- Здоровье у меня превосходное, Джиро из Анасати. - Прищурившись, Десио, как и полагалось, задал встречный вопрос:
- В добром ли здравии твой отец?
- Он вполне здоров, господин.
Внутри дощатой клети раздался более громкий и яростный вой, Джиро позволил себе едва заметно улыбнуться. Неукоснительно соблюдая ритуал, он продолжил формальный обмен приветствиями.
Но терпение уже покинуло Десио. С трудом преодолевая искушение спросить, что за бестия находится в клети, он выпалил:
- Я рад сообщить, что вся моя семья пребывает в добром здравии.
Избавленный таким образом от промежуточных стадий протокола, Джиро чопорно взглянул на Инкомо, явно раздосадованного, но неспособного вернуть своего повелителя в рамки этикета.
- Я сердечно благодарен, - проговорил сын Анасати. - Властитель Десио настолько добр, что согласился принять неурочного посетителя. Приношу извинения за то, что не испросил согласия заранее, но я оказался по делам в ваших краях и подумал, что мы могли бы не без пользы побеседовать.
Кто-то начал царапать обшивку клети изнутри, и рабы на барке беспокойно зашевелились. Десио переступил с ноги на ногу: настал момент, когда он должен был либо пригласить гостя в дом, чтобы подкрепиться с дороги, либо отправить его восвояси. Раздражение от необходимости церемониться с сыном врага боролось в нем с любопытством.
Воспользовавшись колебаниями Десио, Джиро перехватил инициативу.
- Прошу извинить меня, господин, я не намеревался посягать на твое гостеприимство. У меня на борту живые твари, которых раздражает качка. Нельзя ли нам побеседовать прямо здесь, на причале?
Стояла жара, и у Десио от пота чесалось лицо. Если Джиро мог обойтись без прохладительного питья, то властитель Минванаби предпочитал не подвергать себя таким лишениям. Широким жестом, обращенным к гостю и всей его свите, он подкрепил свои слова:
- Давайте войдем в дом и посидим там, где можно будет поговорить не торопясь. - Заметив озабоченный взгляд, брошенный посетителем на клеть, Десио добавил:
- Я прикажу слугам отвести животных в тенистое место, чтобы они не мучились от жары.
Поставленный перед нелегким выбором, Джиро колебался: отвергнуть или принять гостеприимство сиятельного врага было в равной мере опасно. Потеребив лакированный пояс своего панциря, он признался:
- Господин мой, ты в высшей степени великодушен, но эти бестии у меня на борту настолько злобны, что я не решаюсь оставлять их на попечение незнакомых. Я бы не хотел, чтобы в твоем доме хоть кто-нибудь от них пострадал.
Глаза у Десио загорелись.
- Тогда их тоже прихвати с собой, кажется, это может быть интересно.
Джиро поклонился. Служителю, который оставался на барке, он приказал:
- Возьми собак на привязь и выведи. И если тебе дорога честь, позаботься, чтобы никто из слуг Минванаби не подошел к ним слишком близко и не получил увечья.
Десио увидел, как побледнел служитель, услышав такое наставление. От возбуждения у властителя взмокли ладони. Пока Ирриланди выстраивал почетный эскорт для перехода во дворец, его господин не удержался и оглянулся назад. Смертельно бледный псарь надел плотные рукавицы. Затем он взял в руку пару толстых плетеных ремней и подал сигнал рабам, которые, едва преодолевая очевидный страх, стащили с клети чехол. Раздался хриплый лай, и рабы отпрянули в стороны. Тогда псарь поднес к губам костяной свисток и один раз свистнул. Из отверстия в клети немедленно высунулись две оскаленные морды с широко расставленными глазами и стоящими торчком ушами. Два пса устрашающего вида заскребли когтями по стенке клети. Рабы попятились еще дальше, а воины из дома Анасати сжали рукояти мечей.
- Хороши, - выдохнул Десио, когда псарь приблизился к клети и закрепил ремни на двух ошейниках, украшенных драгоценными камнями. Широкогрудые псы с массивными челюстями вырвались из своей темницы со стремительной грацией сильных хищников. Масть у них была необычная: рыжие и черные полосы.
Перепрыгнув с барки на причал, они уселись на досках с таким царственным видом, как будто все вокруг принадлежало им.
- Господин мой, позволь предупредить: от них лучше держаться на расстоянии, - тихо посоветовал Джиро.
Десио последовал совету, пусть даже исходившему от врага.
