Девятое мая триста седьмого года «попаданцы» встретили в Школе, устроив совершенно неторжественный обед на кухне Марининого дома. За столом сидели Катя-старшая, Катя-младшая, Брунн, Ксюша, Лера, Саша Лобанов, Оля и Никитой тоже присоединились к ним. А все остальные…
Все в Школе и собрались потому, что в парке Мнемозины в последний день апреля открылись новые памятники. Маркус ушел еще осенью, а Алёна не вернулась из Школы после его похорон. Велта умудрилась подхватить воспаление легких зимой, а в таком возрасте это, мягко выражаясь, не самое умное дело. А Вика… Лера выразилась в том плане, что Вике «не повезло» больше всех: она просто подскользнулась и упала, ударившись головой об уличную скамейку…
А остались они в Школе до девятого потому, что никак не могли решить как им обратно в Москву возвращаться. Идея Кати «намекнуть Саше о воссоздании Ютона» оказалась слишком запоздавшей, инженеры давно уже разобрали автобус — причем проделали это непосредственно в зале Исторического музея — на отдельные детали и собрали обратно, не забыв при этом тщательно всё измерить и зарисовать. А так же содрать с некоторых деталей покрытия — и краску, и антикоррозионное с кузова, и даже обивку кресел и облицовку салона — и отдать все это «на воссоздание» химикам. Химики (как и инженеры-автомобилестроители) проявили должный энтузиазм, и воссоздание самого автобуса задерживало лишь отсутствие потребной электроники. Вот ее как раз «воссоздать» не получилось, но в институте Маркуса разработали «функциональные аналоги», иногда «оригинал» и превосходящие. И в ноябре триста шестого года из экспериментального цеха ЗиЛа выкатилось сразу три очень похожих на «Ютон» автобуса. Белый, ярко-зеленый и «очень ярко» синий (его покрасили снаружи лаком, в который была добавлена молотая слюда). Вот на последнем все в Школу и отправились, и даже доехали до Подольска…
С автобусом ничего плохого не случилось, просто Катя-старшая сообщила всем, что «дорога неплохая, но подвеска слишком мягкая» и быстро-быстро вышла «подышать свежим воздухом» — при том, что в легковой машине её никогда вроде не укачивало. Вторая часть пути завершилась еще километров через десять, а дальше Катя очень не спеша, с многочисленными остановками, ехала на вызванной для этого из Москвы легковушке. Захватив по пути и Ксюшу, которой автобуса за глаза хватило примерно до Серпухова. Причем чуть позже, уже в Школе, Ксюша высказалась в том плане, что автобус тут не причем, просто «мы себя психологически накрутили еще перед поездкой». Однако проверять её идею никто не стал, тем не менее все решили всё же недельку «отдохнуть на природе и отметить славную дату на месте свершения подвига». А на вопрос Кати-младшей «какого конкретно подвига?» ответила Брунн:
— Мы именно в Школе решили не сдохнуть, а устроить себе приличную жизнь — и именно это иначе, как подвигом и считать нельзя.
А Лера, глядя на очень удивившуюся такой трактовке Катю, добавила:
— Подвиг это был, настоящий подвиг. Просто мы тогда еще этого не понимали. Даже не смотря на то, что у нас с собой и электростанция была, и станки, и вообще дофига всего — мы совершили подвиг. Ну а результат — вон он, за окнами…
Все машинально поглядели в окно.
— А подросли наши яблоньки, — с улыбкой заметила Брунн.
— Это уже не наши, это молодые, им лет двадцать всего, — отозвалась Оля. — Но сорта те же самые, ребята специально прививали саженцы от тех же яблонь, на место которых их сажали.
— Это хорошо. Да и чай такой же вкусный.
— Потому что вода та же самая, из Прозрачного ручья. И течет по тому же водопроводу. Там, на ручье, и плотина, и электростанция с насосом стоит которую Вовка делал.
— Плотина — может быть, а генератор и насос… за столько лет все же уже в труху проржаветь должно, — начала было Катя-старшая.
— Вовка на третий год все от ржавчины почистил, починил все сломанное, даже отникелировал, и потом водокачка работала больше тридцати лет без перерывов. А после и генератор, и насос пару раз в Туле чинили. Не переделывали, а именно чинили и назад ставили. А десять лет назад опять чинили, уже в Запорожье, там все в плазмотроне покрыли какой-то сталью нержавеющей и обратно поставили. Говорят, что теперь еще лет сто все работать будет…
— Выходит, что получилось у нас все сделать, как мама говорила, на века, — улыбнулась Катя-старшая. Она поставила чашку на стол, огляделась: — Даже здесь, в кухне, все такое же, как семьдесят лет назад…
— Не такое же, а то же самое. Ну, почти то же самое, краска на стенах новая. Я, когда здесь жила и за домами следила, очень удивлялась тому, что наши дети и внуки ничего вообще старались не менять. Мебель, если что-то портилось, чинили, на новую не меняли. Только вот те шкафчики и полки заново сделали, потому что ДСП вообще в труху превратилось. Сейчас все полки уже из сплошного дуба сделаны, но на вид точно такие же. И ручки тут от старых полок…
— И лампочки в люстрах новые…
— Кать, ты не поверишь: старые. То есть только здесь, в кухне старые, ребята из Александрова приезжали, поломанные забрали — они сказали, что в них какие-то микросхемы сгорели и некоторые диоды. Микросхемы они свои, новые поставили, а диоды из всех ламп как раз в эти шесть перепаяли. Тут еще четыре запасных лампочки где-то лежат…
— Честно говоря, не ожидала. А говорят, что в одну реку… но ведь когда-то и эти лампы перегорят.
— Зато можно в точно такую же. Александровские ребята не из любви к старине глубокой с лампочками возились, они сказали, что собираются сами такие же делать. И уверена, что сделают. Может быть уже в следующем году, а может быть и лет через пять — но обязательно сделают.
— Или через десять, или через пятьдесят.
— Не будь такой пессимисткой! Молодежь нынче пошла… как бы это поточнее сказать… вся в нас, вот как! — Оля показала рукой на стол: — ты ничего не замечаешь?
— Слов нет, наготовили внучки все прекрасно…
— На тарелки смотри!
— А… бабулины тарелки, а что?
— У бабули их было шесть штук, а тут восемь. Я одну разбила, расстроилась что аж расплакалась, ведь таких больше нигде не найти. То есть я так думала, а мне через две недели парни из Рязани принесли новенький сервиз на двенадцать персон. И большие тарелки, и маленькие, и блюдца, и чашки. Я бабулины-то в шкаф поставила… то есть я все же думаю, что бабулины — потому что не смогла отличить старые от новых! Мне потом ребята рассказали, чем они отличаются — там на дне маленькая пометка есть, но у меня уже зрение не такое как в молодости, я все равно различить их не могу…
— Это очень интересно, я давно такие же хотела. А где их в Рязани купить можно, ты не знаешь?
— Знаю. Нигде не купить, их только для меня тогда и сделали. Но раз ты хочешь, я попрошу и для тебя сервиз сделать. Вот прямо сейчас позвоню и попрошу. У меня где-то номер записан этой серии, они у себя хранят и формы гипсовые, и литографические камни, с которых деколи печатаются.
— Спасибо, — Катя внимательно оглядела блюдце, — только ты им скажи, пусть на дне уже свое клеймо ставят, а не это вот иностранное.
— Интересно получается, — заметила Лера, — дети с внуками вообще любой наш каприз удовлетворять будут? Вообще-то с моими у меня в основном споры разные идет и они… хотя да, они стараются сделать нам жизнь раем, просто раньше я как-то на это особо внимания не обращала.
— Не обращала потому что мы сами ее почти раем смогли сделать. В Александрове уже телефон сделали с видеокамерой, паршивенькой, на двести с чем-то килопикселей, но сделали же!
— Сделали. Потому что знали, что ее нужно сделать. Точнее, что ее можно сделать, и у них было то, на чем ее делать, — задумчиво проговорила Катя-старшая. — Нам вообще невероятно повезло тогда… а в Москву я на поезде поеду.
— А до Тулы пешком пойдешь? — поинтересовалась Ксюша.
— В маминой машине меня никогда не укачивало. Вообще никогда, а она, как я понимаю, в гараже не просто так стоит. Или как? — она повернулась к младшей сестре.
— А у Михалыча в гараже работающая «Октавия», ты же на ней сколько лет каталась? Только давай не за рулем, ведь машину всяко нужно будет обратно сюда перегонять, так что водитель все равно в машине будет.
