Матвей скрылся в недостроенной пятиэтажке, спустился в одно из подвальных помещений и присел на корточки в углу — перед хитро оборудованным тайником. Несколько секунд я наблюдал, как он пополняет нычку новой добычей. Затем тихо, на цыпочках, подошел на несколько шагов и кашлянул.
Урод дернулся, тут же оказался на ногах и развернулся ко мне. Дикий взгляд, хищный оскал, нож в чуть дрожащей руке.
— Привет, — я улыбнулся, хотя от волнения сердце колотилось как очумелое, а адреналина в крови было столько, что та едва не кипела. Я прекрасно понимал все риски: у пересидка были такие же шансы убить меня, как и у меня разобраться с ним. Или-или. — Как вечерок? Нормально сегодня подфартило?
— Костлявый? — Матвей успокаивался на глазах. Вот уже и привычная мерзкая ухмылочка появилась, и руку с ножом опустил. — Ты хуле здесь забыл, придурок?
— Да есть одно дельце. Говорят, в городе крыса завелась. Людей обворовывает. А я на днях книжку одну читать начал, там главный герой дератизатором трудится. Крыс уничтожает. Вот и мне стало интересно попробовать. Да и обстановка как раз непринужденная.
— Чего? — урод прищурился. Надо отдать должное, намеки он понимал очень хорошо. — Ты попутал что ли?
Я покачал головой, заставив себя улыбнуться. Попутно обследовал организм Матвея. Болячек у него скопилось немало, и была одна, зацепиться за которую проще всего. Я все-таки решил рискнуть и разобраться с ублюдком при помощи магии. Сила в источнике восстанавливается, так что должно получиться.
— Ты хуле лыбишься, мудила малолетняя? — пересидок чувствовал: что-то не так. Это пугало и злило его. В любое мгновение он мог окончательно превратиться в хищника и кинуться на меня. Так что следовало поторопиться. — Последний шанс даю, вали отсюда. А то, сучонок, навсегда здесь останешься, понял?
— Понял, — я кивнул, готовый атаковать. — Но навсегда здесь останешься ты.
Ублюдок зарычал и наконец бросился вперед. Но тут же затормозил и взвыл от боли, согнувшись пополам.
— Неприятно, да? — я наклонил голову набок. От мысли, что все получилось, сердце застучало еще сильнее. А по телу разлился знакомый жар. — А как ты думаешь, желудку твоему было приятно, когда ты вливал в него водку литр за литром? Ты сам виноват в том, что сейчас с тобой происходит.
— Ты че несешь? — просипел пересидок и грохнулся на колени.
— Знаешь, — я опустился на корточки, внимательно изучая скалящуюся от боли морду, — меня всегда поражало, откуда в людях столько тяги к саморазрушению. Дешевое пойло, курение, наркота… Зачем? Для чего загаживать тот уникальный храм, в котором обитает твоя душа? Не понимаю.
Матвей завалился на бок и засучил ногами. Да, сейчас ему было очень больно. С моей помощью язва проедала его желудок насквозь. Медленно, но верно. Разумеется, пока что я не смогу превратить урода в подчиненного моей воле монстра. Для этого нужно, чтобы источник был полон. Максимум, доступный мне сейчас, — обезвредить его при помощи боли, а затем…
Нож, выпавший из ослабевших пальцев пересидка, как нельзя лучше подходил для того, чтобы поставить последнюю точку.
Язва внутри Матвея росла. Он не выдержал — заорал, и его тут же вырвало кровью. Что ж, помучился ублюдок достаточно, да и запас силы в источнике иссякал, так что…
— Э, ты чего? — увидев, что я подобрал нож, Матвей запаниковал. — Ты это… не балуй. Я щас оклемаюсь, и…
— Нет, — я покачал головой. — Не оклемаешься. Ты доживаешь последнюю минуту. Я бы с радостью позволил тебе помучиться подольше, но не могу. Еще слишком слаб. Однако твоя смерть позволит мне стать сильнее.
