Блейд наколол на сухой стебель кусок посочнее.
- Что ты имеешь в виду?
- Уренов, Дик, наших хранителей-Уренов. То, что ты видел - кувшины, парящие над столом, кресла, возникающие из воздуха, полеты в небесах - все это Урены. Правда, многое мы можем делать и сами... Мне не нужна помощь Урена, чтобы вступить с тобой в мысленный контакт... - она шаловливо улыбнулась, и Блейд вдруг ощутил привычную щекотку под черепом.
- А телепортация? - спросил он.
- Это дело Уренов. Понимаешь, они странствуют где-то там, среди звезд и галактик, - девушка неопределенно повела рукой, - но постоянно поддерживают контакт с нами. Для них это небольшая проблема... их ментальные и энергетические ресурсы столь огромны, что трудно даже вообразить.
- Хм-м... - прожевав кусок мяса, Блейд потянулся к кувшину с вином. - А твой Урен, девочка?.. Кто он? Или об этом не принято говорить?
- Нет, почему же... Мой Урен - и тот, кто хранит Майка, а также родителей, отца и мать, - наш далекий предок... - она на мгновение задумалась. - Если хочешь, наш дед! Он, вероятно, присматривает за сотнями или тысячами своих потомков... я никогда не интересовалась их количеством.
- И ты... ты можешь с ним говорить?
- Говорить? Нет, в привычном смысле - нет. Никто, оставаясь человеком, не может напрямую общаться с Уреном... это все равно, что беседовать с одаренной разумом звездой. Но я чувствую нашу связь... чувствую постоянно его присутствие... тут... - она коснулась лба.
- Он - направляет? Подсказывает?
- Нет. Кто может направлять человека, кроме его желаний и свободной воли? Предок хранит и выполняет мелкие желания. Ну, например, если ты решишь слетать в город или переместиться с помощью врат куда-нибудь подальше... Но серьезные проблемы ты должен решать сам.
- Какие, например?
- Ну, вроде тех, над которыми бился Лоторм, создавая твое тело... Или, скажем, кого мне избрать отцом своего ребенка... - она подвинулась поближе к Блейду, и он обнял девушку за плечи. - Урен - это Урен, милый, а человек - это человек. Мы - разные, хотя в них много от нас, а в нас есть частичка их разума...
Они замолчали, прижавшись друг к другу и глядя на рыжие языки огня. Темные заросли вокруг были тихи и молчаливы, а искусственное небо с яркими звездами казалось столь же бездонным и беспредельным, как и те просторы космоса, где величественно плыли сгустки непостижимых плазменных разумов, ведя нескончаемый диалог со Вселенной и не забывая о своих потомках, обитавших на внутренней поверхности Большой Сферы. Да, она была большой, гигантской, в тысячи или миллионы раз больше Земли, но с точки зрения Уренов не существовало особой разницы между Землей и Урениром. Оба они являлись крохотными небесными телами, ничтожными пылинками перед громадой Мироздания, перед просторами, доступными звездным странникам, перед бесконечностью... И все же Урены не забывали! В отличие от богов, измышления дикарской фантазии, они хранили каждого из своих потомков, пока тем не приходила пора самим вступить в великое сообщество хранителей.
- Ты сказала, что в нашем походе все должно быть по-настоящему, медленно произнес Блейд. - Все, кроме одного...
- Да. Мы не должны прибегать к помощи Урена ради пропитания или для того, чтобы скрыться в пространственных вратах, когда на хвосте окажется погоня... Понимаешь? Иначе все будет бессмысленным, и наше путешествие превратится в фарс. Только если нас поймают... вернее, убьют... тогда предок переправит наши разумы в безопасное место, оставив на растерзание тела.
- И где же мы окажемся?
Миклана пожала плечиками.
- Ну, ты - в своем собственном теле, а я - в голове у Майка. Только я там не засижусь. Мне нравится этот облик!
Внезапно она поднялась, опираясь левой рукой о плечо Блейда, и поднесла правую к горлу. Что-то звонко щелкнуло, и комбинезон, словно по волшебству, упал к ее ногам. Переступив через него, девушка опустилась на колени, и ее напряженные соски скользнули по груди странника.