- Хороши, - повторил он.
Однако ему тут же пришло на ум, что янтарные, угрожающе-равнодушные глаза псов чем-то похожи на глаза его кузена Тасайо. Раздосадованный этой мыслью, он знаком приказал советнику и эскорту следовать за ним и двинулся ко входу в главную палату.
- Что же собой представляют эти собаки? - спросил властитель Минванаби, когда они уже достигли возвышения с множеством разбросанных подушек.
- Это охотники, не знающие равных. Повинуясь жесту Джиро, псарь отвел несравненных охотников в безопасный угол, где не проходили слуги и до любой из дверей было далеко. Псы сели, но были настороже, в их глазах можно было прочесть беспокойство и голод.
Только сейчас заметив неодобрительное покачивание головы Инкомо, Десио сообразил, что проявленный им откровенный интерес ставит его в невыгодное положение. Расположившись на подушках, он процедил:
- У нас тоже прекрасные гончие.
Джиро мягко заметил:
- Но не такие, как эти, господин мой. Может, потом, когда мы закончим беседу, ты захочешь, чтобы я показал тебе, что они умеют?
Десио просиял:
- И в самом деле, почему бы и нет? Однако давайте сначала перекусим.
Поспешно приблизились рабы с полными подносами яств и напитков. Сидя с горделиво выпрямленной спиной, Десио лишь усилием воли сдерживался, чтобы не оглядываться на собак, которые глухо рычали, когда кто-либо проходил мимо. Он подал знак, и Ирриланди отвел почетный эскорт Минванаби на почтительное расстояние, то же проделал сотник из охраны Джиро, и в огромную палату вошли Другие слуги с чашами и полотенцами для омовения обоих благородных собеседников.
Один из псов слегка заскулил. Не обратив на это ни малейшего внимания, Джиро обмакнул кисти рук в благоуханную воду, а затем помахал ими в воздухе, чтобы просохли пальцы.
- Твой дом производит незабываемое впечатление, господин. Когда я представляю себе, как выглядит эта палата в дни торжеств и увеселений, заполненная праздничной толпой... я глубоко сожалею, что мне не довелось присутствовать на чествовании Имперского Стратега.
Инкомо, сидевший по правую руку своего хозяина, застыл на месте. Он пристально взглянул на Десио, и по окаменевшему лицу господина понял, что тому не требуются никакие подсказки: властитель не пропустил мимо ушей упоминание о событии, во время которого госпожа Мара сумела завлечь прежнего властителя Минванаби в ловушку бесчестья и обрекла его на ритуальное самоубийство.
В огромном зале стояла мертвая тишина. Затем Десио потянулся и взял с подноса стакан фруктового сока, то, что он не отдал предпочтения более крепкому напитку, служило верным признаком его скрытого гнева. Он не даст сбить себя с толку, никакие уловки с охотничьими собаками не заставят его забыть о неизменной опасности, исходящей от дома Анасати. Десио могущественный правитель, он сидит в своей собственной палате, и пусть молчание продлится хоть целую вечность, он не снизойдет до того, чтобы поинтересоваться, зачем пожаловал к нему этот дерзкий второй сын Анасати.
Джиро позволил молчанию затянуться достаточно долго: надо же было показать, что запугать его не удалось. С внезапным оживлением он заговорил:
- Всех радуют вести из Дустари. Теперь, когда кочевники пустыни и их союзники разгромлены, Империя будет долгие годы наслаждаться миром на южных границах.
Десио перехватил предостерегающий взгляд первого советника. Как видно, Джиро неспроста упомянул о союзниках, и это можно было трактовать двояко. Либо он догадался, что кочевники действовали по наущению Минванаби, либо Анасати получил сведения от агентов, замаскированных не хуже, чем шпионы Мары.
Один из псов заскулил, и приставленный к ним служитель возмущенным шепотом выбранил провинившегося.
Властитель Минванаби ничего не сказал.
- Если не приписывать все успехи сказочной удаче Акомы, этот триумф долго будет считаться непревзойденным, - закончил Джиро и надолго погрузился в безмолвие, доказав тем самым, что и он не прочь помолчать.
Десио лениво опустошил свой стакан. Он выслушал несколько слов, почти беззвучно сказанных его советником, а затем ответил в безупречной форме:
- Любое деяние, предпринятое для защиты Империи, достойно рукоплесканий. Или ты придерживаешься иного мнения?
Джиро холодно улыбнулся: