караван шел по берегу реки мимо деревушек Гулярд, Трунаш и Склив. На закате в низине у реки разбили лагерь.
Когда солнце уже скрылось за холмами, развели огромный костер, и путешественники кольцом окружили его, ища защиты от пронизывающей вечерней прохлады.
Пассажиры класса люкс вместе поужинали грубой, но обильной пищей, которую даже Клиссум нашел вполне сносной - все, кроме Ниссифер, оставшейся в своей каюте, и мимов, сидевших по-турецки рядом с корпусом корабля и зачарованно смотревших на пламя. Иванелло появился в роскошнейшем наряде: свободных штанах из золотой, янтарной и черной бархатистой саржи, подходящих к ним черных башмаках, просторной рубахе цвета слоновой кости с красноватым оттенком, расшитой золотыми цветочками. Из его правого уха на трехдюймовой цепочке свисал шарик из молочного опала, диаметром почти в дюйм - камень, очаровавший трех мимов почти до состояния транса.
Вармус щедрой рукой разливал вино, и компания стала дружеской. Один из обычных пассажиров, некий Анск-Давеска, воскликнул:
- Вот мы сидим тут, незнакомцы, волей-неволей вынужденные находиться в обществе друг друга! Предлагаю, чтобы каждый из нас по очереди представился и рассказал свою историю, кто он таков, и немного о своих достижениях.
Вармус хлопнул руками.
- Почему бы и нет? Я начну. Мадлик, налей мне еще вина... Моя история очень проста. Мой отец держал птичник под Бледноводьем, на той стороне дельты, и поставлял отличных птиц на весь край. Я хотел пойти по его стопам, пока он не взял себе новую жену, которая не выносила запаха паленых перьев. Чтобы угодить этой бабе, отец бросил птицеводство и хотел заняться разведением рыб в мелких прудах. Но совы собирались на деревьях и до такой степени раздражали его жену, что она сбежала с торговцем редкими благовониями. Тогда мы занялись паромной переправой из Бледноводья в Порт-Пергуш, но отец как-то раз перебрал вина и, уснув прямо на пароме, уплыл в открытое море. Тогда я занялся караванным делом, а остальное вы знаете.
Очередь перешла к Гольфу Раби, который сказал:
- Надеюсь, что моя жизнь, в отличие от жизни Вармуса, покажется вдохновляющей, в особенности присутствующим здесь молодым людям, или даже тем, кто почти вышел из этого возраста, как Кугель и Иванелло.
Иванелло, который отошел в сторону и сел рядом с мимами, обиделся:
- Эй, полегче! Можете оскорблять меня, как хотите, но не равняйте меня с Кугелем!
Кугель не обратил на это замечание своего внимания, а Гольф Раби ответил лишь легкой холодной улыбкой.
- Я прожил жизнь, подчиненную строгой дисциплине, и преимущества моего образа жизни должны быть очевидны всем. Будучи еще неофитом, я прославился безукоризненностью своей логики. Как Главный Член Коллегии я сочинил трактат, доказывающий, что излишнее обжорство поражает дух, как сухая гниль - дерево. Даже сейчас, когда я пью вино, я подмешал в него три капли аспергантиума, придавшего ему горький вкус. В настоящее время я заседаю в Совете и являюсь пантологом Последнего Откровения.
- Завидные достижения! - подвел итог Вармус. - Пью за ваш непрекращающийся успех, и вот вам бокал вина без аспергантиума, чтобы вы могли присоединиться к нашему тосту без отвращения к его мерзкому вкусу.
- Благодарю вас, - сказал Гольф Раби. - Это допустимо.
Теперь к обществу обратился Кугель:
- Я - вельможа из Альмери, где являюсь наследником огромного древнего состояния. Борясь с несправедливостью, я перешел дорогу злому волшебнику, который послал меня на север на верную смерть. Но он не учел, что покорность не в моем характере. - Кугель обвел глазами группу. Иванелло соломинкой щекотал мимов. Клиссум и Гольф Раби вполголоса спорили о воделевской доктрине изоптогенеза. Доктор Лаланк с Перруквилом обсуждали пивные Торкваля.
Надувшись, Кугель вернулся на свое место. Вармус, который разрабатывал маршрут вместе с Анском-Давеской, наконец заметил это и воскликнул:
- Молодец, Кугель! Очень интересно! Мадлик, полагаю, что еще два кувшина вина экономического сорта мы можем себе позволить, все-таки не часто мы устраиваем такие праздники по пути. Лаланк, не хотите ли представить одну из своих сценок?
Доктор Лаланк взмахнул руками; девушки, поглощенные той чепухой, что нес им Иванелло, не сразу, но все-таки заметили его знаки. Они вскочили на ноги и несколько минут демонстрировали какую-то головокружительную пляску.
Иванелло подошел к доктору Лаланку и задал ему на ухо какой-то вопрос.
Доктор Лаланк нахмурился.
- Вопрос, конечно, бестактный или, по меньшей мере, чересчур откровенный, но ответ - "да".
Иванелло задал еще один неслышный вопрос, на который доктор Лаланк ответил явно холодно:
- Сомневаюсь, чтобы подобные мысли когда-либо приходили им в голову.
Он отвернулся и возобновил беседу с Перруквилом.
Анск-Давеска вытащил гармонику и заиграл веселую мелодию. Эрмолде, несмотря на испуганные увещевания Вармуса, вскочила на ноги и пустилась плясать зажигательную джигу.
Закончив свой танец, она отвела Вармуса в сторонку и пояснила:
- Оказалось, что у меня просто болел живот от газов; конечно, мне следовало успокоить вас, но это как-то вылетело у меня из головы.
- У меня просто камень с души свалился, - ответил Вармус. - Кугель тоже обрадуется, поскольку, как капитану "Аввентуры", ему пришлось бы исполнять обязанности акушера.
Вечер был в полном разгаре. У каждого нашлась история, которой он хотел бы поделиться, или какая-то концепция, которую он желал донести до остальных, и все сидели до тех пор, когда от костра остались одни головешки.
Клиссум, как оказалось, сочинил несколько од и под напором Эрмолде с выражением продекламировал шесть строф из длинного творения, озаглавленного "О время, жалкий негодяй, что бьет из-за угла", перемежая строфы вокальными каденциями.
Кугель достал свою колоду карт и предложил научить Вармуса и Анска-Давеску игре в скаке, основанной лишь на удаче. Но и тот, и другой предпочли слушать, как Гольф Раби отвечает на ленивые вопросы Иванелло:
-...вовсе никакой путаницы! Коллегию часто называют "Конвергенцией" или даже "Ступицей", в шутку, разумеется. Но это одно и то же.
- Боюсь, вы разбираетесь в этом куда лучше, чем я, - сказал Иванелло. - Я заблудился в джунглях терминологии.
- Ага! Вот что значит непрофессионал! Я объясню попроще.
- Да, пожалуйста.
- Представьте себе несколько воображаемых спиц, представляющих от двадцати до тридцати бесконечностей - их точное число до сих пор неизвестно. Они сходятся - конвергируют - в центре, обладающем абсолютной чувствительностью; они смешиваются, а затем расходятся в противоположном направлении. Местонахождение этой "Ступицы" точно известно - она расположена на территории Коллегии.
Вармус выкрикнул вопрос:
- А на что это похоже?
Гольф Раби довольно долго смотрел на затухающее пламя.
- Думаю, я не стану отвечать на этот вопрос, - промолвил он. - Я создал бы ровно столько ложных представлений, сколько здесь ушей, которые меня слышат.
- Вдвое меньше, если быть точным, - вежливо поправил его Клиссум.
Иванелло лениво улыбнулся ночному небу, на котором уже взошел Одинокий Альфард.
- Могло бы показаться, что одной бесконечности вполне хватило бы для ваших исследований. Не чересчур ли роскошно занимать так много сразу?
Гольф Раби повернул к нему свое длинное узкое лицо,
- А почему бы вам не поучиться семестр-другой в Коллегии и не узнать это самому?
- Я подумаю об этом.
Второй день был очень похож на предыдущий. Фарлоки монотонно трусили по дороге, а легкий западный ветерок относил "Аввентуру" в сторону от головной коляски.