— Э, э, э! — ублюдок заерзал, пытаясь отползти. Вновь блеванул кровью и прохрипел: — Только попробуй, сука!
Ну, раз он сам просит…
Я попробовал. И у меня получилось. Нож с хрустом вошел в висок, и вскоре урод перестал дышать, а замешанная на страхе ярость, пылавшая в его глазах, потухла.
После этого я вытащил оружие из бритой черепушки Матвея, встал и чудом удержался на ногах. Все-таки силы я израсходовал немало, источник был практически опустошен. Однако капля за каплей запас энергии восстанавливался, и с каждым днем этот процесс ускорялся, что не могло не радовать.
Придя в себя, спрятал нож в тайник и ради интереса изучил его содержимое. Несколько цепочек, колец, телефонов, больше полусотни тысяч наличными. Брать что-либо я не стал — побрезговал.
Еще раз взглянув на мертвого уголовника, я сунул руку под футболку и приложил ладонь к груди. Как только символы на коже соприкоснулись, по телу прошла волна боли, а в глазах потемнело. Однако это быстро прошло, и, когда зрение вернулось, я увидел перед собой Кабо.
На сей раз девушка заплела каштановые волосы в косу и облачилась в черное облегающее платье с двумя вырезами. Один, горизонтальный, открывал взору потрясающую грудь красавицы, второй обнажал стройную ногу в чулке.
— Здравствуй, Пайн, — грациозной походкой Кабо приблизилась и с улыбкой чмокнула меня в щеку. — Я скучала, дорогой. А ты?
— Тоже, — улыбнулся я, включаясь в игру.
— Правда? А мне кажется, ты зря времени не терял и с момента нашей первой встречи заметно окреп, — легкая рука девушки погладила меня по плечу. — Молодец. И твой источник… Я ошиблась, запас силы в нем все-таки восстанавливается. Что ж, тем лучше.
Я в ответ кивнул, а потом указал на Матвея и спросил:
— Подойдет?
Кабо посмотрела на труп, прищурилась, и ее удивительные глаза полыхнули алым. Спустя пару секунд она хищно улыбнулась и тихо сказала:
— Более чем. Мой господин будет доволен.
Затем девушка вытянула над мертвым уродом руку, и я ощутил всплеск темной магии. А Матвей вдруг затрясся, его кожа стала сереть и иссыхать, кости под разрисованной кожей затрещали. Тело ублюдка начало рассыпаться, и его прах широкой струей втягивался в ладонь Кабо. Та с легкой улыбкой следила за происходящим.
Спустя примерно полминуты о Матвее напоминали только две лужи выблеванной крови. Но и они мгновенно исчезли, стоило Кабо провести над ними рукой.
— Ни к чему оставлять следы, верно? — произнесла красавица.
— Согласен. Что теперь?
— Теперь… — Кабо лукаво улыбнулась и подошла вплотную. Я вновь ощутил исходящий от ее бархатной кожи запах жасмина и вдохнул поглубже. А девушка прижалась ко мне и потерлась щекой. Сердце тут же ухнуло вниз. Хотелось схватить красавицу в охапку и сделать так, чтобы и ей, и мне стало очень хорошо. — Теперь мне, к сожалению, пора возвращаться домой.
Ишт-илхо. Впрочем, ладно, так даже лучше. Сначала я перестану быть тощим и неуклюжим слабаком, а уж после этого Кабо сполна заплатит за то, что дразнила меня.
— Но тебя ждет заслуженная награда, Пайн, — продолжила она, не торопясь отходить. — К завтрашнему вечеру мы с моим господином подготовим путь в Темные Угодья. Вход будет прямо здесь. А пока отдохни как следует. Место, в которое тебе предстоит отправиться, будет гораздо опаснее кладбища.
На этом мы попрощались. Кабо исчезла, а я выбрался из пятиэтажки и пошел домой. Источник потихоньку восстанавливал запас силы, и до завтрашнего вечера магию использовать не стоило. Понятия не имею, что ждет меня в Темных Угодьях, но не верить красавице насчет опасности этого места не было оснований. А еще я прекрасно понимал, что меня банально используют.
Очень сомневаюсь, что Угодья были созданы лишь для того, чтобы не успевший исцелиться заклинатель боли смог вернуть силу. Нет, здесь что-то еще. Для чего-то Кабо и ее таинственному господину нужно, чтобы я убивал тварей, собирал Слепки и те предметы, каждый из которых был наполнен силой. Вопрос лишь в том, для чего именно?
Впрочем, пока что я не собирался заморачиваться по этому поводу. У меня появилась возможность вернуть дар, и я ее не упущу. А что до происхождения Темных Угодий и целей красавицы и ее господина… Со временем я все узнаю.
Главное сейчас — магия.
***
— Значит, наш герой справился? — произнес дребезжащий, лишенный эмоций голос. — И добыл подходящую душу?
— Да, господин, — тихо ответила Кабо, стоя на коленях перед тем, кого ненавидела, презирала и боялась. На самого повелителя она старалась не смотреть, предпочитая скользить взглядом по жутким оскаленным мордам, что украшали вырезанный из кости трон. — Пайн сделал все как надо.
— Что ж, прекрасно, — узловатые пальцы с длинными синюшными ногтями побарабанили по подлокотнику. — Похоже, мне следует чаще полагаться на твое чутье, моя дорогая. Сам бы я выбрал для нашего дела кого-нибудь другого.
— Благодарю вас, — выдавила девушка и поклонилась.
Сидевший на троне одобрительно кашлянул, и запах разложения, наполнявший темный пустой зал, усилился. Кабо с трудом сглотнула.
— Значит, будем продолжать, — вновь заговорил повелитель. — И раз уж наш герой оказался таким прытким, отправь-ка его завтра в топи.
Кабо похолодела.
— Господин, — выдавила она. — Но ведь мы же хотели, чтобы при втором перемещении Пайн прошел пещеру. Там он…
— Я помню, — раздраженно оборвал девушку повелитель. — Но сейчас считаю, что этот твой заклинатель готов к более серьезному испытанию.
— Я боюсь, что топи могут оказаться слишком серьезным испытанием, господин. Он только-только начал восстанавливаться. Для Пайна сейчас и пещера довольно опасна, а обитатели топей еще на порядок сильнее. Прошу вас, повелитель, давайте придерживаться плана.
— Ты осмеливаешься спорить со мной, Кабо? — голос повелителя звучал тихо, а оттого еще более угрожающе.
— Нет, господин. Однако…
— Тогда готовь для нашего дорогого Пайна вход в топи. И сообщи, когда он переместится. После твоих рассказов мне самому захотелось посмотреть на него в деле.
— Слушаюсь, господин, — с поклоном произнесла Кабо.
Девушка поднялась и собиралась уже покинуть зал, но повелитель жестом остановил ее.
— Не так быстро.
Кабо замерла, сразу все поняв. Пару мгновений она боролась со слезами, а затем подошла к трону и сидящему на нем существу и стала раздеваться.
***
Дома Элла устроила мне грандиозный скандал. Оказывается, ей позвонили из школы и сообщили, что я не появляюсь уже несколько дней. И теперь, распространяя по квартире вонь пота и перегара, женщина ходила за мной и орала.
— Скотина неблагодарная! Бездельник вонючий! — бушевала Элла, тараща налитые кровью глаза. — Говнюк! Как был дерьмом, так и останешься!
И все в том же духе.
Обычно в такие моменты меня начинало колотить от бессильной ярости — но не сегодня. Мысль, что бритоголовый разрисованный ублюдок исчез раз и навсегда, приятно грела душу. Так что на злобные поросячьи визги над ухом мне было плевать.
