Арка вывела меня на кладбище, погруженное в сумерки. Очень старое и скорее всего заброшенное. Несколько секунд я просто стоял, изучая местность.
Множество серых могильных плит, памятники, мертвые деревья. Кое-где виднелись приземистые короба склепов. Над землей скользили белесые щупальца тумана, в воздухе ощущался запах разложения. А еще впереди, там, куда уходила начинавшаяся под моими ногами извилистая тропка, постоянно слышалось урчание.
Сжав глефу покрепче, я двинулся вперед, но вскоре остановился, заметив между парой покосившихся плит золотистое мерцание.
Внимательно оглядевшись, сошел с тропы на жухлую траву и приблизился к источнику света. А вот, похоже, и первое сокровище, из тех, о которых говорила Кабо.
В траве лежало нечто, похожее на морскую звезду с тремя лучами. Она светилась то ярче, то почти затухала, а еще была наполнена магической энергией.
Я осторожно коснулся находки клинком глефы. Ничего не произошло, а раз так, значит, сокровище можно забирать. Однако едва я подошел и наклонился над ним, как сзади послышался шорох. А сразу за ним угрожающее рычание.
Мгновенно забыв о морской звезде, я обернулся. И замер, разглядывая первого врага.
Ростом меньше метра, он походил на карлика: громоздкое туловище с выпирающей грудной клеткой, короткие и кривые руки, такие же ноги, массивная голова. А еще уродец был мертв. По серой коже расползался узор трупных пятен, из разинутой пасти вываливался темный язык. В пустых глазницах клубилась тьма — внешнее проявление той черной магии, что позволяла карлику существовать и после смерти.
Стараясь действовать как можно тише, я развернулся и нацелил острие глефы на врага. Тот зарычал, качнулся и шагнул ко мне. Медленно, неуклюже, за что и поплатился.
Я целил в плоское лицо, но слабое и неуклюжее тело подвело, поэтому удар пришелся в горло. Клинок глефы вонзился в податливую плоть, а карлик замер и захрипел. Затем отшатнулся назад, из-за чего я едва не выпустил оружие. Удержал лишь чудом и тут же рванул глефу на себя, освобождая.
Из раны в горле карлика потекло что-то густое и темное, сам он забулькал и покачнулся. Однако падать явно не собирался. И понимая, что сейчас он опять попрет на меня, я вскинул глефу и ударил вновь.
На сей раз попал, куда и целил. Прямо в уродливую морду. Наточенное лезвие пробило голову карлика насквозь, заставив того вздрогнуть и попятиться. Я по инерции сделал несколько шагов вперед, ожидая, когда противник наконец упадет.
Давай же, подыхай…
Однако карлик продолжал стоять. Пару раз он поднимал руки, пытаясь дотянуться до глефы, но тщетно. Потом мотнул башкой, и я вновь лишь чудом удержал древко в руках, а мышцы прострелило болью. Впрочем, действие карлика навело меня на очень дельную мысль.
Не обращая внимания на боль, я напряг мышцы и рванул древко глефы в сторону. Послышался хруст, и спустя мгновение голова карлика просто развалилась, обдав все вокруг зловонными брызгами. Меня в том числе.
— Ишт-илхо, — вырвалось само собой, и я усмехнулся: любимое ругательство я не произносил уже очень долгое время.
Карлик, тем временем, наконец-то упал. Пару секунд он лежал неподвижно, затем стал трястись и в буквальном смысле таять. Плоть стекала, обнажая кости, те рассыпались, и вскоре мой первый противник превратился в вонючую лужу. Впрочем, та очень быстро впиталась в землю, и на месте уродца остался лишь серый продолговатый предмет. Присев на корточки, я подобрал его и осмотрел.
Это была точная копия карлика, вырезанная из какого-то легкого и пористого материала. Фигурку наполняла магия, и я понял, что это и есть Слепок.
— Что ж, вот и первая добыча, — прошептал я, убирая его в сумку.
Затем вернулся к могильным плитам и забрал светящуюся морскую звезду. Выпрямился, прислушиваясь к себе.
Руки и ноги тряслись, мышцы горели. Примерно так я себя чувствовал три с лишним десятка лет назад, после первых тренировок с наставником. Он не только помогал мне развивать дар заклинателя боли, но также обучал искусству боя и многим заклинаниям, знать которые обязан каждый маг. Я прекрасно помнил каждый его урок, и сейчас, когда мне приходится начинать свой путь заново, эти воспоминания будут особенно важны.
Если бы еще это худое и слабое тело слушалось меня хотя бы немного получше…
— Ладно, справлюсь, — сказал я сам себе, перехватил глефу поудобнее и продолжил путь.
