Первым на площадь вступил король Сантлака - довольно-таки небогато снаряженный, но зато сопровождаемый восемьюдесятью шестью рыцарями-вассалами. Даже таким количеством дворян, выступающих под его знаменем, не сможет похвастать ни один монарх, а сколько еще недисциплинированных сантлакцев подъедут позже! А сколько вообще не появятся по всевозможным причинам кого-то не успели или забыли предупредить королевские вестники, кого-то не застали в родовом поместье, кто-то пренебрег своим долгом вассала, ведя бесконечную увлекательнейшую войну с соседом... Никто точно не знает, сколько дворянских поместий в Сантлаке - даже сам король этой страны, получивший корону после победы на турнире, проведенном в день похорон прежнего монарха. И присоединивший после коронации к своим владениям еще несколько деревень королевское наследство, дающее возможность кое-как содержать двор - самый бедный королевский двор самой обширной державы в Великой Империи.
Элевзиль благосклонно приветствовал короля Игрина I (как правило, все короли Сантлака - Первые, нет королевской династии - нет и династических имен) - как-никак это самый верный из королей-вассалов. Рыцари и их латники гордо продефилировали по площади, демонстрируя глядящей из окон и толпящейся в переулках столичной публике разномастное вооружение и пестроту дворянских гербов на значках.
Следующим на площадь должен был вступить во главе сорока рыцарей король Гевы - второго по величине королевства Империи, давний и главнейший соперник Ванетских Императоров. Когда трубы оттрубили положенные сигналы, на площадь выехал одинокий рыцарь в сопровождении нескольких всадников:
- Ваше императорское величество, позвольте представиться, я - Гезнур, граф Анрака, старший сын короля Гюголана Гевского. Батюшка нездоров, возраст, понимаете ли... Ведь ему уже шестьдесят два, а потому он поручил представлять Геву мне.
- У вашего батюшки уйма детей, но старшего звали не Гезнур, а Адорик, насколько мы помним...
- С разрешения вашего императорского величества, я родился до брака батюшки с королевой. Моя мать - госпожа Игана из Акенра, что в Анраке... В прошлом году батюшка изволил официально признать меня.
- Пусть так... Вы - старший сын, но не наследник, как мы понимаем... И вам поручено представлять Геву... А сорок рыцарей - их тоже представляете вы?
- Увы, батюшка не в силах снарядить ко двору положенное войско из сорока рыцарей, ибо в данный момент у него неприятности с непокорными вассалами принцами Ленота и Болотного Края. Полагаю, вашему императорскому величеству это известно...
Элевзиль нахмурился - разумеется, известно. Еще бы - ведь это его эмиссары постоянно науськивали на короля Гевы его вассалов, суля (и оказывая) им тайную помощь.
- ...А потому, - продолжал граф Гезнур с невиннейшим видом, - положение дел в Геве таково, что батюшка не может прислать войско, поскольку оно крайне необходимо ему самому. Мне поручено передать вашему императорскому величеству наипочтительнейшие извинения его величества Гюголана Гевского...
- Это дерзость! Мы видим в этом оскорбление! И мятеж. - заявил Император.
- Отнюдь, ваше императорское величество, ведь батюшка прислал меня старшего сына - в доказательство своей преданности и верности долгу вассала.
- Да, тут он нас поймал - прислал сына... Приемного... Что ж проглотим эту дерзость... пока, - тихо бросил Элевзиль сэру Гвино, стоящему позади кресла. И молча махнул рукой - дескать, следующий...
Дальше представление пошло без заминок своим чередом - на площади сменяли друг друга рыцари приведенные маркграфами Носа, Феллиоста, Приюта и королем Анновра в затейливо изготовленных облегченных доспехах, хорошо защищающих от эльфийских стрел; рыцари из Фенады в тяжеленных массивных латах, рассчитанных на могучие удары гномьих палиц, секир и боевых молотов; рыцари из Фегерна и Андруха, чье снаряжение отличалось предельной для рыцарского вооружения легкостью - даже самый прочный доспех вряд ли защитит от палицы тролля, зато более легкий обеспечит подвижность и даст шанс от этой палицы увернуться; рыцари из Неллы, Тогера, Тилы, Дрига - вооруженные в соответствии с модой и обычаями их стран; а затем - мелкая сошка, всевозможные провинциальные бароны и барончики, владеющие поместьями в разных частях Империи, но числящиеся вассалами самого Императора...
Затем рыцарей сменили пешие дружины, приведенные сенешалями, бургомистрами, губернаторами, судьями и деревенскими старостами - все, что были обязаны выставить по требованию Императора - согласно старинным законам и обычаям - города, сельские общины, купеческие братства и так далее...
Церемония продолжалась с перерывами до самого вечера...
***
- И охота тебе торчать на этих переговорах, братец? - спросил Коклос Алекиана (принц терпеливо высиживал все многочасовые раунды своеобразного дипломатического сражения, тянувшегося изо дня в день, на что непоседа-шут, разумеется, был неспособен)
- Да. Я хочу видеть и слышать все. Я решил, что буду помалкивать, но стараться вникнуть во все тонкости.
- Похвально, братец, похвально, - снисходительно одобрил Коклос. - А знаешь, тебе есть чему поучиться у здешнего монарха - он хоть и демон, а к советам людей знающих прислушивается. Вот бы и тебе так!
- Да-а-а... Мне бы капитана ок-Икерна послушать тогда, вместо того, чтобы спешить.
- Ну, вообще-то я имел в виду себя. Видел бы ты, как его демонское величество доверяет моим суждениям!
- Да видел я, видел... как ты, предатель, все секреты выдаешь!
- Ну уж и предатель! Я "выдаю", как ты говоришь, то, что мне никто хранить не доверял. О, смотри - маршал к королю на прием просится, а Кенперту наверняка ничего не сказал. Вот уж кто предатель настоящий! Пойди-ка, братец, послушай, о чем он говорить хочет, расстрой его козни, - и с этими словами шут торопливо скрылся...
Как ни старались послы - Ингви не подался ни на шаг, на все их просьбы и предложения отвечая одно:
- Я, господа послы, все тщательно продумал - ничего лишнего в моих условиях нет.
Послы юлили, просили уменьшить сумму выкупа, предлагали разделить выкуп за Алекиана и за пленных рыцарей (Ингви требовал, чтобы послы от имени императора объявили его гарантом выкупа сантлакцев), упирали на то, что пройдет много времени, пока из Ванетинии привезут необходимые бумаги с нужными печатями и прочими атрибутами - король в ответ криво ухмылялся и спрашивал, что за ларцы и сундуки, тщательно охраняемые слугами, он приметил в поклаже маршала Каногора.
Наконец Кенперт, а за ним и Каногор признали, что выторговать ничего не удастся. И вот на очередной тур переговоров маршал явился в сопровождении оруженосцев, которые пыхтя и кряхтя волокли большой сундук. Сам маршал бережно нес перед собой ларец - один из нескольких, находившихся в его багаже.
В ларце оказались бумаги, требуемые Ингви - отказ Императора от всяких претензий и признание независимости Альдийского королевства, в сундуке выкуп.
Сбив печать имперской канцелярии, рыцарь Кенперт раскрыл сундук и принялся отсчитывать сумму, необходимую для выкупа Алекиана и его вояк. Когда деньги были должным образом пересчитаны и приняты Мертенком, Ингви заглянул через плечо посла в сундук и, заметив, что он почти на треть еще полон, ухмыльнулся:
- Ого! А вы мне говорили, что деньги собирать год придется, тогда как я вижу, что поскромничал - вы рассчитывали, что я куда больше запрошу...
Тем временем сэр Мертенк с сэром Мернином, изучив подписи и печати на документах, единодушно признали их подлинными (накануне Ингви инструктировал их: "проверяйте бумаги внимательно, как бы нам не подсунули заведомую фальшивку, уж очень мне не нравится эта лиса в медвежьей шкуре" - так король за глаза именовал графа Эстака, на родовом гербе которого красовался медведь) - долгий дипломатический процесс на этом был завершен. Алекиану и пленным рыцарям было объявлено, что они свободны, причем Каногор тут же предложил сантлакцам, лишившимся коней и доспехов, отправляться с ним в Гонзор и поступить на службу в гвардию, поскольку в расквартированной в герцогстве роте до сих пор много вакансий.
- А капитан, я думаю, не станет возражать, - ухмыльнулся при этом граф Эстака. Причины быть довольным у него были - он, проезжая через Гонзор, передал капитану приглашение ко двору в таких выражениях и с такими намеками, что бравый вояка сбежал в ту же ночь.
На следующий день послы вместе с выкупленными пленниками на рассвете отправились в Гонзор, их сопровождал почетный конвой во главе с маршалом Валентом.
Вернулся Валент несколько смущенным и заявил, что, прощаясь на границе, маршал Каногор сослался на какие-то таинственные инструкции, полученные им лично от Императора (сэр Кенперт был весьма удивлен) и передал рыцарю из Гранлота еще один ларец, сказав, противно при том улыбаясь: "По возвращении, сэр, вручите вашему королю".
Ларец немедленно открыли, все с любопытством потянулись заглянуть внутрь через плечо Ингви, стараясь разглядеть содержимое. Внутри лежала латная перчатка - военный вызов и письмо Императора Элевзиля II "к узурпатору Альдийского престола лжекоролю демону Ингви", в котором в изысканнейших выражениях сообщалось, что архиепископ Кениамерк, глава Святой Церкви, заранее освобождает его императорское величество от любых клятв и обязательств, данных безбожному демону и что отныне между Империей и демоном - война...
Ингви обвел взглядом ошарашенных придворных и заявил, криво ухмыляясь:
- Прогресс налицо, господа - по крайней мере, в этот раз меня хоть извещают о том, что мне объявлена война.
Все молчали и лишь Кендаг полувопросительно пробормотал:
- Ингви шутит?!
ГЛАВА 44
- Его величество Ингви, король Альды!
Ингви не спеша вошел в тронную залу, оглядел собравшихся на Большой совет представителей сословий королевства и занял свое место:
- Приветствую вас, благородные господа, и вас, святые отцы, и вас, добрые люди. Прошу садиться... Вам всем, конечно, известно, по какому поводу созван сегодня Большой совет... Сам Император с войском идет на нас. Преступив свои клятвы и нарушив заключенный со мной договор, он идет для того, чтобы отобрать свободу у нашего государства, сделать Альду вассальной страной Великой Империи и посадить на альдийский трон принца Кадор-Манонга, труса, лгуна и предателя. Если бы речь шла только обо мне - я бы знал, что делать. Я с оружием в руках выступил бы против клятвопреступника и сразился бы с ним! Однако... однако помня о том, как силен враг и сколько жизней может унести эта война... я предлагаю сегодня сословиям Альды самим решить свою судьбу... Я готов биться с захватчиками, но готов - если таково окажется ваше решение - и покинуть страну... Решайте же - сегодня пока еще в вашей власти выбрать войну и все ее опасности - либо потерять свободу, но сохранить жизнь...
Произнеся эту речь, Ингви сел на свое место и опустил глаза... На пару минут воцарилась тишина, затем поднялся сэр Лимни из Гернивы, решившийся высказаться первым:
- Странно мне слышать такое. Это что же получается? Это получается, что наш король готов нас покинуть, отдать в руки Кадор-Манонгу! А уж мы-то знаем, чего от этого злого принца ждать!.. Нет уж, ваше величество, исполните свой долг короля - поведите нас в бой, а мы за вас постоим!.. Что же до того, сколько воинов падет в бою - так на то и война. Мы свои жизни готовы положить в доброй схватке за правое дело...
По залу зашушукались, забормотали делегаты, причем шум был, пожалуй, скорее одобрительный. Ингви по-прежнему сидел, не поднимая головы...
После недолгой паузы слово взял главный мастер цеха кузнецов:
- Эх и хорошо сказал добрый господин! Верно - не хотим мы Кадор-Манонга. Ведь только при короле Ингви мы этак-то славно жить начали, город наш от ворья избавился, только купчишки энмарские к нам товар повезли заморский... И теперь, значит, суй голову в ванетское ярмо? Ну уж нет! Вы, ваше величество, нам только прикажите, а уж мы за вас... Бивали мы гвардейцев имперских побьем и снова их, верно я говорю?.. Я ведь кузнец, я говорить красиво не умею, я вот, - тут оратор потряс здоровенным кулачищем, - вот этим врагам отвечу, ежели придут!