Тем не менее, следующим утром я собрал рюкзак и отправился в школу. Но отнюдь не из-за Эллы. До выпускных экзаменов оставалось всего ничего, так что пропускать и впрямь было чревато. Особенно сейчас, когда я твердо решил, что буду поступать в одну из магических академий. А там помимо дара требовали еще и хорошие оценки по основным предметам.
За парту я сел, когда моему новому телу исполнилось десять лет — через несколько месяцев после того, как едва не погиб и потерял силу. Тогда мне просто необходимо было чем-нибудь заняться, иначе чувство безнадеги свело бы с ума. И школа стала своего рода спасением. Учеба давалась легко, оценки я получал хорошие, правда, с одноклассниками это сблизиться не помогло. Кто-то меня сторонился, считая ненормальным, другие вовсю забавлялись над страшно неуклюжим слабаком, третьи вымещали на мне злость. И лишь Макс, такой же неудачник и изгой, стал моим другом. Вот и сейчас: едва увидев меня на пороге класса, он вскочил с места и уже через пару мгновений был рядом.
— Леха, блин! — воскликнул он, сверкая глазами. — Ты где пропадал, засранец? Я тебе и названивал, и домой ломился, пока твоя почтенная матушка меня на хер послать не изволила. Потом вообще на крайние меры пошел.
— Это еще какие? — спросил я с улыбкой: все-таки приятно сознавать, что хоть кто-то рад меня видеть.
— Обратился к твоей драгоценной соседке, — Максим понизил голос и взглядом указал на Еву, сидящую за третьей партой и погруженную в чтение учебника по химии. — Спросил, когда она последний раз тебя видела.
— А она наверняка и вспомнить не смогла, — усмехнулся я.
— Ну да, типа того. И посмотрела еще так, будто у меня на башке куча говна расцвела.
Да уж, метафоры мой друг всегда подбирал яркие, хоть и малоаппетитные. Но сейчас меня куда больше беспокоило другое.
— А это что у тебя за украшение? — спросил я, имея в виду внушительных размеров черный синяк под глазом друга.
Макс тут же насупился. Пару секунд молчал, затем все же ответил:
— Конь автограф поставил. Мститель, блин, сраный.
— За что? — я сжал кулаки, чувствуя злость. По лицу Максима было видно, что бил Конь со всей силы.
— Ну, честно говоря, я сам виноват. Все из-за той проверочной по геометрии. Девчонки для Коня записку с решением приготовили, попросили передать. Ну, я и передал, правда, под конец урока. Сначала сам сидел, срисовывал. Тебя же не было, — друг глянул на меня с легким укором. — И, кстати говоря, ты так и не ответил почему.
— Так уж получилось, извини. Потом расскажу. Ну так что там с Конем?
— А что с Конем? Сидел, от злости так пыхтел, будто пар из ушей вот-вот пустит. Ну а потом выловил меня и с прыжка коленом зарядил.
Сморщившись, Максим осторожно потрогал синяк пальцем. Затем перевел взгляд за мое плечо, мгновенно поменялся в лице, и тут же кто-то толкнул меня в спину. Да так сильно, что я полетел вперед и врезался в первую парту, за которой сидели милашки-отличницы Оля и Света. Парта едва не перевернулась, лежавшие на ней учебники, тетради и ручки с карандашами посыпались на пол, а девчонки испуганно взвизгнули.
— Петров, блин! — рявкнула Оля, испепеляя меня взглядом. — Стоять уже разучился что ли?
Ага, разучился. Благодаря одному недоумку под два метра ростом, который считает, что раз есть сила, значит, можно творить что вздумается. В том числе и бить в спину.
— Извините, — процедил я девчонкам, выпрямился и обернулся.