- Милый, - сказала она, - тебе еще не надоел этот пояс? Может, снимем его?
* * *
Ночью никто не тревожил путников. Блейд заметил, что спит словно бы урывками; каждые десять-пятнадцать минут веки его непроизвольно приподнимались, он оглядывал темное кольцо зарослей, подбрасывал охапку сухих стеблей в едва тлевший костерок, прислушивался и снова засыпал. Вероятно, таков был естественный ритм, которому подчинялось его тело, ибо утром у него не возникло никаких проблем из-за этих постоянно сменявшихся периодов дремоты и бодрствования. Наоборот, он чувствовал себя свежим и хорошо выспавшимся.
Позавтракав, они отправились дальше и через пару часов выехали из багряных травяных джунглей к реке, на равнину, покрытую невысокой травой, ярко-зеленой и свежей, словно весенние газоны перед коттеджами Дорсета. Вдали паслись табунки каких-то травоядных животных, рогатых и безрогих, рыжеватых, темно-серых и с пестрыми шкурами, напоминавшими Блейду то расцветку зебр или жирафов, то причудливые пятна на боках ягуара. Прислушиваясь к веселой болтовне Микланы, он подумал, что из всех его путешествий с женщинами, в Альбе, Берглионе, Брегге и других местах, это было самым приятным. Во-первых, он не рисковал ничем, кроме своего временного тела, во-вторых, Миклана была прекрасной спутницей, а в-третьих... втретьих, и сама эта страна казалась ему прекрасной, созданной для быстрого и упоительного бега.
Да, равнинный Слорам являлся миром стремительно перемещавшихся существ; то была земля непрерывных погонь и бегства. Блейд знал, что на родной планете кентавров, сравнительно небольшой, размером с Марс, из мелкого пересыхающего океана вставал лишь один материк - низменный и плоский, лишенный гор и почти безлесный, заросший из конца в конец травой. Этот ландшафт и воспроизвели в Большой Сфере, увеличив масштаб раза в три или четыре; если исконная страна эстара была соизмерима с Европой, то Слорам превосходил по площади Азию.
Четырехногие занимали весь континент, ограниченный не скалами, как угодья обезьян-лика, а морем. Кентавры не владели искусством мореплавания и не любили соленых вод, поэтому не могли покинуть отведенную им часть уренирской Сферы - тем более, что материк их был прикрыт силовым куполом, начинавшемся в сотне ярдов от берега. Он не столько препятствовал доступу к морю, сколько служил ограждением области пониженной гравитации, привычной для эстара и составлявшей около трети земной.
Воссозданный в Большой Сфере мир кентавров представлял собой такую же бесконечную травянистую равнину, как и та, что осталась на их родине. Она, впрочем, не походила ни на евразийские степи, ни на американские прерии или пампасы, напоминая скорее саванну, где оголенные или покрытые травой пространства чередовались с довольно обширными рощами и зарослями кустарника. Тут были и холмы, высокие, до тысячи футов, но, как правило, с пологими склонами; гребни одних венчали короны из каменных глыб, другие поросли деревьями, вершины третьих выглядели голыми, словно макушка дочиста выскобленного черепа.
Слорам отличался изобилием воды. На всем огромном континенте почти не было пустынь; всюду журчали ручейки, струились к океану реки - иногда очень большие и полноводные, в пять-восемь миль шириной; их бассейны занимали десятки тысяч квадратных миль. Озер в степной стране имелось немного, зато пейзажи внутренних районов украшали три крупных пресных моря. Эти эстуарии превосходили величиной Великие американские озера и располагались в зоне холмов и скал, где травы перемежались с небольшими хвойными лесами.
На всей территории, прикрытой силовым экраном, царил практически одинаковый климат - разумеется, если не считать прибрежной полосы, где эстара появлялись редко. Тут было тепло, но не жарко; проливные ливни вроде того, под который Блейд попал в стране шестилапых лика отсутствовали; несильные дожди выпадали раз в пять-шесть дней и преимущественно по ночам.
