- Выявлять, - жестко повторил Самый Большой. - И помогать рассеивать сомнения. Терпеливо. Пусть долго. Пусть неблагодарно. Но это наша забота, дорогие мои...
О чем они говорят, в легкой панике думал Ким, кого имеют в виду под "врагами", которых надо "отлавливать"?.. Он ощущал себя полнейшим идиотом. Даже в театре абсурда должен быть хоть какой-то смысл. Иначе безнадега. Пора спускать занавес и тушить свет.
Можно, конечно, пойти ва-банк, то есть на такую импровизацию. Можно встать и сказать так. Дорогие старшие товарищи! Как вы знаете, я представитель неформалов. Но тот представитель неформалов, который надо, тот, товарищи, в последний момент сильно захворал. СПИДом. И его заменили мной. В последний момент. И в подробности не успели посвятить, поезд, как вы знаете, быстро отходил. Поэтому, товарищи, я ни уха ни рыла не петрю в той ахинее, которую вы здесь несете, и вообще: куда мы едем?
Можно, конечно, пойти ва-банк, но можно и представить, что после этого "ва-банка" начнется. Всполошатся: вот он - скрытый противник нашего поступательного движения, ату его! Подать сюда старика Фесталыча с дружиной! Хватай сомневающегося! Хуже того: некомпетентного...
Ким проиграл в воображении ситуацию и понял: пока стоит молчать в тряпочку. Особенно добило его слово "некомпетентный". Очень он не любил себя таковым чувствовать. Как там у классика: во всем мне хочется дойти до самой сухи... Суть по-прежнему покоилась неизвестно где, может, даже и рядом, но Ким ничего о ней не ведал, где ее искать - не знал. Да и была ли суть?..
Последний самовопрос остался без самоответа, ибо в дальнюю дверь вагона (рабочий термин: конференц-вагон...) неслышно вплыл новый персонаж: дородная дама, этакая Даная в строгом синем костюме, отлично подчеркивающем ее рубенсовские параметры. Дама склонилась к Самому Большому Начальнику и что-то интимно шепнула.
- Да вон он сидит, - Самый Большой указал на Кима. - Ему и скажите.
- Вами там интересуются, товарищ, - колоратурно пропела Даная, судя по всему - секретарша.
- Кто? - ошарашенно спросил Ким.
В который раз уж мы употребляем в отношении Кима такие слова, как "ошарашенно", "замешательство" и пр. и др. ! Скажи ему кто-нибудь часа два назад, что его можно выбить из равновесия, загнать в тупик, он бы в глаза рассмеялся. Его, великого импровизатора, загнать в тупик? Да кому удастся? Да решится-то кто?.. За двадцать один год его земного существования никому подобного не удавалось, даже незнакомому папашке, который в свое время создал в семье поистине тупиковую ситуацию. Ан нет! По-прежнему мчимся на парах, как и задумано, как и запланировано, как матерью родной благословлено. Пусть не в Светлое Будущее, но в будущее-то наверняка!
А здесь, в поезде - что ни разговор, то тупик. Логический. Пока Ким не справлялся с реальностью, она не только вырывалась из, рук, но и била по башке. Ну кто, кто мог интересоваться Кимом в этом поезде, да еще по ту сторону конференц-вагона?..
- Ведь вы же, товарищ, представляете у нас неформальные объединения? почему-то обиженно спросила секретарша.
- Я, - сказал Ким.
- Тогда следуйте за мной.
Большие Начальники во время диалога Кима с Данаей застыли, будто их выключили из сети - сидели, не шелохнувшись, мертво смотрели, как Ким шел за Данаей к дальнему выходу.
Иными словами, все ближе и ближе к разлучнице Верке с заветной гитарой. Знали бы женщины, вольно Покинутые Кимом в вагоне номер шестнадцать сопровождения, на сколь трудный путь он себя обрек - не без их посильной помощи! Прямо по сказке: поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что...
Да горела бы она ясным огнем, гитара эта дурацкая! Сидел бы сейчас Ким в прохладном служебном купе, дул бы чай с колбасой, а на первой же остановке соскочил бы в никуда - пишите письма... Так нет же, поперся за гитарой, кретин... Песен ему не хватило...
Ой, не криви душой, парень, не за песнями ты пошел, гитара - чушь, предмет фуфловый, а пошел ты именно за "не знаю что", и греет оно тебя, несмотря на твои довольно дурацкие промахи. Что с тобой, крутой мен? Собраться надо. Ощетиниться, как Мастер в институте говорит. Надо быть готовым ко всему. Даже к тому, что по ту сторону конференц-вагона ждет тебя... Ну, кто, кто?.. Да кто бы ни ждал - вот им всем!..
И Ким, произнеся данный монолог про себя, внутренним голосом, вполне наружно показал "вот им всем" древний жест, известный любому культурному гражданину от Бреста до Находки, не говоря уж о Светлом Будущем.
Даная шустрила впереди, покачивая бедрами пятьдесят второго размера.
- Сюда, товарищ. Прошу вас, - пропела она, открывая дверь из вагона и выпуская Кима в переход-гармонику.
Ким, кавалер воспитанный, подал руку даме, провел ее над бегущей пропастью сквозь грохот и лязг. И сразу попали они вроде бы в приемную какого-то из Больших Начальников, в уютную приемную со всеми положенными ей атрибутами, как-то: письменным столом, селекторным аппаратом, тремя разноцветными телефонами, креслом для хозяйки, креслами для посетителей, фикусом, кактусом, аспарагусом, бегонией, а также настенным японским календарем с загорелой японкой в крохотном бикини на июньском листе.
Даная уселась за стол, приоткрыла правый верхний ящик, пошуровала там рукой, словно хотела убедиться: на месте ли верный "магнум", не исчезла ли родная "беретта", не забился ли в щель любимый автомат "узи". Все, похоже, оказалось на своих местах, поскольку Даная успокоилась, сцепила красивые руки замочком, уложила на них красивый подбородок, уставилась на Кима красивыми черными глазами.
- Ну, что будем делать? - красиво проговорила.
Спокойствие, сказал себе Ким, держим мазу.
Для непосвященных в молодежный жаргон. Последнее выражение означает: не ронять достоинство, позицию не сдавать. Имеется в виду позиция крутого мена (смотри предыдущий внутренний монолог Кима), то есть человека сильного, волевого, умного, всегда готового к любым неожиданностям.
- Вы, кажется, сказали, что мною кто-то интересовался, - Ким был сама вежливость, само обаяние, сама кротость.
Но мадам не купилась.
- Сказала, - по-прежнему красиво - голос у нее такой был! - но весьма сухо подтвердила она. - Я интересовалась.
- Не понял, - не понял Ким.
- Кому вы морочите голову, юноша, - чуть усмехнувшись красивым ртом, сказала Даная, похожая сейчас не на Данаю, а на мадам Вонг из малопопулярного фильма узбекских кинематографистов. - Он, видите ли, от неформалов, он, видите ли, в райкоме задержался... Мама вас, наверно, учила: обманывать старших нехорошо...
Главное - не терять лица, помнил Ким, эту истину знает любой, даже не очень крутой мен.
- Вы ошибаетесь, - спокойно сказал он. - Я никого никогда не обманывал. Так меня учила мама...
Ну, хорошо, то, что он - чужак, догадаться можно. Без больших усилий... Хотя, с другой стороны, по сюжету кто-то от неформалов в этом ковчеге быть обязан и почему-то не явился, так чем Ким к роли не подходит? И возраст, и кожанка, и косичка, и "Георгий" вон... Или представитель их неформалов - по замыслу их режиссера! - должен быть в костюме и при галстуке, так, что ли?.. И почему лысый с компанией не просекли Кима, Большие Начальники купились оптом со всей своей зарплатой, а эта кагэбэшница выловила его без микроскопа? Она же в приемной сидела, она же о нем даже не ведала... Или у нее здесь смонтирован аудивизуальный центр?..
- Как вы узнали, что я в поезде? - деловито спросил Ким. - Микрофоны? Видео?
- А вы как думали? Мы здесь не груши околачиваем, - грубо, хотя по-прежнему красиво, сказала мадам, - мы здесь дело делаем. Большое дело. И не хотим, чтобы нам мешали.
- Выявляете? - вспомнил Ким. - Меня-то за что? Я мальчик безвредный, я на ваш поезд случайно попал. Методом тыка.
- Но попали...
- Попал, попал. И кажется, в яблочко? То-то вы засуетились - то-то вы занервничали... Что делать станете? Расстреляете?
- Зачем? Мы не звери.
- Догадался, А кто вы тогда? Вы лично? Дураки эти прозаседавшиеся? Бандиты из шестнадцатого? Кто? Куда вы намылились? Почему такая таинственность? Раз вы меня не расстреляете, так объясните ситуацию. Может, я пойму. Может, я проникнусь, встану в ваши ряды и с криком "ура!" побегу впереди паровоза.
Мадам, по-прежнему не снимая подбородка со сцепленных рук, внимательно разглядывала Кима, на его филиппику ответа не давала. Молчание висело в приемной, как топор из поговорки: неизвестно - на кого он свалится острым краем... Впрочем, Кима молчание не слишком тяготило. Молчание - это актерская пауза. Пауза в импровизации - время на раздумье. Раз мадам молчит, значит, решения пока нет.
- А что, - хорошо выдержав паузу, сказала мадам, - в этом что-то есть. Нам нужны сторонники отовсюду, металлисты - не исключение.
- А то! - подтвердил Ким. - Металлисты - воины! По духу. Помните песню: броня крепка и танки наши быстры? Про нас.
Мадам засмеялась. Первый раз, отметил Ким, значит - решение принято, значит - с облегченьицем ее...
- Вы, конечно, слышали про Светлое Будущее? - издалека начала мадам.
- Конечно, слыхал, - соврал Ким.
Про светлое будущее ему с детства пели, но оно - помнится! - писалось со строчных букв, несмотря на всесоюзную любовь к заглавным. А сейчас заглавные не в почете, сейчас о них редко вспоминают, а кто вспоминает тому позор и народное осуждение.
Мадам, похоже, считала иначе.