Дон Смит подозрительно на меня смотрит, видимо, ждёт какого-то подвоха. Не знаю, какие у него сложились отношения с прошлой обладательницей моего роскошного тела, но он мне нужен.
— Дон Смит расскажите, где мне предстоит жить? — Очаровательно улыбаясь прошу я. — Отец ничего мне не сказал, кроме того, что это Бразилия, где в лесах много-много диких обезьян.
Он самодовольно ухмыляется. Да, я сама тебе расскажу о Бразилии столько, чего ты даже не знаешь. А спеси-то, спеси. Так и тянет плюнуть ему под ноги и уйти. Но мне нужны сведения о муже.
— Донна Коста-э-Сильва…
— Называйте меня просто донна Виктория, а то я чувствую себя на приёме у короля, — скромно потупясь произношу я.
Смиту должна понравиться такая реакция, как мне показалось, он ни во что не ставит женщин.
— А вы там были? — заинтересованно спрашивает дон Смит, вцеплясь в меня взглядом, словно коршун.
Вот попала. Откуда я знаю, где была эта донна Коста-э-Сильва, где не была. Может, она и встречалась с королём, вот только мне весточки об этом не оставила. А главное, зачем скромному поверенному с простой фамилией Смит мои связи.
Короля я видела только на картинах, а они очень отличаются от оригинала. Надо как-то вывернуться без потери своей репутации в глазах поверенного моего мужа, но, и чтобы у него не сложилось впечатления, что меня можно как-то использовать в своих целях.
— Была, но в детстве, — говорю я и вижу, как интерес в глазах Смита угасает.
Пусть лучше так, а то ещё придумает какую-нибудь ловушку, куда я вломлюсь с грацией носорога.
— Донна Виктория, Бразилия — огромная страна и там нет таких лесов, как в Европе. Там леса называют джунглями.
— А где мне предстоит жить? В столице? — стою из себя наивную дурочку.
— Нет, ваш муж сейчас живёт не в Сан-Сальвадор-де-Байя, — рассказывает мне Смит, — он живёт на своей сахарной плантации в капитанстве Перпамбуку.
Я отмечаю знакомые названия. Перпамбуку крупнейший штат по производству сахара. Сахар нанёс природе Бразилии непоправимый вред, но не многие со мной согласятся. Особенно в этом времени, в которое я попала.
Сахар, как потом и кофе уничтожили плодородные земли Бразилии. Белые плантаторы не производили ничего кроме сахара, даже продукты питания ввозились из Европы. Вот где простор для самореализации. Эх, знала бы я, куда попаду, захватила бы с собой семена культурных растений, которых ещё нет в Латинской Америке.
— Ох, как интересно, — восхищаюсь я. — Рассказывайте, дон Смит вы такой интересный рассказчик. Что такое капитанства, я не поняла?
Нельзя настолько льстить человеку, даже такому, как дон Смит. Но я не чувствую угрызений совести.
— Как бы вам попроще объяснить? Сто шестьдесят лет назад Португалия решила основать в Бразилии постоянные колонии. Средств для развития колоний у короны не было и тогда…
Я смотрю на него горящими глазами. Как же интересно попасть в то время, которое будоражило воображение почти всю жизнь. Прикоснуться, а то и поучаствовать в развитии Бразилии.
Дон Смит, кажется удовлетворён, моей реакцией и продолжил. Надо отдать ему должное рассказчик он интересный или это только потому, что я придаю значение деталям.
— Тогда корона привлекла частные средстваdonatários- вкладчики средств. Каждый донатариос получал королевскую грамоту и становился собственником и военным комендантомcapitão-mor, дословно с вашего португальского — старшим капитаном.
Я киваю ему и даже забываю о том, что подходит время обеда. Появление юнги с сообщением о приглашении на обед в кают-кампанию отвлекло нас от беседы. Даже такой неприятный человек, как дон Смит может быть интересным, если говорит о том, что тебя волнует.
— Всего было создано пятнадцать капитанств, которые раздали двенадцати собственникам. По задумке королевских чиновников каждое капитанство должно было простираться на пятьдесят лиг с севера на юг вдоль побережья. На практике же, прекрасная донна, границы проходили по устьям рек, поэтому реальная ширина была разной.
Дон Смит предлагает мне руку и направляясь в кают-кампанию увлечённо продолжает рассказывать:
— И чтобы вы думали, донна Виктория, шесть капитанств так и получили своих старших капитанов по разным причинам.
Пользуясь моментом благосклонности, спрашиваю:
— А как связаны капитанства и сахарные плантации?
— Так, все капитанства создавались и выкупались для того, чтобы выращивать сахарный тростник и перерабатывать его в сахар. У вашего мужа огромная плантация сахарного тростника и два завода по переработке сахара «энженьюс».
Я округляю глаза в немом восхищении, хотя я об этом очень много знаю, всё же приятно послушать информацию об этом от современника.
— Боже мой, дон Смит, вы кладезь знаний, — восторженно восклицаю я, захлопав в ладоши.
Он слегка кланяется мне и улыбается, клянусь богом, он мне улыбнулся впервые за всё время. Правильно говорят, лесть города берёт.
— А, вы знаете, уважаемая донна Виктория, — распушив передо мной хвост, вываливает, всё, что знает Смит, — что сахарный тростник был завезён в 1532 году генералом-губернатором Бразилии Мартином Афонсу де Соуза, а не является родной культурой этой страны, как думают многие.
Мне ли не знать, прячу я улыбку от дона Смита, а то с его болезненным самолюбием боюсь быть неправильно понятой. Сама дарю ему восхищённый взгляд. Всё, дон Смит в меня в кармане, только периодически нужно закреплять произведённый эффект.
Дон Смит, как галантный кавалер открывает передо мной дверь кают-кампании, пропуская вперёд. Все уже в сборе, ждут только нас.