Следующий враг ждал меня под старым деревом, грозившим вот-вот упасть. Точно такой же карлик вылез из-за сухого растрескавшегося ствола и попер в атаку, вытянув единственную руку. Второй попросту не было, и при взгляде на почерневшую от высохшей крови дыру в плече уродца у меня возникла идея.
Несколько неуклюжих взмахов глефой — и карлик лишился единственной руки. Та дохлой змеей упала в траву, уродец замер, глядя то на нее, то на культю, а я сильным ударом сверху вниз разрубил его голову надвое.
Карлик упал, растаял, и вскоре я спрятал в сумку второй Слепок. Хотел было отправиться дальше, но сзади послышались шаги. Обернувшись, вполголоса выругался.
Ко мне приближались сразу два врага, причем один был вооружен корягой и довольно бодро ею размахивал. Я попятился, размышляя, что делать дальше. Просто принять бой? Слишком опасно. Тут пока с одной тварью разберешься, не меньше минуты пройдет, так что сразу две — явный перебор.
Уродцы, видя, что я отступаю, зарычали и ускорились. Я сделал еще несколько шагов назад и уперся во что-то спиной. Вздрогнул, развернулся и увидел нависающую надо мной каменную фигуру в балахоне и с косой в костлявых руках. Она стояла на полуразрушенном постаменте и грозила упасть в любой момент.
Вот он, шанс.
Карликам оставалось преодолеть не больше четырех метров, когда я скользнул за статую, положил глефу и уперся руками в каменный зад. Теперь нужно немного подождать: если рассчитаю неправильно, будет плохо.
Противники приближались. Три метра. Два с половиной. Пора!..
Навалился на статую всем весом. Та накренилась еще больше, но падать не собиралась.
— Давай же!.. — прорычал я, продолжая давить.
Карлики остановились в полутора метрах от статуи. Пару секунд они смотрели на каменную фигуру в балахоне, затем стали обходить ее с левой стороны. Из-за этого мне пришлось немного сместиться.
Мышцы распирало от боли. Я чувствовал: еще чуть-чуть — и руки просто повиснут, а ноги подогнутся. Что же, пусть так. Но сначала, черт побери, нужно похоронить пару мертвых уродов под проклятой каменюкой!
Вновь зарычав, усилил напор. Под ногами статуи захрустело, а затем она наконец грохнулась — аккурат на карлика, вооруженного корягой. Послышалось мерзкое чавканье, ошметки мертвечины разлетелись из-под поваленной статуи во все стороны, а я все же упал, едва не приложившись головой о постамент.
Но тут же заставил себя подняться, подобрать глефу и метнуться к уцелевшему карлику — тот замер, пялясь пустыми глазницами на погребенного под каменной фигурой собрата. Лучшего момента для атаки не придумаешь.
Руки слушались отвратительно, и отрубить уродцу голову я смог только с пятого удара. И лишь когда тот повалился и начал таять, я позволил себе облегченно выдохнуть. Правда, тут же сморщился: чем больше я углублялся внутрь кладбища, тем сильнее чувствовалась вонь разложения. Пропитанный ею воздух, казалось, лип к коже. Мерзкое ощущение…
Вскоре от обоих карликов остались только Слепки. Я спрятал добычу в сумку и минут двадцать просто сидел, восстанавливая силы. Кабо сказала, что Темные Угодья помогут мне вернуть дар, правда, не уточнила, когда именно это произойдет. Пока что я никаких перемен не чувствовал. Да, мой источник пробудился и отчаянно тянулся к наполнявшей это место энергии, но и все.
Ладно, поживем — увидим. Возможно, мне просто нужно дойти до конца. Преодолеть маленькое зловещее царство низкорослых ходячих мертвецов.
С этой мыслью я и продолжил путь. За следующий час мне удалось расправиться с десятком мертвых карликов и найти немало сокровищ: еще несколько светящихся золотом морских звезд, пару больших пульсирующих яиц с полупрозрачной скорлупой, под которой беспрестанно пузырилось что-то розовое, три черных бутона с мясистыми лепестками и колючим стеблем, а также большой синий кристалл, заключавший в себе маленький человекоподобный скелет. Убирая его в сумку, я огляделся и прикинул, что на данный момент зачистил где-то треть кладбища. Маловато. Особенно если учесть, что и сил у меня осталось немного.
Положив глефу на плечо, направился к первому склепу — потемневшему от времени и поросшему мхом. Уж где-где, а там наверняка должно быть что-нибудь интересное.
