- Кларенс!
Он поморгал, не в силах понять, чем же ей теперь плохо. Казалось бы, именно то, что надо, - гнев, негодование, достоинство.
- Э?
- Это Анджела его бросила.
- Анджела?
- Она любит Белфорда. Что нам делать? Лорд Эмсворт подумал.
- Не сдавайся, - сказал он. - Сохраняй твердость. Мы им не пошлем свадебного подарка.
Несомненно, леди Констанс нашла бы ответ и на эти слова, но тут открылась дверь, и вошла девушка.
Она была красивая, белокурая, а ее глаза в другое время напоминали самым разным людям озера под летним солнцем. Однако лорду Эмсворту они напомнили ацетиленовые горелки, и ему показалось, что Анджела не в духе. Он огорчился; она ему нравилась.
Чтобы снять напряжение, он сказал:
- Анджела, ты много знаешь о свиньях? Она засмеялась тем резким и горьким смехом, который так неприятен сразу после завтрака.
- Знаю. Я же знаю вас.
- Меня?
- Да. А кто вы еще? Тетя Констанс говорит, вы не отдадите мне деньги.
- Деньги? - удивился лорд Эмсворт. - Какие деньги? Ты мне ничего не одалживала.
Чувства леди Констанс выразил звук, который обычно издает перекалившийся радиатор.
- Твоя рассеянность, Кларенс, - сказала она, - может кого угодно довести. Не притворяйся, ты прекрасно знаешь что бедная Джейн завещала тебе опекунство.
- Я не могу взять свои деньги до двадцати пяти лет, - прибавила Анджела.
- А сколько тебе?
- Двадцать один.
- О чем же ты волнуешься? - спросил лорд Эмсворт. - Четыре года можешь жить спокойно. Деньги никуда не уйдут.
Анджела топнула ногой. Леди так не делают, но все же это лучше, чем лягнуть дядю по велению низших страстей.
- Я говорю Анджеле, - объяснила леди Констанс, - что мы можем хотя бы охранить ее состояние от этого бездельника.
- Он не бездельник. У него у самого есть деньги. Конечно, он хочет купить долю в...
- Бездельник. Его и за границу послали, потому что...
- Это было два года назад.
- Спорь, сколько хочешь, но...
- Я не спорю. Я просто говорю, что мы поженимся, даже если нам придется жить в канаве.
- В какой канаве? - оживился лорд Эмсворт, оторвавшись от горестных мыслей.
- В какой угодно.
- Анджела, послушай...
Лорду Эмсворту показалось, что они слишком много говорят, все голоса и голоса. Почти что разом, так громко... Он поглядел на дверь.
А что такого? Повернул ручку - и никаких голосов. Весело скача по ступенькам, он выбежал на воздух, в солнечный свет.
Веселье оказалось недолгим. Обретя свободу, разум вернулся к серьезным и грустным вещам. Приближаясь к страдалице, лорд Эмсворт шел все медленнее и тяжелее. Дойдя до свинарника, он оперся на перильца и стал смотреть на свинью.
Несмотря на диету, она напоминала воздушный шар с ушками и хвостом. Такое круглое тело должно, в сущности, лопнуть. Однако лорд Эмсворт смотрел на нее в тоске. Еще немного - и ни одна свинья не посмеет поднять глаза в ее присутствии. А так это лучшее из созданий ждет безвестность, в крайнем случае - смягченная последним местом. Как горько, как нелепо...
Мысли эти прервал чей-то голос. Обернувшись, лорд увидел молодого человека в бриджах для верховой езды.
- Вот, - сказал Хичем, - я смотрю, нельзя ли что-нибудь сделать. Такая беда...
- Спасибо, спасибо, мой дорогой, - растрогался лорд Эмсворт. - Да, дело плохо.
- Ничего не понимаю.
- И я тоже.
- Только что все было в порядке.
- Еще позавчера.
- Веселилась, что там - резвилась...
- Именно, именно!
- И вдруг, как говорится - гром среди ясного неба...
- Да, да. Полная загадка... Чего мы только не пробовали! Не ест...
- Не ест? Анджела больна?
- Нет, что вы. Я ее сейчас видел, все хорошо.
- Видели? Она ничего не говорила об этом ужасном деле?