- Будем с соседними лагерями в футбол играть?
- Мы-то обязательно! - сказал начальник. - Вот будешь ли ты?.. Не знаешь, что в строю разговаривать не положено? В первый же день, ребята, еще по дороге в лагерь у нас произошло "чепе". Потерялся мальчик Усов...
Начальник велел ему выйти перед лагерем и рассказать всем, как было дело.
Генка рассказал. Думал, все смеяться будут, но никто не смеялся.
- Можем ли мы такого Усова оставлять в лагере? - спросил начальник и оглядел линейку. - Нет! Поэтому я вызвал его родителей. Усов, прямо в мой кабинет шагом марш!..
Усов вздохнул и побрел не оглядываясь. Была бы тут Алла Борисовна, она бы все поняла, с ней бы не выгнали.
Идет Генка, а бабушка навстречу:
- Ус, родненький!
- Ты откуда?
- Откуда? Из лагеря как позвонили, мне сразу директорскую машину дали - и сюда. Ты и тут что-то натворил?!
- Я что? Ничего!..
- Как ничего? Начальник лагеря мне сказал: есть штучки, которые можно прощать, а есть - которые нельзя. Почему всегда твои штучки прощать нельзя?
- Да они просто не поняли. Это же шутка.
- Хороша шутка!
- Давай скорее уедем! - говорит Генка. - Скорее, пока линейка...
Они двинулись к станции.
- А где ножик, который я тебе купила?
Обшарил Генка карманы - ножика нет. И тут вспомнил, побежал к вожатой. Линейка как раз кончилась.
- Ножик мой! Ножик отдайте! - догнал вожатую Генка.
Вожатая пошарила в карманах, извлекла ножик. Хотела что-то сказать, но передумала. Генка схватил нож и бросился бежать, потому что со всех сторон к ним спешили ребята.
Бабушка стояла на дороге. Вид у нее был такой, будто она только что, именно сегодня, постарела.
Даже еще лучше, что я уезжаю, думал Усов, шагая к станции. Жалко только, что бабушка от меня мало отдохнула. Всего-то с утра до вечера.
ОБОЙДЕМСЯ БЕЗ ДЖУЛЬЕТТЫ
(Рассказывает Генка Усов)
Лично я девчонок не люблю. На это есть причина.
Мой двоюродный брат Борька кончал строительное ремесленное училище, и на практику его отправили в Таганрог. Из лагеря меня попросили. Бабушка не хотела, чтобы я все лето подметал клешами мостовую, и упросила Борьку взять меня с собой на практику.
- Поезжай, отдохни, - сказала бабушка на вокзале, - а уж осенью я тобой займусь серьезно.
Истинная же причина моего отъезда осталась для нее тайной.
Так я оказался в Таганроге. Там и началась моя нелюбовь к девчонкам.
Мы штукатурили новые пятиэтажные дома. Штукатурить - это не то, что уроки делать, тут не соскучишься. А после работы бегали к морю.
До чего там море мелкое! Уходишь далеко-далеко, вода теплая, песок на дне - паркет. Бредешь, бредешь... Бегут кольцами волны, исчезают вдали. Вокруг тихо, так тихо, что в ушах пусто. Можно часами стоять и чувствовать внутри пустоту. Забываешь про все на свете.
Мы и не заметили, как ребята оделись и ушли с пляжа. Тоже пижоны, подождать не могут. Остался я с Борькой один. Напялил рубашку и брюки, трусы даже отжимать не стал, и так высохнут.
Надо бы поесть, но не хотелось. Борька купил мне в киоске два стакана газировки, сел на скамейку и стал книжку читать. Неинтересная, я такие в руки не беру. Пошел чаек глядеть.
Долго солнце не садилось. Оно горячее, будто кусок металла раскалили добела. Сейчас море зашипит, как только солнце его коснется. Но солнце тихо исчезло, и море не зашипело. Я еще тогда подумал, что это не море. Просто положили зеркало, вот оно и блестит между берегов.
Стало темнеть. Вижу: остался я на целом пляже один, один до самого горизонта, даже страшно стало. Побежал к Борьке - рядом с ним сидит девчонка. Сел я на край скамейки, будто чужой, смотрю прямо в море. Если Борька захочет, чтобы я оказался его братом, сам скажет.
Когда она появилась?.. Сидит и посматривает на него. Плечи у нее загорелые еще больше, чем у меня. Юбчонка широкая, в разноцветную клетку, торчит во все стороны.
- Я целый день на солнце, а никак дочерна загореть не могу, - говорит Борька.
- Просто у меня кожа смуглая, - отвечает она, - а у тебя нет.
И улыбается. Сама в глаза ему глядит, будто больше не на что смотреть. Сидят и сидят, больше молчат, чем говорят, но с места не двигаются. А Борька обещал в кино меня повести на сеанс, на который дети не допускаются. У меня кончики пальцев от обиды закололо. Я кулаки незаметно сжал, чтобы не волноваться. Так я закаляюсь.
- Тебя как звать? - спрашивает Борька.
- Меня? Джульетта...
Джульетта... Может, она из кино?
- А тебя, - говорит, - я знаю, как зовут. Ромео, да? Угадала?
- Еще как угадала! - засмеялся брат.
Так она Борьку и звала - Ромео. А по-моему, Борьке с настоящим Ромео и рядом стать нельзя. Ростом он ему под мышку, вихор, сколько ни слюнявь ладонь, торчит. На брюки лучше не глядеть. Последний раз гладили на фабрике, когда шили. А самое главное - шпаги нет! Так я ему после и сказал. Борька меня за это чуть не ударил. "Ты, - говорит, - ревнуешь меня к ней". Это значит, я вроде бы хочу, чтоб мы были вдвоем, без нее. Мне-то что! Я бы и сам устроился, но не велели от него отставать. А что он урод, это факт.
Джульетта - другое дело! Очень красивая. Лучше, чем в кино. И язык у нее подвешен... Борьку легко заговаривает. Он ей едва успел про свое детство рассказать, а она ему и про класс, и про всех девчонок и ребят, кто с кем дружит, кто в кого влюблен, кто поссорился, и про учителей.
- Слушай, - говорит Борька, - родители о тебе не беспокоятся?
- Нисколько, - отвечает она. - Я их давно перевоспитала, они у меня были старомодные.
Захохотала и прибавляет: