Хозяин внимательно осмотрел скафандры и инструменты, а затем в упор взглянул Киннисону в глаза. Тот и бровью не повел.
- Двести пятьдесят за все. Идет? - предложил Стронгхарт.
- Это твоя последняя цена?
- Последняя. Впрочем, я не настаиваю. Не нравится, можешь убираться на все четыре стороны.
- Двести пятьдесят... И повернется же язык сказать такое! Видел я кровососов, но таких!... - возмутился Киннисон.
- Погоди! Куда торопишься? У тебя ведь и металл есть, верно?
- Верно-то верно, но не для твоей милости. Надо же, двести пятьдесят за все, грабитель проклятый! Да только скафандры тянут на всю тысячу!
- Ну и что? Я тебе дело говорю, а ты сразу начинаешь кипятиться. Не могу я заплатить тебе настоящую цену, понял? Вещички-то с мокрого дела, сразу видно. Значит, мне их надо сбыть с рук по-тихому, без шума. Ты же пришил тех, кому принадлежали скафандры, верно?
- Ладно, не горячись, - успокоил "старателя" Стронгхарт, когда линзмен разразился замысловатым ругательством, которое было в ходу у космических бродяг. - Чего зря пылишь? Я же знаю, что они выстрелили первыми. Они всегда стреляют первыми. Ты не виноват. Но разве это что-нибудь меняет? Можешь быть спокоен за свою шкуру. Я никому не скажу. К чему мне? Стал бы я брать вещички с мокрого дела, если бы много трепался, верно? Вот металл - другое дело. Метеоры - законный промысел, и за них я заплачу тебе столько же, сколько заплатил бы любому другому, а может быть, даже больше.
- Ладно, будь по-твоему, - нехотя согласился Киннисон. Костюмы двух гангстеров он уступил по дешевке, сознавая, что если будет упорствовать, то рискует получить лучевой выстрел.
Таков был первый визит в "Приют старателей", но в намерения Киннисона входило стать постоянным посетителем, а прежде чем его примут за своего, предстояло, как он прекрасно сознавал, пройти нелегкую проверку. Разумеется, за ним должны следить. В его пользу должна сработать молва, которая, конечно же, распространится. Старатель, уложивший двух гангстеров наповал выстрелами в маски скафандров, - человек серьезный и шутить не любит. Для поддержания репутации, подумал Киннисон, придется уложить еще одного или двух, но не много и не слишком часто.
При покупке металла Стронгхарт вел себя достаточно честно. Он без обмана (Киннисон проверил с помощью микрометра) вырезал из метеора образец для анализа, не мухлевал при определении плотности и взвесил метеор на весах, имевших сертификат управления торговли. Стронгхарт воспользовался таблицами средних цен в зависимости от плотности, составленными Бюро Стандартов Галактического Патруля, и предложил ровно половину табличной цены, что, как достоверно знал Киннисон, было достаточно честно. Разумеется, продав металл монетному двору или пункту по сбору драгоценных и редких металлов Галактического Патруля, каждый старатель мог получить за свою добычу настоящую цену. Но нужно совершить далекий рейс и долго ждать результатов анализа, производимого за счет сдавшего металл старателя, поэтому большинство метеорных старателей предпочитало сдавать металл за половинную цену, лишь бы хлопот было поменьше.
Разделавшись с метеорами, Киннисон принялся торговаться со Стронгхартом по поводу припасов, необходимых для следующего рейса. Чтобы обеспечить автономный полет крохотного космического корабля посреди бескрайнего и враждебного космического пространства, необходимо закупить множество жизненно важных мелочей. При закупке припасов линзмена обсчитали самым бессовестным образом, но и это было в порядке вещей. Никто и не ожидал, что торговля в таких местах, как "Приют старателей", ведется честно, а наценки укладываются в обычные нормы прибыли.
Когда Стронгхарт подвел итоги, Киннисон задумчиво поскреб щетинистый подбородок:
- Не густо. Давненько я не был среди людей и рассчитывал погулять немного, чтобы небу жарко стало. Но на удовольствия явно не хватит. Ладно, придется продать заначку. Есть у меня метеоритик в заначке. Думал оставить его до следующего раза, да, видно, нечего делать.
