Рис вернулся спустя час. Сбросив плащ, он нагнулся, чтобы поцеловать жену, и сел на край кровати, усеянной свитками, мешочками и развернутыми листами рукописей. Два свитка остались нетронутыми.
- Что это? - спросил Рис, поглядев на беспорядок. Эвайн отложила очередную бумагу и вздохнула.
- По-моему, это не то, что нужно, Рис. Остались последние два, а все это сочинения Парджэна Хавиккана, очень ценные произведения искусства, но совсем не то, что просил найти отец.
- Где ты их раздобыла? - весело, с улыбкой спросил Рис.
- Похоже, не там, где следовало, - она засмеялась, - хотя, судя по твоему лицу, ты знаешь, где нужно искать. Эти были за гобеленом. Я думала, все важные документы хранятся там. - Она кивнула на стену и вздохнула.
Рис, ничего не говоря, коснулся пальцем кончика ее носа и поманил за собой. Войдя в гардеробную, он принялся вытаскивать сундук из-под висевшей на деревянных вешалках одежды. С помощью Эвайн он перевернул сундук на бок и взялся за боковые углы у дна. Что-то щелкнуло, в плотно подогнанных досках появилась щель.
Рис расширил ее, и они увидели края пожелтевших от времени свитков. Когда подвижная дощечка отошла полностью, обнажились четыре манускрипта, Эвайн задержала дыхание.
- Он сказал, какой нам нужен? - прошептала она, касаясь дрожащим пальцем пунцового шнурка на одном из них.
Шнурки на остальных свитках были черного, зеленого и золотисто-желтого цветов. Рис указал на последний.
- Этот. Он также сказал, что, независимо от обстоятельств, нам следует прочитать и остальные. Он упомянул, что информация о гадании на хрустальном шаре содержится в одном из них, и обмолвился, что не чувствует себя достаточно опытным, чтобы иметь дело с тем, о чем говорится в двух других.
Эвайн коснулась зеленого шнурка, потом черного, и задумчиво посмотрела на мужа.
- Три части познания Добра и Зла?
- Похоже на то, но это писала не Ева, - усмехнулся он.
- Наверняка. - Она взяла свиток с желтым шнурком и прижала к груди. Тогда давай уберем, чтобы не искушать себя. Кажется, у нас и без того достаточно забот.
Улыбнувшись, Рис задвинул дощечку и убрал сундук. Придав гардеробной прежний вид, он вернулся в спальню. Свиток с желтым шнурком лежал на кровати. Сев на ее край, Рис разулся, снял жилет и взял рукопись как раз в тот момент, когда Эвайн вынырнула из-за гобелена и примостилась рядом.
- Открой его, - он протянул скрученный лист. - Неизвестно, что случится, когда будет развязан шнурок, лучше, если это сделаешь ты.
- Если я это сделаю? - Рука Эвайн, уже потянувшая за шнурок, застыла. Рис, это всего лишь свиток.
- Возможно. Однако, когда дело касается Камбера, никто не может быть уверенным, - значительно сказал он.
Несколько секунд она с любопытством смотрела на мужа, сомневаясь, что он говорил серьезно, а потом улыбнулась.
- Пожалуй.
Она коснулась его губ своими губами, затем развязала желтый шнурок и отложила в сторону, потом раскрыла свиток. Текст был написан старым шрифтом черными чернилами на языке древних. Голубые глаза Эвайн пробежали по строчкам, потом вернулись к началу. Ей было любопытно, насколько умело читал старинные тексты Рис. Этот документ выглядел для непосвященного, как иноязычный.
- Посмотрим, "Здесь содержится знание, с которым одержимый потеряет душу и сможет навязать свою волю слабым. Но для благоразумного, почитающего и боящегося Богов, это пища для ума и питье, которое возвысит его душу до звездных высей".
"Знай, о, сын мой, то, что прочтешь ты, может убивать и сохранять. А посему не поддавайся искушениям Зла использовать полученные сведения с худым умыслом. Ибо все действия и их последствия обращаются на совершавшего их. Посему делай Добро, и умножится твое достояние".
Эвайн взглянула на Риса.
- Своевременное предупреждение. Успеваешь разбирать?
- Язык понятен. Некоторые из моих текстов по исцелению примерно из того же времени. Почерк не очень разборчив. Читай дальше, я постараюсь не отставать.
- Хорошо. "Часть Первая, посвященная принятию облика умершего и сопряженным с этим опасностям". Кажется, отсюда отец почерпнул свою идею.
- А потом соединил ее с обменом личинами, как делал на похоронах Катана, когда мы с Йорамом передали свои обличия Кринану и Вульферу, - согласился Рис. - Второй заголовок? Что-то насчет мозга умершего?
