- Жаль его. Не смог больше бороться за свою жизнь. Это был храбрый воин и достойный противник.
Щуплое тело Накойи содрогнулось от приступа кашля. Она хотела добавить что-то еще, но Мара ее опередила:
- Как ты считаешь, не стоит ли мне поискать подходы к Джиро?
Накойя сжала пальцы.
- Что тебе сказать, дочь моя?.. Он с давних пор таит на тебя злобу, ведь ты в свое время предпочла ему младшего брата, но с другой стороны, это не такой одержимый, как Тасайо. Теперь, когда на его плечи легло бремя власти, он, возможно, и прислушается к голосу здравого смысла.
Вдруг из-за порога раздался голос Кевина:
- В человеческой натуре место есть для всякой дури. Это надо бы помнить.
Накойя метнула в его сторону испепеляющий взгляд. Как ни была она раздосадована тем, что старый Кейок увидел ее в столь жалком виде, стерпеть присутствие молодого мидкемийца оказалось еще труднее. Однако она не могла дать волю гневу. Этот дерзкий раб, не признающий цуранских обычаев и так некстати заполонивший сердце госпожи, отличался острым умом и неплохо разбирался в людях.
Советница нехотя согласилась:
- У твоего раба... бывают разумные мысли, дочь моя. Пока Джиро не проявит добрую волю, не стоит ему особенно доверять. Анасати испокон веков с нами враждовали, правда никогда не нападали из-за угла. Тут необходима осмотрительность.
- Как же мне поступить? - Мара вконец растерялась.
- Пошли ему письмо с соболезнованиями, - подсказал Кевин.
Госпожа и первая советница обернулись к нему в молчаливом недоумении.
- Письмо с соболезнованиями, - повторил Кевин и запоздало сообразил, что у цурани такого нет и в помине. - У нас принято писать родственникам покойного, что мы разделяем их утрату и скорбим вместе с ними.
- Странный обычай, - заметил Кейок, - однако он не противоречит понятиям чести.
Накойя просветлела лицом. Задержав взгляд на Кевине, она с трудом перевела дух и высказала свое суждение:
- Умно, очень даже умно. Такое письмо позволит наладить отношения с Джиро и вместе с тем ни к чему нас не обяжет.
- Можно и так сказать. - Кевина удивило, что простая мысль о сочувствии причудливо искажается в цуранском сознании, становясь оружием в Игре Совета.
Мара тоже приняла его идею:
- Напишу-ка я ему прямо сейчас.
Однако она не двинулась с места. Ее ладонь по-прежнему накрывала узловатые пальцы Накойи, а взгляд блуждал по оконному переплету.
- Что тебя гложет? - спросила старая советница, в душе она по-прежнему оставалась заботливой нянькой, и чутье никогда ее не обманывало. - Ты давным-давно вышла из того возраста, когда нужно стесняться, дочь моя. Говори начистоту!
Мара почувствовала жжение в глазах. Ей было непросто приступить к неотложному делу.
- Надо подыскать... среди домочадцев... толкового человека, чтобы обучить...
Советница все поняла.
- Ты хочешь сказать, мне пора готовить себе замену, - сказала она с жестокой прямотой.
Мара не запротестовала. Накойя стала для нее второй матерью, казалось, она всегда будет рядом. Хотя они вскользь уже касались этой темы, властительница сколько могла откладывала серьезный разговор. Но бремя власти настоятельно требовало принять окончательное решение.
Впрочем, Накойя и тут хранила трезвую рассудительность.
- Я стала совсем плоха, дочь моего сердца. Все кости ломит. Служить в полную силу уже не могу. Но чтобы спокойно умереть, мне нужно увидеть рядом с тобой надежного человека.
- Красный бог тебя к себе не возьмет, - вставил Кевин. - Побоится!
- Не смей богохульствовать! - прикрикнула советница, но не сдержала улыбку.
Напрасно она убеждала себя, что варвар - это пустое место. Такому красавцу многое прощалось, да и его преданность госпоже могла тронуть кого угодно.
Мара решилась:
- Кейок вполне подошел бы...
Но бывалый воин перебил ее с неожиданной теплотой:
- Да ведь мы с Накойей почти что ровесники, Мара. - Имя госпожи прозвучало в его устах без малейшего намека на фамильярность. - Меня давным-давно взял на службу твой отец. Когда я потерял ногу, моя жизнь не окончилась, а, наоборот, приобрела новый смысл - только благодаря тебе. Но я ни за что не стану злоупотреблять твоим расположением. - В его голосе зазвучала привычная твердость. - Благодарю за честь, но мне не по плечу мантия первого советника. Тебе нужен сильный, здравомыслящий помощник, который на долгие годы останется рядом. А наш век уже прожит.
Мара застыла, не отпуская руку Накойи. Кевин собирался сказать свое слово, но Кейок мягким жестом его остановил.
- Когда военачальник муштрует молодых офицеров, он не должен делать никаких скидок. Согласись, госпожа, от советника требуется нечто большее, чем слепое повиновение: ему надлежит знать все нужды Акомы и разбираться в хитростях Игры Совета. У меня, как и у Накойи, нет своих детей. Так неужели ты откажешь нам в праве воспитать себе преемников? В этом мы найдем утешение своей старости.
Мара перевела взгляд с Кейока на первую советницу. Старики заговорщически переглянулись, и Мара заподозрила, что вопрос уже не раз обсуждался без ее участия.
- Ох ты, хитрая солдатская душа! У тебя уже кто-то есть на примете?
- Да, не без этого, - согласился Кейок. - Есть один воин, он мастерски владеет мечом, но для ратного дела не годится. Слишком много думает.
- Все ясно: служит укором остальным да к тому же несдержан на язык, вслух заключил Кевин. - Я его знаю?
Кейок не счел нужным отвечать, он смотрел только на Мару.
- Этот воин служит тебе верой и правдой, хотя и вдали от усадьбы. Его двоюродный брат...
- Это Сарик! - воскликнула Мара. - Кузен Люджана! Он и впрямь остер на язык, ты его отослал куда-то на край света, потому что двое таких вместе... - Она осеклась и заулыбалась. - Говори: это Сарик?
Кейок прочистил горло.
- Сообразительности ему не занимать.
- Я больше скажу, госпожа, - не удержалась Накойя. - Он умен, как дьявол. А какая память! Не забывает ни единого имени, разговоры помнит слово в слово. Прямо-таки Люджан и Аракаси в одном лице!
От мимолетного знакомства с Сариком у Мары осталось вполне благоприятное впечатление. Молодой воин умел расположить к себе собеседника, выделялся хорошими манерами и несомненным тактом. Все эти качества были незаменимыми для будущего советника.