Киннисон запустил руку в вещевой мешок и извлек оттуда кусок драгоценного металла.
- Уступлю за тысячу пятьсот.
- Тысяча пятьсот! Либо ты совсем спятил, либо меня держишь за идиота, - с деланным возмущением воскликнул Стронгхарт, прикидывая массу металла. Двести, от силы двести пятьдесят, но и это, поверь мне, очень высокая цена. Скажу тебе как на духу, даже родной матери я не дал бы за металл три сотни. Ты его не отдавал на анализ? Почему же ты просишь так дорого?
- Я-то не отдавал, но ведь и ты его не анализировал, - возразил Киннисон. - И ты и я, мы оба знаем, что металл хорош, так что анализировать метеор ни к чему. Тысяча пятьсот, или я отправляюсь на монетный двор и получаю полную цену. Раз мы с тобой не сговорились, мне здесь оставаться ни к чему, клянусь девятью кругами ада на Валерии! На "Приюте старателей" свет клином не сошелся. Выпить и повеселиться можно и в других местах. Верно, приятель?
Покупатель и продавец препирались между собой еще долго. Наконец Стронгхарт уступил, как и рассчитывал Серый линзмен.
- А теперь, сэр, пожалуйте сюда, - затараторил Стронгхарт, как только сделка завершилась. - Здесь вы найдете развлечение себе по вкусу. Если вы окажетесь без денег, можете не сомневаться, что у нас вы всегда сможете продать свои припасы или даже корабль но самой выгодной цене и без всяких хлопот. Комната всегда к вашим услугам. Обивка стен и мебель мягкая - вы просто не сможете ушибиться или разбиться при случайном падении. Мы обслуживаем старателей уже многие годы, и все всегда оставались довольны. Никто из тех, кто хоть раз сдавал нам товар или покупал припасы в рейс, не обращался больше никуда. Все только у нас. И всего две сотни за полное обслуживание, сэр. Это дешево, уверяю вас, сэр, очень дешево...
- Гм, - Киннисон задумчиво почесал шею. - Думаю, что берлога мне подходит. Иной раз, когда я налижусь или нанюхаюсь до зеленого змия, то просто не могу остановиться. Но комната с мягкой обивкой мне ни к чему. Я никогда не буйствую. Я принимаю на борт двадцать четыре единицы бенни, отключаюсь на двадцать четыре часа, а когда прихожу в себя, готов, как огурчик, снова отправляться в космос! Вы, конечно, не можете раздобыть мне бенни, а если бы и могли, то вряд ли товар был бы высшего сорта, насколько я понимаю.
Это был решающий момент. К нему линзмен шел так долго и так осторожно. Разум Киннисона легко читал мысли Стронгхарта, и Серому линзмену не пришлось ждать, пока тот облечет их в словесную форму.
- Двадцать четыре единицы! - воскликнул Стронгхарт. Выдержать такую дозу бентлама было поистине героическим деянием, но и человек, стоявший перед ним явно не из породы мягкотелых слюнтяев. - Ты уверен, что выдержишь?
- Уверен. И если мне попытаются подсунуть хотя бы чуть меньшую порцию или качество окажется чуть хуже, то я перережу глотку тому, кто это сделает. Деньги у меня водятся. Есть у меня и несколько астероидных поясов, оставленных про запас. Они мне еще пригодятся. И раз уж дело доходит до бенни, то мне вынь и положь самого лучшего и полной мерой.
- Сам я не занимаюсь торговлей бенни, - сказал Стронгхарт, и линзмен знал, что его слова по крайней мере отчасти были правдой, - но я знаю человека, у которого есть приятель, подрабатывающий на травке. Первоклассный бентлам в оригинальных упаковках, импортируемый с Корвины II. Тебе обойдется всего в четыре сотни. Гони денежки, и можешь отправляться в ад.
- Откуда четыре сотни? Ты что, спятил? - насмешливо фыркнул Киннисон. Думаешь, я совсем сижу на мели. Двух сотен и за глаза хватит.
- Постой, браток, не горячись, - примирительно заметил Стронгхарт. Он рассчитывал, что незнакомец остался совсем без бентлама и поэтому с радостью заплатит восьмикратную цену. - За сколько ты покупал травку прежде?
- По десятке за единицу - по двести сорок за круг, - быстро и точно назвал настоящую цену Киннисон. - Столько плачу и тебе, и не вздумай толковать, что за круг ты берешь двести пятьдесят.
- Идет. Гони деньги. И не бойся: здесь никто тебя не обворует и не обманет. Мы дорожим репутацией заведения.
- Хорошо. Ребята говорили, что заведение у тебя классное, - более дружеским тоном заметил Киннисон. - Но присмотри, чтобы мне не подсунули чего-нибудь вместо бенни. Я этого так не оставлю!
Продолжая разговаривать все столь же миролюбиво, линзмен сделал неуловимое движение плечами, и Стронгхарт с воплем отпрянул: прямо на него смотрели раструбы двух излучателей Де Ляметра, зажатых в огромных грязных лапищах старателя.
- Убери оружие. Ты что, спятил? - заорал Стронгхарт.
- Сначала взгляни на них, - предложил Киннисон, протягивая излучатели. Это не те заржавленные игрушки, которые я тебе толкнул по дешевке. Это мои собственные, и они в полном порядке. Ты ведь разбираешься в оружии? Посмотри на них поближе.
Хозяин притона в оружии разбирался слабо и взял излучатели с опаской. Но ему было ясно, что у него в руках оказалось настоящее боевое оружие, которым пользовались часто и основательно, и на собственном опыте Стронгхарт мог почувствовать, что выхватывалось грозное оружие без промедления.
- Помни, - продолжал линзмен, - я никогда не отключаюсь до такой степени, чтобы кто-нибудь мог отобрать оружие. И учти, если я не получу полный круг бенни, характер у меня сильно портится.
Стронгхарт отлично знал, что таково действие бентлама, и ему вовсе не улыбалось, чтобы ломка у необузданного метеорного старателя произошла именно сейчас, когда под рукой у него два излучателя Де Ляметра. И Стронгхарт заверил строптивого гостя, что зелье в нужном количестве и высшего разбора будет доставлено немедленно.
Со своей стороны Киннисон понимал, что здесь, в недрах притона с самой скверной репутацией, можно чувствовать себя в относительной безопасности. Покуда он бодрствует, ему ничто не угрожает, так как все знали о его способности постоять за себя в любой компании. И можно быть уверенным, что его не прирежут, пока он будет находиться в отключенном состоянии. Один визит Билла Вильямса принес Стронгхарту неслыханный доход, а в перспективе новые и новые визиты.
- Первая выпивка, как я уже говорил, приятель, всегда за счет заведения, прервал размышления Киннисона голос Стронгхарта. - Что будешь пить? Ты ведь землянин, значит, предпочитаешь виски?
- Не совсем так, хотя и близко. Я с Альдебарана II. Нет ли у тебя доброй старой альдебаранской болеги?
- Нет, но у нас есть прекрасное виски. Это примерно то же, что болега.
- Ладно. Давай глоток.
Киннисон плеснул себе в стакан виски примерно на три пальца, выпил залпом, передернулся от острого наслаждения и издал оглушительный вопль:
- Гип-гип-ура! Я Билл Вильямс, старый бродяга, метеорный старатель с Альдебарана II, и сейчас я гуляю, понял?
И он снова издал оглушительный вопль. Затем, успокоившись, Киннисон продолжал чуть заплетающимся языком:
- Это пойло не приближалось к Земле на миллион парсеков, но недурственно, весьма недурственно. Клянусь зубами и клыками святого Клоно, льется в глотку, словно глотаешь живого ольгона! Чистого тебе космоса, приятель, я скоро вернусь.
Первым делом Киннисон обошел весь "Приют", методично выпивая первый же напиток, который попадался под руку, у каждой стойки.
- Тур доброй воли, - радостно пояснил он Стронгхарту по возвращении. - Я всегда совершаю его, чтобы отвести гнев Клоно. Но всерьез напиться намерен здесь,
И Киннисон осуществил свое намерение. Он пил без разбору все, что ему подавали, смешивая мыслимые и немыслимые напитки с таким беспечным пренебрежением к последствиям, которое поразило даже собиравшихся в питейном заведении закаленных бойцов - истребителей алкоголя.