— Даже и не думала сама ее вести. Значит так, я с Ксюшей в Тулу на джипе, а кто автобуса не боится, на нем в Москву возвращайтесь. А то засиделись мы тут, а работа стоит.
— Мам Кать, какая еще работа? — удивилась Катя-младшая.
— Какая-какая… работу мы себе завсегда найдем. Ямы рыть я, пожалуй, воздержусь, а вот головой поработать… Между прочим даже просмотр кино является не самой простой работой для головного мозга, а можно еще и книжки читать. Или писать — тоже дело общественно-полезное, ты не находишь?
Когда Катя-первая сказала Никите, что любое желание Кати-старшей народ воспримет как руководство к действию, она ни капли не преувеличивала. А народ работающий в министерствах, давно уже воспринимал Дон как «голос Екатерины Алексеевны» и бросался выполнять сказанное ею, даже не задумываясь, зачем это вообще нужно. Потому что раз Екатерина Алексеевна «сказала сделать так», то это будет просто необходимо всем — может быть не сразу, но обязательно будет. И за примером далеко ходить не надо: когда-то Катя распорядилась во всех домах делать электрическую проводку в расчете на двадцать ампер — это когда еще не в каждой комнате получалось поставить простую лампочку на шестьдесят ватт. Но потом, причем сильно потом, с появлением холодильников, электрических утюгов и чайников, стиральных машин и прочих электрических домашних приборов необходимость в такой проводке стала очевидной. Но очевидной-то для всех она стала именно потом, спустя многие годы — а вот Екатерина Алексеевна это предвидела задолго до того, как другие это поняли…
Поэтому, когда Дон стала ходить по разным министерствам и сообщать, что «Екатерина Алексеевна просила подумать» о чем-то совершенно непонятном, никто даже и не подумал разбираться в причинах, вызвавших такие странные просьбы: потом будет понятно, зачем все это ей понадобилось. Потом, зато понятно будет всем.
Сама Дон тоже не одними разговорами с «посторонними» специалистами ограничивалась, в самом Минстрое народ бросился выполнять пожелание Екатерины Алексеевны с бешеным энтузиазмом. Не весь, конечно, народ, да и сама Катя попросила Дон «привлечь к проекту только своих». Последнее Дон интерпретировала, возможно, не совсем правильным образом и проектированием нужных Кате зданий занялись внук и внучка самой «заместительницы Министра строительства» — но там и работы было, в общем-то, немного. В части проектирования немного, а вот в части самого строительства…
Лера, совершенно случайно узнавшая об очередной инициативе подруги, не удержалась и зашла к ней за разъяснениями:
— Кать, какого рожна ты поставила на уши сразу восемь министерств? Или тебе заняться больше нечем?
— Нечем. Вот, погляди, какой я домик спроектировала, — Катя показала историчке красивые, выполненные в цвете виды здания в фас и профиль.
— Выглядит неплохо. А что это будет?
— Вот в этой половине будет продуктовый магазин, тут и в подвале — склад. В подвале еще будут стоять четыре больших морозильника, а в зале поставим шесть холодильных витрин, вот, погляди вид торгового зала, и четыре витрины уже морозильных. Здесь, в пристройке, будет стоять два автономных генератора по сто киловатт, дровяных. А вот тут будет небольшая деревенская мастерская. В ней деревенские жители смогут себе что-то нужное сделать или починить…
— Кать, а нафига дровяные-то генераторы? Сейчас дизельные на пятьдесят киловатт делают и в нас в Кургане, и в Америке, если я не путаю, где-то в Сталинске. А Али хочет такие же в Мероэ делать после того как там ГЭС заработает…
— Мы там в Школе на кухне славно посидели… и ты сама сказала, что мы совершили подвиг. Но совершили его потому что у нас было электричество, причем электричество дровяное, нам тогдашним доступное. Были станки, инструменты, холодильники были и прочее всё, включая источники знаний. Ну да, изрядной частью в голова наших, но как нам тогда помогли те же энциклопедии! Причем из Брокгауза мама вытащила, пожалуй, больше нам остро тогда необходимого, чем из всех прочих книг. Прочие тоже пригодились, но уже позже, а вот выжили мы… Я не знаю, как мы тут оказались. Нина говорила, что скорее всего в виде неких «информационных копий», но жить и чувствовать это нам ни капли не мешало.
— Ну, допустим. И что?
