***
Джона Медника разбудил стук, донесшийся со стороны люка. Рассвет еще не наступил; сбросив одеяла, он поднялся с постели. Дюжина птичек, примостившихся на нем, порхнула по углам комнаты. Джон поднял крышку, и в комнату просунулась голова Мартина Трактирщика.
- Мальчишка, Амос, он простудился, его так трясет, что мы не знаем, что и делать.
Джон быстренько натянул штаны, надел рубашку, фуфайку и последовал за трактирщиком.
На последних ступеньках лестницы Мартин Трактирщик вдруг остановился, да так внезапно, что медник налетел на него. Не сводя глаз с пола, Мартин отступил в сторону, и Джон Медник увидел трупики двух воробьев. Их шеи обвивала толстая нить. К одному трупику была привязана бумажка с надписью "Маленький Джон Фермер", а к другому - "матушка Кухарка".
- Маленький Джон и матушка Кухарка умерли вчера, - прошептал Мартин Трактирщик.
Джон Медник ничего не ответил.
- Найду, кто это сделал, головы поотворачиваю, - пообещал Мартин.
Джон Медник ничего не ответил.
- Ну что, ты посмотришь мальчика?
Джон Медник прошел вслед за ним в северное крыло гостиницы, в маленькую, жарко натопленную комнату. Над огнем бурлили котелки, и раскаленный пар каплями воды оседал на стенах, но, несмотря на жару, лоб Амоса оставался холодным, а руки посинели.
- Видишь? Ты вылечишь его? - спросил Мартин Трактирщик.
Джон Медник сел рядом с мальчиком, положил руки на его лоб и начал что-то шептать. Но спустя какую-то секунду он прервался и с удивлением поднял глаза.
- Что-то не так? - встревоженно спросил Мартин.
Джон снова закрыл глаза и коснулся лба мальчика. Затем он перевернул Амоса на бок, дотронулся до его шеи, спины, затем снова потрогал голову, как бы пытаясь что-то нащупать. Но нет, он ничего не чувствовал. Амос для него был все равно что труп, хоть и продолжал дышать. До этого момента Джону не приходилось сталкиваться с людьми, которые не откликнулись бы на его мысленный призыв.
Глаза Амоса открылись, и он взглянул на Джона Медника. Медник встретил его взгляд.
- Ты еще не нашел мою болезнь? - спросил мальчик.
Джон Медник покачал головой.
- Пожалуйста, поспеши, - сказал мальчик и снова закрыл глаза. Медник взял руку мальчика и склонил голову.
Так он сидел несколько мгновений, после чего поднялся и направился к дверям. Мартин Трактирщик ухватил его за рукав.
- Ну? Он выздоровеет?
Джон Медник покачал головой:
- Не знаю.
- Разве ты не вылечил его? - не отпускал его Мартин.
- Не смог, - ответил Джон и покинул комнату.
- Что значит не смог?! - не отставал Мартин.
- Он недоступен для меня, закрыт, - объяснил Джон, направляясь к южной башне. - Мне не найти ее.
- Не найти кого?! Значит, всех остальных в этом городе ты можешь вылечить, а вот для моего сына ничего сделать не можешь...
Они миновали трупики птиц, и Мартин вдруг резко встал на месте, уставившись на них.
- Так вот в чем дело, да?! Я слышал твои угрозы, еще одна птица - и все умрут! - крикнул Мартин вслед поднимающемуся по лестнице меднику. Вернись, колдун! Я не позволю тебе просто так убить моего сына!
Медник развернулся и спустился вниз.
- Мой сын не убивал этих проклятых пичуг! - набросился на него Мартин. - И я их не убивал! А если ты хочешь кого-то наказать, наказывай того, кто сделал это!
- Никого я не наказываю, - прошептал Джон.
- Мой мальчик умирает, и ты вылечишь его! - заорал Мартин.
- Я не могу, - выдавил Джон. - Это и есть его дар. Он закрыт от меня.
Мартин словно клещами вцепился в его фуфайку:
- Что за дар?
- Глаза. Дар дается вместе с глазами. Мне дан дар чувствовать боль и излечивать ее. Его дар состоит в том, чтобы быть единственным в мире человеком, недоступным моему лечению.
- Ты хочешь сказать, твоя магия на него не действует?
Джон кивнул и двинулся было к себе, но Мартин снова схватил его за руку:
- Кончай отпираться! Ты можешь исцелить всякого, кого только захочешь! Ты жил под моей крышей тридцать лет, я ни разу не потребовал с тебя денег, а ты похитил у меня сына, приворожил его и научил ненавидеть собственного отца. Так что или ты сейчас пойдешь и вылечишь мальчишку, или, клянусь, я убью тебя!
Джон Медник посмотрел ему прямо в глаза:
- Я бы вылечил его, если б смог. Но я не могу.
Затем он отцепил руку Мартина от рукава своей фуфайки и двинулся наверх. Хлопнув крышкой люка, он сел на кровать, уперся локтями в колени и закрыл лицо ладонями.
Птички придвинулись к нему поближе, а один зяблик даже сел на плечо.
Он слышал внизу гул собирающейся толпы, сквозь невнятное бормотание то и дело прорывались громкие крики.
Но медник ничего не предпринимал до тех пор, пока они не ринулись вверх по лестнице. Тогда он передвинул на крышку люка свою кровать и начал наваливать на нее столы, стулья, все, что под руку попадется, чтобы хоть немного утяжелить вес. Трое мужчин с легкостью справятся с этим весом, но лестница слишком узка, и троим к люку не подобраться.
В крышку люка заколотили. Джон Медник надел еще две рубахи, пару штанов и обе теплые накидки. Засунув в котомку инструменты, немного одежды и кусок хлеба, он привязал к шее лыжи. Затем он распахнул западное окно башни.
В шестнадцати футах под ним белел скат гостиничной крыши. Джон встал на подоконник и, прижав к груди котомку, прыгнул.