Смуглолица, черноглаза,
и породу видно сразу...
а слова ее пестры,
и занятны, и остры,
словно птички щебетанье,
словно речки лепетанье,
засмеется - смех шальной,
как луч солнца над волной.
Бубны бьют, грохочут пушки...
Рядом с Ваней мать-старушка
сладкой патокой плывет,
пьяной радостью цветет.
Гости едут отовсюду,
вся страна дивится чуду,
вся страна гордится им...
Каждым гостем, как родным,
Ваня сам спешит заняться...
Вдруг как охнет - и за яйца.
Но лукавый голосок
раздается из порток:
- Не знаком ли ты немножко
с божьей тварью Мандавошкой?
Ангел мой! В твой лучший час
я пришла поздравить вас!
Ваня радостный, польщенный
Мандавошечку смущенно
в обе руки нежно взял,
от души расцеловал,
садит с матушкой родною:
- Будешь гостьей дорогою,
а когда детей родим
будешь нянюшкою им!
Целый год в пирах проходит...
Наконец Иван уходит
на пуховую кровать
целку милую ломать.
Много долгих лет счастливых
проеблись они ретиво,
как дай Бог и нам, и вам,
мне и всем моим друзьям...
За болотами пустыми,
за лесами за густыми,
за кирпичною стеной,
за коричневой горой
мимо них я шел полянкой,
да и ногу стер портянкой.
Вспомнив старые года,
я к ним в горницу тогда
заглянул переобуться