— А то, что если кто-то из наших людей тоже куда-то попадет, причем именно в виде копий и мы об этом никак не узнаем, то этим попаданцам придется хреново. Да даже если и узнаем… Но если у них окажется такой домик…
— И как он там окажется? Ты же не знаешь, где такой перенос случиться может.
— Не знаю. Поэтому такой магазинчик с мастерской будет стоять в каждой деревне. И в каждом магазинчике будет и большой аптечный отдел, и запас семян… то есть круп, овощей разных, прочего всего из того набора что нам достался. Ну и еще кое-что по мелочи, что может помочь попаданцам выжить до тех пор, пока они там свою цивилизацию не выстроят.
— Глубокая мысль…
— А так как вряд ли им повезет попасть вместе с полусотней лучших учителей страны, в каждом магазинчике будет и небольшая библиотека, вот тут, на втором этаже. И в каждой библиотеке будет лежать по экземпляру «Технической энциклопедии», причем ее напечатают на лучшей бумаге, которая лет двести как новая будет.
— Так это ты для этого заставила строить завод по производству бумаги из эвкалиптов? А почему, кстати, именно их эвкалиптов?
— Я еще в детстве где-то прочитала, что из эвкалиптов как раз бумагу делают для очень важных документов. Но это неточно, так что на другом заводе и из конопли бумагу делать будут, потом посмотрим, какая лучше получится. Но нам-то и та, и та пригодится, так что заводы лишними не будут.
— И сколько на твои эти хотелки средств уйдет?
— Да дофига, только все вложения очень быстро окупятся. Народ-то у нас рукастый растет, только руки эти ему особо приложить зачастую и не получается. А так, смотри, у любой деревенской школы будет площадка, где школьников работе на станках обучить можно будет, что уже хорошо. А народ, если ему что-то сделать или починить потребуется, просто пойдет в эту мастерскую и сделает что ему нужно. Причем не только для дома, если там трактор какой сломается или сеялка-косилка: я же в эти библиотеки и инструкции по ремонту тракторов с косилками поместить собираюсь, причем вместе с чертежами каждой детальки. И с описанием техпроцессов, если они какие-то заковыристые…
— Это же сколько тебе литературы напечатать придется!
— А я посчитала, не очень много. У нас ведь есть одно огромное преимущество перед той цивилизацией, из которой нас сюда выкинуло: тракторов у нас на всю планету четыре базовых модели, грузовиков — ну если КамАЗы не считать и карьерные самосвалы — три, три легковушки…
— Мне кажется, больше. Много больше.
— Я Сашу потрясла немного, он раскололся: если совсем старые машины не считать, которые уже на переплавку пора но просто выбросить жалко, то именно так. Но в целом у меня получается, что всю технику нашу, если только базовый уровень рассматривать, получится впихнуть в пару десятков энциклопедических томов. Ксюша — я её в детали не посвящала — что-то прикинула и сказала, что собственно «Техническая энциклопедия» займет всего-то пять или шесть томов. И тома четыре потребуется для описания всех базовых машин с подробными деталировочными четрежами.
— Я бы еще добавила книжки по агрономии и агрохимии…
— А это и так там будет, это же именно деревенские магазинчики задуманы! Но раз уж там, возможно, и детишек учить чему-то станут… Лера, с тебя книжка по истории древнего мира. Точнее, энциклопедия историческая. А заодно и народ историю подучит, ведь кто-то там когда-то воде говорил что-то вроде того, что народ, не знающий своей истории, не имеет будущего. А нам такого точно не нужно.
— Ох и коварная ты! Кто тебе рассказал, что я книгу по истории пишу?
— Что? А, это хорошо что пишешь. Как напишешь… даже нет, ты то, что уже написала, отдай Дон, она ее сразу в печать запустит. А когда допишешь, или второй дом выпустим, или «издание новое, переработанное» сделаем.
— А почему Дон?
— А потому что я её назначила координатором всей этой программы. Лучше неё никто с такой работой не справится: ее во всех министерствах слушают и стараются ей во всём угодить.
— Это тебе угодить все стараются, я слышала, что её называют «голосом Екатерины Великой».