Эвайн кивнула.
"Часть Вторая, представляющая мудрые советы относительно чтения памяти умершего и страшных бед, подстерегающих неосторожных".
Рис кивнул.
- Это он тоже уже сделал. Насколько я могу судить, он принял оставшиеся воспоминания и блокировал их до лучших времен. Если восприятие памяти было осуществлено неверно, он может сойти с ума, запутавшись в том, какая часть его существа принадлежит ему самому, а какая - Алистеру.
- Об этом Третья часть, - произнесла Эвайн и продолжила. - "Часть Третья, представляющая собой наставления к безопасному усвоению памяти другого, уделяющая особое внимание опасности сумасшествия и возможности избежать его".
- Итак, нам нужна последняя часть этого свитка, - сказал Рис, помогая свернуть часть свитка с двумя первыми наставлениями.
Наконец среди текста они увидели название, точно повторяющее третий пункт оглавления. Под ним было несколько строк, исписанных мелким почерком, куда более ясным, чем в начале. Эвайн склонилась к свитку, а Рис придвинул свечу. В его жене не чувствовалось напряжения и беспокойства, но читала она с волнением.
"Человек, теряющий разум от желания получить память другого, действительно безумец. Но если уже ничем нельзя этому противостоять, то он должен сделать все, чтобы уменьшить цену принятия памяти, которую предстоит заплатить ему и окружающим.
Он не должен медлить, потому что оказавшаяся в ловушке чужая память подобна гнойной язве и может уничтожить того, кто принял ее. Он лишится своей энергии и способности исцелять телесные раны, станет подвержен головным болям и будет пребывать в полусонном состоянии. Воздействие будет усиливаться по мере увеличения чужеродной памяти... А посему мудрый человек пригласит помощников для осуществления этой задачи, чтобы обратиться к их силам для восстановления собственных.
Ему должны помогать по крайней мере один Советчик, Целитель и Охранник. Возможно соединение названных функций, однако предпочтительнее присутствие троих, чтобы использовать тройную силу".
Дрожащий голос Эвайн затих, и она взглянула на Риса. Он помолчал и улыбнулся, ободряюще сжав плечи жены. Вздохнув, Эвайн продолжала:
- "Завершать принятие памяти другого надлежит следующим образом..."
Они читали еще долго, до самого утра. Покончив с разделом, посвященным принятию памяти, Рис и Эвайн просмотрели предыдущие, чтобы понять суть того, что Камбер сделал прежде. Все, что они узнали, только дополнило уже известное Целителю со слов Камбера и укрепило его в подозрениях, которые давно беспокоили и Йорама: Камбер на очень скользкой дорожке и должен как можно скорее завершить начатое. Даже если он откажется от принятого облика, память все равно должна быть прочитана. Что бы ни осталось от Алистера Каллена, плохое или хорошее, благородное или отвратительное, с этим предстоит встретиться и принять очень скоро. Признаки нездоровья уже проявились. При встрече Камбер жаловался на головную боль, о которой ни за что не упомянул бы, если бы мог переносить ее. Уже несколько дней тесть терял силы, и это беспокоило Целителя.
Рис и Эвайн уснули под утро, следующей ночью им придется помогать Камберу; будет нужна их энергия, а бессонная ночь отнюдь не способствовала ее пополнению. Проснулись они около полудня. Когда Рис поднялся, чтобы послать за едой, ему сообщили, что отец Йорам уже несколько раз справлялся о них.
Поблагодарив слугу, Рис взял поднос с завтраком и попросил его передать Йораму, что они готовы встретиться с ним, где тому будет удобно. Через несколько минут в дверь постучали.
Держа в руке тарелку с копченой сельдью, Рис пошел открывать двери и обнаружил за дверью нетерпеливого Йорама. Он выглядел, как человек, скрывающийся от слежки, через руку был переброшен плащ. Когда Рис впустил шурина, тот облегченно вздохнул.
- Я уже подумал, что вы проспите целую вечность, - заговорил он, кивнув Эвайн пока Рис запирал дверь. - Вы знаете, сколько сейчас времени?
- Скоро полдень, - Эвайн поднялась и поцеловала брата в щеку; оставив на ней хлебные крошки. - Позавтракай. Похоже, ты голоден.
- Мне не до еды. Что вы узнали? Эвайн взяла куриную ножку, внимательно оглядела ее и отщипнула кусочек.
- Прежде всего то, что голодание никому не идет на пользу, - сказала она с полным ртом. - Если ты не поешь, я ничего не скажу.
Рис, усаживаясь за спиной шурина, улыбнулся и поспешно спрятал глаза. Йорам обиженно надулся, совсем как в детстве, потом пересел поближе к еде и взял ломтик сыра.