Глазам не верю. Я привязала лошадь к кофейному дереву и не заметила этого, так была увлечена находкой алмазов.
Мне обязательно нужно исследовать этот участок, вдруг это дерево не одно. Ещё раз убеждаюсь, что прав был Егорушкин, когда говорил, что я ничего не знаю о Бразилии. Пожалуйста, прошу Мигеля привезти мне кофе, а он уже здесь растёт.
Неужели им уже и торгуют? Ещё один пунктик спросить дона Смита. Может быть, лучше расспросить его вообще о том, чем торгует Бразилия с Европой.
Что-то мне кажется, что наша информация может не совпадать.
— Хозяйка, — дотрагивается до плеча Фернандо, и я вздрагиваю от неожиданности.
— Ты меня напугал.
— Прошу прощения, — вежливо говорит управляющий, — Хозяйка, я спрашиваю у вас, помните ли вы в каком месте понесла лошадь?
Помню ли я, где понесла Орхидея? Наверно помню.
— Не уверена, что скажу, но должна узнать это место, — отвечаю я.
Фернандо подходит так близко, что мне становится неудобно. Я отступаю на шаг.
— Хозяйка, прошу вас, — шепчет управляющий, — не говорите дону Мигелю, что я оставил вас одну на дороге.
Я ожидала от него всего чего угодно, но только не этой просьбы. Такой надменный тип и вдруг униженно просит не рассказывать хозяину о его промашке.
— Дон Мигель мне шею свернёт, — проникновенно говорит он, — поверьте, он крут на расправу. Я понимаю, что это моя ошибка. Но, клянусь вам, я не думал, что здесь может угрожать опасность.
Он не думал, так я тоже не думала, что лошадь понесёт.
— Не бойтесь, я не скажу мужу, что вы мне подобрали неподходящую лошадь, — успокаиваю его я.
— Вы не понимаете, дона Тори, дело не в лошади, а в том, что ей причинили боль и она понесла, — волнуясь говорит Фернандо, — если бы кобыла была с норовом, то вы могли погибнуть.
Да я и так могла погибнуть. Абсолютно не умею ездить верхом.
— Вот вам веская причина, Фернандо приобрести двуколку, — не преминула я вставить свою просьбу. — И как можно скорее.
— Нет уж, хозяйка, если собираетесь выезжать и дальше, то только в паланкине, — упрямо твердит своё управляющий. — Подберу вам надёжных рабов, которые и охраной в случае чего выступят.
— Нет, рабы меня носить не будут, — жёстко заявляю я.
— Лошади ненадёжны, — продолжает убеждать меня Фернандо, — посмотрите сами. Один укол и она уже несёт, не разбирая дороги. Какая гарантия, что и в двуколке она взбесится от боли.
Резон в его словах есть. Но только я не могу преодолеть в себе неприязнь к рабству. Тем более, к такому его проявлению.
— Двуколки ненадёжны, — продолжает Фернандо, — часто переворачиваются. Я не хочу, чтобы вы сломали себе шею.
— Хорошо, — вынужденно соглашаюсь я, — Твоя взяла. Но с одним условием.
Сейчас управляющий готов пообещать мне почти всё, и я воспользуюсь предоставленным шансом.
— Скажи мне, много ли таких деревьев ты видел? — Спрашиваю я, показывая на кофейное дерево.
Несмотря на то что я нашла алмазы и ещё можно постараться поискать другие драгоценные камни, идею о кофейной плантации я не оставляю.
В наше время Бразилия — основной поставщик двадцати процентов арабики и восьмидесяти процентов робусты на мировой рынок.
Малый процент выращивания арабики при её более высокой цене, если мне не изменяет память, а при ударе головой всё может быть, заключается в том, что этот сорт более капризен. Но зато его вкус более глубок и можно «играть» обжарками или помолом, добиваясь разных оттенков конечного напитка.
Робуста отвечает скорее за крепость напитка, чем за вкус. При разведении этот вид неприхотлив и стоит меньше, чем арабика.
Считается, что кофейные деревья надо выращивать на горных склонах. А здесь, как, впрочем, и по всей Бразилии только небольшие возвышенности.
Вот мне и интересно, сколько деревьев здесь.
— Немало вроде бы, — отвечает Фернандо. — А почему вас это так интересует?
— Мне нужно, чтобы ты подобрал мне десяток рабов посообразительнее, — не отвечаю на его вопрос я, а наоборот задаю фронт работы. — Можно даже детей от семи лет.
— Когда они вам нужны? — Интересуется управляющий. — Я ещё плохо знаю работников, поэтому нужно время.
У меня же всё зудит, как хочется организовать работу. Я придумала сорвать несколько веток кофе и показать их детворе, разослав по всей плантации.
Пускай ищут деревья. Я организую сбор урожая, сейчас как раз подходящее время.
Затем я начну выращивать саженцы кофейных деревьев, в то же время собирая урожай с тех деревьев, которые уже есть на фазенде.
Кофе выращенное на равнинах отличается более мягким вкусом. Это, и будет нашей изюминкой. Наш кофе не сравнится с азиатским, в нём нет яркой кислоты. Он будет вполне конкурентноспособным.
Бразилия обладает тремя ключевыми отличиями от других стран, которые производят кофе. С одной стороны, это объясняет распространённость бразильского кофе в мире, а с другой — накладывает серьёзные ограничения на производство спешелти кофе.
— Нам с вами надо бы объехать те земли, которые не принадлежат моему мужу, — взволнованно сообщаю я Фернандо, — и как можно скорее.
Мне не терпится посмотреть, на какой урожай я могу рассчитывать. Дело нельзя откладывать в долгий ящик. Сейчас июнь, а кофе нужно собирать в солнечное время года. Уборка урожая с середины весны до начала октября. Поэтому зёрна и деревья на плантациях не гниют.
— Нужно подготовить сушильни, — распоряжаюсь я. — Во дворе необходимо сколотить столы. Отдайте необходимые распоряжения плотникам. Я вам покажу, что мне нужно.
Я хочу, чтобы к сбору урожая у меня было всё готово. После сбора и первой очистки часть кофе сушат на открытом воздухе в течение двух недель. Их постоянно перемешивают, чтобы зёрна румянились равномерно.
Первая очистка должна быть фильтрованной водой, сложный и дорогой метод очистки, поэтому такой кофе ценится ещё выше. Вряд ли, конечно, в семнадцатом веке понимают разницу, но всё же я хочу попробовать сделать именно такую очистку. Нужно подумать, чем заменить фильтрованную воду.
Родниковой, колодезной или отстоянной водой? Я не сильна в этом, но можно поэкспериментировать на небольших партиях кофе.
— А ещё мне нужны рабы для сбора урожая, — наконец-то довожу я до Фернандо свою мысль. — Только это не на сахарный тростник. Подойдут женщины и подростки. Несколько мужчин, чтобы таскать полные мешки.
Думаю, что мне нужно будет разделить работы. Одни собирают урожай, другие раскладывают его для сушки. Затем нужна обработка после сушки, хотя после солнечной сушки внешняя оболочка легко отстаёт от зерна, и процесс проходит без повреждений продукта, я предпочитаю посадить за эту работу женщин.
— Да и нужно заготовить холщовые мешки для хранения и транспортировки урожая.
Я так увлечена и возбуждена, теми перспективами, которые открываются, что у меня покалывают ладошки и сильно-сильно колотится сердце. Наконец-то я сама смогу сделать то, о чём всегда мечтала: стать у истоков кофейного бизнеса страны.
Фернандо чурбан этакий, не разделяет моего энтузиазма, думает бог знает о чём:
— Сначала давайте выясним, где в вашу лошадь стреляли, а главное, кто?