- Ну как, годится? - Юля вспомнила про Генку.
Он кивнул. Он уже подчищал остатки.
- Пойдем, я тебя выведу из проходной. - поднялась Юля. - А то не выпустят. Бабушку поцелуй, а маме привет.
Усов шагал по улице, гордо держа два больших конверта, до отказа набитых марками.
Дома Генка выложил марки на стол.
Первым делом он налил в таз воды и высыпал туда марки - целую гору. Отобрал их, отмокшие, снял с полки все книги, которые только были в доме, и между страниц сложил марки.
Бабушка штопала Генке носки, если же ей надо было пройти, осторожно вышагивала по комнате зигзагами, обходя таз, и стопки книг на полу, и расстеленные газеты.
Генка высыпал марки на стол и отобрал флору и фауну, прибавив изрядную порцию к тем четырем маркам, которые у него были. Он только теперь по-настоящему понял, как много у него марок. Можно собрать на любую тему. Но пускай уж остается флора и фауна.
Остальные Генка разбирать не стал - надоело. Он решил, что обязательно напишет матери письмо. Как достал марки и вообще как дела. От Юли привет не забыть бы передать... Но письмо успеет. Он подошел к окну и стал свистеть Светке Мельниковой, что жила этажом выше.
Светка тут же высунулась из окна, взмахнула руками, скрылась и через минуту спустилась.
Она вошла и удивленно застыла у стола.
- Бери, - сказал Генка.
Светка недоверчиво посмотрела на него и загадочно улыбнулась.
- Бери! - повторил Усов и покраснел.
Мельникова подошла к столу крадучись, как кошка. У нее разбежались глаза. Она сразу обратила внимание на самые большие марки с космическими кораблями и тут же решила их собирать. А может, и спорт тоже?
Губы у Светки приоткрылись, она часто-часто хлопала длинными ресницами.
Генка смотрел на нее счастливыми глазами.
- Послушай, - вдруг спросила Светка. - Тебе на жалко?
- Чего там! Захочу - еще достану!
- Тогда я возьму еще про войну. И вот эти серебряные, ладно?
- Бери!
Светка завернула марки в газету.
- Ну, я пошла...
И взглянула на Усова. Генка стоял посреди комнаты и не отрываясь глядел на Светку. Глядел - и глаза его сияли.
- Я пошла, - повторила она.
- Посиди еще... Хочешь, чай будем пить? - очнулся Генка.
- Чай? Да мне попадет! Уже почти что ночь... Пока!
Она погладила его по голове, как всегда делала ее мать, уходя ни работу, и выскользнула за дверь.
Все марки, кроме флоры и фауны, Усов принес утром в класс и просто выложил на парте.
Произошла небольшая свалка. Несколько марок порвали.
- Подумаешь, я и сам соберу! - сказал Мишка. - Беспорядок только устраивают.
И в толкучку не полез. Генка стоял в стороне и блаженно улыбался, видя, как из-под его парты вылезают коллекционеры, крепко прижимая к груди марки. За этим занятием застала свой чудесный класс Алла Борисовна.
Весь урок и следующий тоже в классе шел энергичный обмен. Тот, кто схватил ненужные марки, менял теперь у других на те, которые требовались.
- Осел ты! - ласково сказал Гарик Сонкин Усову. - Самый настоящий, с длинными ушами. Ты бы мог знаешь сколько выменять на эти марки? А ты выбросил.
- Не выбросил, а отдал, - заметил Усов. - Буду еще мелочиться! Что я, Плюшкин какой-нибудь?
- Да у Генки, знаешь, сколько марок? - вмешалась Мельникова. - Он себе и так собрал - будь здоров!
Сонкин задумался и ничего не возразил. Всеобщий азарт его не задел.
До выставки оставался всего один день. Все должны были расклеить свои марки на большие листы бумаги и принести в школу.
- Кто не расклеил, завтра - последний срок! - обходил и предупреждал всех Гаврилов.
Листы разложили на полу, и Мишка отгонял любопытных, чтобы не наступили.
- А твои где? - спросил он Усова.
Тот показал коробку.
- Разве у тебя тоже фауна и флора? - удивился Гаврилов.
- Нет, - ответил Генка. - У меня флора и фауна.
Оказывается, никто не собирал флору и фауну, кроме Мишки и Усова.
- Это же нечестно, понял? - Мишка увидел, что у Гены марок намного больше. - Надо самому собирать, а нахватать сразу я, знаешь, сколько могу, если схожу к отцу?
- Пойди, - согласился Усов.
- Так ведь их отмачивать надо, лучше готовые купить.
- Купи, - снова согласился Генка.