— Ха и еще раз ха! Это она так думает, а разубеждать её мне просто лень. Она управляет всем строительством в стране, от неё лично зависит когда, где и что будет построено — ну, или, не построено. За исключение разве что атомных станций, но и атомщикам нужны дома жилые, школы, больницы, магазины — так что она сейчас самый уважаемый человек в стране. Именно уважаемый, ведь все давно уже знают, что Минстрой умудряется планы выполнять процентов на сто двадцать, а если очень нужно, то и больше.
— А ты такого уважаемого человека на реализацию своих капризов поставила! Ай-яй-яй, как нехорошо! — рассмеялась Лера.
— Я просто не хочу, чтобы она себя окончательно загнала, а то работает спины не разгибая… В министерстве сейчас много кто со всеми делами разобраться может не хуже Дон. То есть каждый по отдельности, наверное, все же хуже, но все вместе вполне себе справляются, а с этой программой у нее, надеюсь, хоть немного отдохнуть получится и, что мне кажется тоже важным, получится увидеть, что смену она вырастила отличную и ей теперь можно и отдохнуть, на пенсию со спокойной совестью уйти, с внуками понянчится…
— На пенсию? Сколько же ей лет? Полтинник-то стукнул уже?
— Давно уже за шестьдесят. Я её тоже на коктейль Яманаки посадила. Не эликсир молодости, конечно, но женщине в любом возрасте хочется выглядеть хорошо, а она вполне заслужила.
— Ну да, конечно. А это ее внуки к твоему проекту десяток разных фасадов сделали? Я насчет «с внуками посидеть»…
— Двадцать шесть фасадов… пусть с правнуками сидит! Хотя ты права, наше воспитание, а её еще мама бюрократить учила, такую фиг на пенсию выгонишь. Но нервотрепку ей подсократить не мешает. Так когда от тебя историческую энциклопедию ждать? А то, я погляжу, ты мне зубы заговариваешь, с темы соскакиваешь чтобы отлынить…
— Ну, если подумать… твои магазинчики когда, где-то через год массово строиться начнут? Вот через годик, надеюсь, и напишу всё. Если жива буду. То есть постой, ты хочешь, чтобы в каждой деревне были подробные инструкции как выстроить технологическую цивилизацию?! Как думаешь, сколько времени потребуется тем же римлянам, чтобы весь твой комплект документации спереть?
— Нисколько, все книжки еще и в магазинах в свободной продаже выложены будут. А римляне — что римляне? Им когда еще передали всю документацию по черной металлургии — они что, металлургической державой стали? Из всех реальных благ цивилизации у них только рельсы появились, а в остальном Рим Римом и остался. Потому что мало книжки читать, нужно еще чтобы написанное в книжках стало… как ты сама-то говорила, народным достоянием? А вот эти знания народным достоянием реально станут лишь когда народ появится, как у нас. И соответствующий общественный строй, который раздачу знаний населению поставит во главу. А обществе рабовладельческом, или в феодальном такого произойти не может, так что если ты о нашем индустриальном первенстве печешься, то нам продажа книжек ничем сейчас не угрожает. Потому что тут требуется уже социальная революция… красиво я сказала? Вот именно это и требуется, а вот когда оно, общество то есть, таким станет, то всего-то лет через пятьдесят… Мне тут внуки забавную историю рассказали: в Кушитском царстве какие-то тамошние инженеры все же добыли через третьи руки какие-то наши учебники и прибежали с довольными мордами к ихнему императору на предмет «дай нам волю и денег заодно, мы через десять лет китайцам так наваляем!». Короче, их повесили, чтобы народ не баламутили. Потому что если они будут делать много дешевого железа, то разорившиеся ремесленники будут для империи пострашнее китайских завоевателей.
— Ну, что-то в твоих рассуждениях есть, — ответила, немного подумав, Лера. — Но надо будет отдельно озаботиться тем, чтобы критические технологии в этих книжках явно не отсвечивали. Пусть Никита с Олей книжки перед печатью тиражей внимательно прочитают…
— Знаешь, почему наша цивилизация не загнется? — поинтересовалась у Кати Брунн за ужином в конце августа, примерно через три месяца после того, как Катя «родила» идею о подготовке «базы для потенциальных попаданцев». Эта идея даже некоторое время обсуждалась в «узких кругах», и самым ее серьезным критиком был Никита — но его критика оставалась лишь набором слов, а Минстрой все же приступил к строительству новых зданий. Не во всех, конечно, деревнях, но к середине августа уже больше полусотни зданий были практически достроены.
— Потому что у этой цивилизации уже есть могучая индустриальная основа, — ответила Катя.
— Ответ неверный. Наша цивилизация не загнется потому, что мы сумели выучить думающих людей. И научились на ответственные должности расставлять именно таких, думающих. А лично ты нашла, воспитала, обучила — тут любое слово на выбор можно подставить — на должность начальника Минстроя очень даже думающую девочку. Дон твое пожелание постаралась исполнить, но — как человек именно думающий — добавила и свое видение процесса. Поэтому в этих красивых домиках в каждой деревне будет размещаться вовсе не то, что ты себе придумала.
— Интересно, что же? Мне она ничего не говорила.
— Дон немножко подумала о том, чего в деревнях на самом деле не хватает. С магазинами там вроде все нормально, с библиотеками — если брать, к примеру, школьные библиотеки — тоже вроде неплохо. Поэтому в каждом таком домике будет стоматологический кабинет…
— И где же мы столько стоматологов-то наберем?
— Неважно у нас со стоматологами, их везде не хватает. Но если у деревне будет оборудованный кабинет, то стоматолог районный сможет в деревню приехать раз в неделю или когда нужно будет, и несрочную помощь селянам оказать. Но я не закончила: там же будет и кабинет, скажем, терапевта, еще чего-то, уже не медицинского, это Дон решила оставить на усмотрение самих жителей деревни. А вот идея твоя поставить в каждой деревне аварийный дровяной генератор оказалась более чем уместной. Причем там будет ставиться комплексная электростанция: на дизеле чтобы дать электричество критическим потребителям меньше чем за минуту и уже дровяная, на случай если сбой в сети окажется достаточно длительным. Потому что случаются у нас перебои, особенно в деревнях. Не часто, но все равно запасные электростанции особо лишними не окажутся.
— Не совсем понятно. Ладно, кабинет терапевта — там только кушетка нужна и, может быть, шкафчик с лекарствами и какими-то инструментами. А для стоматологии…
— Минприбор совместно с Дон быстро-быстро строит новый завод по выпуску стоматологического оборудования. Решили производство выделить в отдельное предприятие, а не клепать его на коленке на трех приборостроительных заводах. Тут, конечно, тоже все не просто получается, но в Госплане под это дело специальный отдел создали, вроде как временный. В смысле, под постройку завода и координацию его связей со смежниками. Но это тоже, по большому счету, фигня, сейчас самое крутое строительство пойдет для производства дизельных и дровяных электростанций.
— А зачем новые заводы для дизелей?
— Нужны потому что новые дизели, — ответил Никита, — а тут ты со своей идеей. Судостроители очень давно выражали недовольство тракторными дизелями, которые они используют как вспомогательные на судах, у Саши специально для них разработали именно то, что они хотели — но делать не стали потому что делать сто штук в год просто невыгодно. А если их же и под электростанции приспособить… в общем, принято решение мотороремонтный цех Порт-Еленинского судоремонтного выделить в отдельный завод, который и будет делать столь нужные флоту и тебе лично моторчики.
Лера неожиданно для всех просто зашлась в хохоте.
— Я что такого смешного сказал? — обиделся Никита.
— Ты ничего смешного не говорил, это я говорила. Давно еще, о том, что мы всего лишь потуже закручиваем спираль истории. Ты про завод «Дагдизель» слышал?
— Нет, а это где?
— Это когда. Был такой заводик в Махачкале, а у нас на этом месте появился Порт-Еленин. И в нем теперь строится завод для производства дизелей. А чего еще под Катину программу у нас строится?
— Вообще-то Катина идея очень богатая оказалась. Я про всё не в курсе, а если совсем грубо, то что-то такое строится сразу в восьми министерствах. У Минздрава новенький НИИ стоматологии, в просвещении — соответствующий учебный институт.
— Да детали вообще тут не важны, — усмехнулась Катя-младшая, — главное во всем этом то, что дети наши, как оказалось, любую бредовую идею в состоянии сами отшлифовать и обратить во что-то очень общественно полезное. По крайней мере в обозримые сроки у нас появится относительно вменяемая стоматология и дантистами перестанут пугать детей и взрослых мужчин.
— Вот именно, — поддержала её Оля. — Что, Никита, ответить тебе уже нечего? Да ты не бойся, когда институт достроят, я с тобой туда вместе пойду, чтобы тебе не так страшно было…