- Секретный, что ли, состав?
- Не знаю. Тебе-то что? Состав не секретный, зато ты в секрете, поскольку заяц. Я о тебе знаю и Таньке скажем, и все. Понял?
- Понял. А Танька - это кто?
- Ну, я это, - сказала Танька.
Она стояла на пороге купе - молодая, смазливая, кругленькая тут и там, опухшая от сна, патлатая и злая.
- Ты кого это подцепила, Настасья? - сварливо сказала злая Танька. Тебе что, прошлого выговорешника мало, другого заждалась?
- Да это ж студент, Танька, - укоризненно объяснила Настасья Петровна.
- А хоть бы и так, ты на его рожу посмотри!
- А чем тебе его рожа не люба?
Тон разговора повышался, как в "тяжелом металле" - по октавам.
- Что рожа, что рожа? Он же хипарь, металлист, он же зарежет и скажет, что так и было!
Ким счел нужным вмешаться в живое обсуждение собственной подозрительной внешности. Вмешаться можно было только ором. Что Ким и сделал.
- А ну, цыц! - заорал он, конечно же, на тональность выше предыдущей реплики.
Поскольку поезд спешно отходил в Незнаемое и Ким еле-еле поспел на него, то и нам некогда было описать его. Кима, а не поезд. Напомним лишь, что металлистом его обозвала и сама Настасья - когда он сиганул ей в объятия. Возникает вопрос: почему такое однообразие?
А потому такое однообразие, что ростом и статью Ким удался, что волосы у него были длинные, прямые, схваченные на затылке в хвост узкой черной ленточкой, что правое ухо его, мочку самую, зажала позолоченная серьга-колечко, что одет он, несмотря на жару, в потертую кожанку с самодельными латунными заклепками на широких лацканах, что на темно-синей майке у него под курткой красовался побитый временем офицерский "Георгий", купленный по случаю стипендии у хмурого бомжа в пивной на Пушкинской.
Отсюда - выводы.
Итак:
- А ну, цыц! - заорал он на теток, и те враз притихли. - Пассажиров хотите собрать? - уже спокойно, поскольку настала тишина, поинтересовался Ким. - Сейчас прибегут... Настасья Петровна, где вы ее выкопали, такую сварливую?.. - и, опережая Танькину реплику: - Ты меня не бойся, красавица, я тебя если и поломаю, так только в объятиях. Пойдет?
- Побежит прям, - менее мрачно сказала злая Танька, - разлетелась я к тебе в объятия, прям падаю... - а между тем вошла в купе, а между тем села рядом с Настасьей, а между тем протянула вполне приятным голосом: - Ох и выспалась я, Настасьюшка, ох спасибо, что не будила... Как тебя хоть зовут, металлист?
- Ким, - сказал Ким.
- Кореец, что ли?
Ким давно привык к "национальному" вопросу, поэтому объяснил вполне терпеливо:
- Русский. В честь деда. Сокращенно - Коммунистический интернационал молодежи.
- Хорошее имя, - все поняла Танька. - Политически выдержанное. Правда, из нафталина, но зато о ним - только в светлое будущее. Без остановок.
- Да я туда не спешу. Мне и здесь нормально.
- А чего ж на наш поезд сел?
- Он что, в светлое будущее намылился?
- Куда ж еще?.. Особым назначением, улица ему - самая зеленая... потянулась всем телом, грудь напрягла, выпятила - мол, вон она я, лапочка какая... - Чайку бы я попила, а работать - ну совсем неохота...
- Балаболка, - незло сказала Настасья Петровна, плеснула Таньке заварки в чистый стакан. - Кипятку сама налей.
Та вздохнула тяжко, но встала - пошла к титану, А Ким скоренько спросил:
- Настасья Петровна, я ж говорил: я ведь и не взглянул, куда поезд... А куда поезд?
Настасья без улыбки смотрела на Кима.
- Русским же языком сказано: в светлое будущее.
- Это как это понимать? - обиженно и не без раздражения спросил Ким. Похоже: издеваются над ним бабы. Похоже: за дурачка держат.
А Настасья Петровна сложных переживаний студента попросту не заметила, сказала скучно:
- Станция такая есть. Новая. Туда сейчас ветку тянут: стройка века. Как дотянут, так и доедем. Литером.
Во-от оно что, понял Ким, название это, географический пункт, а вовсе не издевательство.
А почему бы и нет? Существуют же терявшие имя Набережные Челны. Существует уютный Ерофей Павлович. Существует неприличная аббревиатура Кемь... А сколько ж после семнадцатого года появилось новых названий, ни на что привычное не похожих, всяких там Индустриальных Побед или Кооперативных Рубежей, всяких там Больших Вагранок или Нью-Терриконов!.. Светлое Будущее на их фоне - прямо-таки поэма по благозвучию...
И уж Киму-то издеваться над мудреным имечком - грешно: о своем собственном помнить надо...
Другое дело, что не слышал он о такой стройке века: стальная магистраль "Москва - Светлое Будущее", в газетах о ней не читал, на институтских собраниях бурно не обсуждал. Ну и что с того? У нас строек века - как собак нерезаных. От БАМа до районного детсадика. В том смысле, что любая век тянется...
- А она далеко? - только и спросил Настасью.
- Далеко, - сказала она. - Отсюда не видно.
- В Сибири, что ли?
- Чего ты к женщине прицепился? - влезла в разговор Танька, вернувшаяся в купе. - Ну, не знает она. И никто не знает.
- Почему?
- Бригаду в состав экстренно собрали, без предупреждения. Кто не в рейсе, того и цапали. Я, например, с ночи. Приехала, а мне - сюрприз.
- А пассажиры? - Ким гнул свою линию.
- Что пассажиры?
- Они знают, куда едут?