Так и оказалось. Правда, я ожидал найти очередное сокровище, а не встретить нового противника — явно куда более опасного, чем все, с кем мне уже довелось сразиться.
Обитатель склепа тоже был низкорослым и уродливым. Но, в отличие от предыдущих врагов, в его глазницах полыхало красное пламя, а голову венчали небольшие рога. Увидев меня, враг затрясся от ярости, оскалился, зарычал, а потом стремительно бросился вперед.
Не успел я сообразить, что к чему, как противник повалил меня, ухватил склизкими пальцами за горло и стал душить.
Я задергался, пытаясь сбросить уродца, но тщетно. Держался тот очень крепко, вдобавок начисто перекрыл мне кислород. Чудом я смог поднять руку, дотянуться до гнилой оскаленной морды и упереться в плоский нос твари. Нужно попытаться столкнуть урода, иначе он меня прикончит.
Рогатый тут же мотнул башкой, и моя ладонь соскользнула — да так, что пальцы угодили прямо в раззявленную пасть. И прежде, чем противник сообразил сомкнуть зубы, я ухватился за его нижнюю челюсть и из последних сил рванул на себя.
Послышался мерзкий хруст, и усеянный гнилыми зубами трофей оказался у меня в руке. Однако уродец будто бы и не заметил потери: он все так же продолжал сдавливать мое горло, а пламя в его глазах разгорелось еще ярче.
Вот же тварь!..
Оскалившись и сжав челюсть покрепче, я ударил. Попал точно в висок, и челюсть пробила гнилую черепушку. Я вытащил ее и ударил снова. Потом еще раз, и еще.
Понятия не имею, откуда взялись силы, но я бил, бил и бил. Вонзал челюсть в растущую рану, не обращая внимания на вонючую дрянь, что лилась из нее и изувеченной пасти прямо на меня. Лишь когда полголовы карлика превратилось в месиво, он перестал хрипеть, а его пальцы отпустили мое горло.
— Мразь, — процедил я, спихивая врага с себя.
Упав на траву, тот задергался и начал таять. Вскоре от рогатого остался лишь Слепок, я подобрал его, кое-как оттерся от гнилой крови карлика и двинулся в склеп.
Центр его занимал постамент с открытым гробом. Покойника внутри не было — вместо него лежало темное бьющееся сердце. Отходящие от него сосуды напоминали щупальца разной длины и толщины, а от количества магической энергии, излучаемой сердцем, захватывало дух. Определенно, этот трофей куда ценнее, чем все, что я нашел раньше.
Убрав сердце в сумку, я вышел из склепа и продолжил исследовать погост. Карлики встречались все чаще, но каждый новый бой проходил легче предыдущего. Увидев меня, они просто перли вперед, рыча, вытянув руки. В общем, сами подставлялись под удар.
Попотеть приходилось только с рогатыми: эти твари обитали исключительно в склепах и были гораздо быстрее и сильнее. Так что в поединках с ними требовалась мгновенная реакция. Впрочем, в какой-то мере их скорость играла против них самих. Уродцы без раздумий бросались в атаку, а я оставался на месте и выставлял глефу, держа ее на определенной высоте. В итоге противники напарывались на клинок горлом и вскоре прощались с головой. Главное — делать все секунда в секунду.
Слепки и сокровища продолжали падать в сумку, но благодаря магии та оставалась полупустой и почти ничего не весила. Что ж, тем лучше, потому что чувствовал я себя не очень. И это мягко сказано: бои выматывали настолько, что если бы не наполнявшая Темные Угодья сила, я бы уже давно лежал где-нибудь в центре кладбища, растерзанный карликами.
Тем не менее, я заставлял себя идти вперед и спустя еще два часа добрался до выхода с погоста. Кабо говорила, что там будет еще один обелиск. И он действительно был. Правда, под охраной огромного и очень уродливого существа, увидев которое, я невольно повторил свое любимое «ишт-илхо» и поспешил укрыться за ближайшим деревом.
Перед обелиском расположилась темная гниющая туша. Три метра в высоту, примерно столько же в ширину, с крошечной косматой головой и четырьмя неестественно длинными руками. Ног у твари не было, а на массивном пузе медленно росла пара бугров. Вскоре один, побольше, задрожал и лопнул, выпуская на свет мертвого карлика. Тот вывалился на траву и некоторое время просто лежал. Затем большая тварь зарычала, и уродец наконец зашевелился, встал и побрел прочь. К этому моменту «дозрел» и второй бугор.
Мерзость… Зато теперь хотя бы понятно, откуда берутся карлики. Однако вопрос в другом: что делать с этой тварью?
К обелиску она меня не подпустит. Тот находится прямо за массивной тушей, и стоит приблизиться, как я сразу же попаду под удар лапищи. А каждая из них метров семь в длину.
— Ишт-илхо, — зло повторил я, отчаянно соображая.
Пока я думал, тварь «родила» еще одного карлика. Уродец встал и медленно побрел в сторону — к мертвому дереву, клонившемуся над маткой. Пару секунд я просто смотрел на него, прикидывая свои шансы, а потом вздохнул и покрепче сжал глефу. Похоже, выход из положения нашелся, вот только попотеть придется так, что страшно становится. Не говоря уже о риске погибнуть.
Дождавшись, когда карлик уйдет подальше, я ползком перебрался под то самое дерево. Снял сумку с плеча, встал и рубанул по сухому растрескавшемуся стволу глефой. Затем еще раз, и еще.
Вопреки ожиданиям, топор из моего оружия получился неплохой — зарубка росла с каждым ударом. Проблема была в другом: тварь меня заметила.
По кладбищу прокатилась волна яростного рева. Туша заворочалась, распространяя дикую вонь, и ко мне потянулись сразу две лапищи. Когти на пальцах длиной не уступали кинжалам.
Пришлось спешно отступать и снова использовать глефу по назначению. Взмах за взмахом — я оставлял на разлагающейся плоти длинные порезы.
Матка взревела с новой силой и попыталась схватить меня в очередной раз. Я чудом увернулся и, атаковав в ответ, отсек ей палец.
Вновь рев, еще громче. Но зато тварь убрала лапы, позволив мне вернуться к стволу. Правда, продолжить рубить я все равно не смог.
Пока матка пыталась дотянуться до меня, на свет появился очередной карлик. И сейчас он медленно, но неумолимо пер ко мне, скалился и урчал.
Я шагнул навстречу уродцу и ткнул глефой прямо в плоскую морду. Клинок пробил кости легко, будто скорлупу. Карлик остановился, а я стал ворочать оружием, пока его голова не развалилась на части. Затем наконец-то вернулся к стволу и продолжил рубить.
Тварь ревела и время от времени пыталась дотянуться до меня. Приходилось отступать, отмахиваться, отчего ран на гигантских лапах становилось все больше. Раз в три-четыре минуты появлялись карлики, также вынуждая меня прерываться.
Я жадно заглатывал воздух и обливался потом. Голова кружилась, мозг едва не закипал. Перед глазами плясали золотистые искры, а про то, что мышцы горят огнем, я старался не думать. Как говаривал наставник, страдать будешь потом — когда все враги уже отмучаются. Юморной был дядька. Но суровый, да будет его посмертие лишено всякой боли.
Наконец я подрубил дерево достаточно, и оставался завершающий штрих. Нечто подобное мне сегодня уже приходилось делать. Расправившись с очередным карликом и вновь порубив лапы твари, я положил глефу, уперся в ствол руками и надавил.
Мертвая древесина затрещала, и спустя пару мгновений дерево обрушилось на матку. Сухие острые ветки пронзили тушу в нескольких местах. Послышался мерзкий хруст, во все стороны брызнула гнилая кровь.
Чудовище завизжало так, что я едва не оглох. Лапищи заколотили по земле, когти раз за разом вспахивали ее, оставляя глубокие борозды, но длилось это недолго.
Затихнув, матка начала таять. Медленно, распространяя мерзкий запах, от которого у меня к горлу подкатил ком. Но это ладно, главное — я победил. До ужаса слабый и неуклюжий семнадцатилетний подросток выжил в другом слое реальности, населенном нежитью. Иначе как чудом это не назовешь.
Исчезнув, матка оставила после себя Слепок и россыпь желтоватых костей, покрытых слизью. Все это перекочевало ко мне в сумку, а затем я подошел к обелиску и несколько секунд вглядывался в переплетения светящихся символов. От камня одна за другой расходились волны магической энергии. Причем абсолютно чистой, без малейшей примеси той дряни, что наполняла Темные Угодья и глефу. Похоже, именно прикосновение к обелиску станет решающим моментом: я либо погибну, либо верну себе дар. Что ж, люблю, когда вариантов не слишком много.
С этой мыслью я буквально впечатал ладони в камень. Символы полыхнули ярче, а меня скрючило от адской боли. Мозг словно взорвался, из носа, ушей и рта хлынула кровь.
Выкашливая ее, я попытался убрать руки с обелиска, но не тут-то было: они словно прикипели к камню. Я рванулся раз, другой, третий. Бесполезно. Проклятая серая глыба держала крепко, продолжая наполнять мое тело болью.
А потом меня попросту вырубило.
Или убило, что было куда вероятнее.