Сейчас, остановившись в сотне футов от багряных зарослей, странник мог любоваться типичным для Слорама пейзажем: холмистой степью с редкими рощицами и величественной рекой, чьи воды поблескивали живым серебром на северо-востоке. Он заметил, что животных вблизи речного берега побольше, что обещало неплохую охоту где-нибудь у водопоя. Кроме того, над рекой носилась туча птиц, а высоко в небе парили еще какие-то крылатые создания возможно, хищники, высматривающие добычу.
- Ну, куда двинемся? - он похлопал Миклану по бедру. Она приподнялась в стременах, выглянув из-за плеча странника, потом приникла горячей щекой к его шее.
- В первый раз мы прокрадывались от холма к холму, от рощи к роще... Но теперь, если ты обещаешь обогнать всех и каждого, можно направиться прямиком на север.
- А что ты скажешь насчет этой реки? Насколько я представляю карту, она поворачивает к западу на расстоянии двух-трех дневных переходов.
- Да. И нам предстоит через нее перебираться.
- Там не водится чего-нибудь этакого... - Блейд представил гротескного крокодила с разинутой зубастой пастью, и девушка, уловив этот мысленный образ, тихонько рассмеялась.
- Нет-нет, милый... В реке много рыбы, но ничего клыкастого и зубастого... Тогда, в первый раз, мы одолели ее без труда. Река тут самое безопасное место. Конечно, эстара умеют плавать - это вообще легко при таком низком тяготении, - но они не любят зря лезть в воду.
- А у них имеется что-то вроде лодок или плотов?
- Насколько мне известно, нет. Им это ни к чему. Слорам - равнинная страна, и на четырех ногах они перемещаются быстрее, чем по воде.
- Ну, ладно... - Блейд посмотрел на север, потом взгляд его обратился на северо-восток, к реке. - Если ты не против, я бы отправился прямо к берегу. Там можно поохотиться и перекусить. А потом мы форсируем водную преграду и заодно искупаемся.
- Я со всем согласна, только не понимаю, зачем тебе охотиться. Ведь у нас полно продуктов, - Миклана похлопала по тючку, в котором, в отдельной сумке, хранились маленькие контейнеры с пилюлями.
Странник, покосившись на нее, ухмыльнулся.
- Ты ведь говорила, что в такой экспедиции, как наша, все должно быть понастоящему, верно? Я готов пить вино из таблеток, но там, - он протянул руку к реке, - бродит живое мясо, и я предпочитаю его сублимированному продукту.
- Ну, тогда поехали, великий охотник, - Миклана ласково растрепала его волосы.
- Не успеет первое из солнц достичь зенита, как мы уже будем жарить ногу какой-нибудь из местных антилоп, - пообещал Блейд и галопом припустил к реке.
Однако его намерениям не суждено было сбыться - во всяком случае, не так скоро.
Они приближались к роще - небольшому клину высокоствольных, но довольно тонких деревьев с похожими на зонтики кронами, зажатому меж береговым откосом и холмами. Эти возвышенности, в отличие от остальных, торчавших кое-где в степи, выглядели чуть ли не настоящим горным хребтом в миниатюре - с довольно обрывистыми каменистыми склонами и ущельями, промытыми быстрыми ручьями. Из одного такого каньончика и выскочили внезапно трое эстара.
До них было ярдов двести, а до леска деревьев-зонтиков - не больше сотни. Блейд припустил туда, хотя прежде не собирался заходить в рощу; он хотел подняться на ближайший склон и высмотреть место водопоя или скопления травоядных. Но теперь ему надо было позаботиться о Миклане. В схватке девушку могли сшибить наземь, покалечить или затоптать, и редкий лесок казался единственным подходящим убежищем, где она могла провести ближайшие десять минут. Блейд не собирался тратить больше времени на эту троицу.
Он резко развернулся, выбивая копытами ямки в мягкой почве, и вытянул руку в сторону деревьев.
- Слезай, малышка, и беги туда. Прячься за стволами и старайся не высовываться - мне кажется, у них есть дротики.