Так и есть: в классе нарисовался Конь. Здоровенный, мускулистый, с тяжелой челюстью и холодными глазами, он теснил Макса в угол. Левый кулак сжимался и разжимался, намекая, что скоро будет удар. На лице друга были написаны страх и непонимание, и от этого внутри меня разгорелась знакомая ярость.
— Эй, — я шагнул вперед, схватил Коня за руку и попытался развернуть к себе лицом. — Конь.
Тот все же обернулся и уставился на меня с искренним удивлением. А на самом донышке глаз плескалась злоба. Впрочем, оно и понятно: одиннадцатиклассник Сергей Конев, многократный чемпион всяких-разных соревнований по кикбоксингу и сын крупного бизнесмена с криминальным прошлым, очень не любил, когда его называли Конем.
— Хиляк? — пробасил он, мгновенно потеряв к Максу интерес. — Ты сейчас что-то сказал?
— Да, — ответил я, снизу вверх глядя на Коня. Попутно использовал немного силы, чтобы убедиться: да, бить надо именно в колено. На последних соревнованиях здоровяк повредил мениск. Собственно, из-за этого он некоторое время и не ходил в школу. Сейчас ему вроде как полегчало, но я видел, что проблема никуда не делась. Что же, вот и прекрасно. — Взгляни на Макса. Ты уже отомстил ему. Зачем опять?..
— Зачем? — Конь прищурился и шагнул вперед. Я не отступил, и это озадачило урода. Возможно, именно поэтому он решил ответить, а не просто толкнуть меня или ударить. — За косяк на проверочной эта рыжая мочалка уже ответила, тут без базара. Но у него новый косяк появился.
— И какой же? — я сосредоточился, направляя каплю силы в колено Коня. Тот переступил с ноги на ногу и напряженно дернул губами. Почувствовал. — Что Макс тебе опять сделал?
— Он к Еве клеился, — прорычал Конь, чуть поджимая травмированную ногу. Та болела все сильнее и потихоньку распухала. Здоровяк чувствовал это и начинал нервничать. — Подрулил к ней вчера после уроков.
— Макс спрашивал у нее про меня. Мы с Евой соседи.
— Да похер вообще, — Конь повысил голос. На низком лбу заблестел пот. — К Еве никто подходить не должен. Все знают, что она — моя сучка.
Ева, прекрасно слышавшая урода, потемнела лицом и сжала кулаки.
— Твоя сучка? — переспросил я и чудом сдержался, чтобы не пустить в колено ублюдка еще больше силы.
— Ага, — тот ухмыльнулся, несмотря на боль. — На выпускном наша золотая девочка исполнит все мои желания.
Ева не выдержала. Борясь со слезами, но явно проигрывая, она выскользнула из-за парты и метнулась к выходу.
— Вот и правильно, — ухмылка на лице Коня стала еще шире. Желание стереть эту мразь в порошок стало невыносимым. — Иди сюда, моя хорошая.
Как только Ева оказалась рядом, Конь протянул к ней свою лапищу. Но схватить девушку я ему не позволил.
Выдохнув, со всей силы двинул уроду ногой по колену. Вопреки опасениям удар пришелся куда надо, и здоровяк рухнул.
Весь класс замер, пораженно следя за происходящим. Даже Ева: она застыла, почти схватившись за ручку двери. Тишину нарушал только низкий вой главного отморозка школы. Впрочем, спустя секунд пять Конь заставил себя заткнуться и даже попытался встать. Правда, замер на полпути, оскалившись из-за новой волны боли.
— С колена в глаз говоришь? — спросил я у Максима.
— Чего? — никогда прежде друг не выглядел таким ошалевшим. Бледный, вытаращившийся, он явно не верил тому, что видел.
— Этот урод, — я кивнул на Коня, который так и не поднялся, представляя собой просто идеальную мишень, — зарядил тебе в глаз с колена?
— А-а… Да.
Что ж, иногда фраза «око за око» обретает буквальный смысл.