Толстяк просто лез из кожи, старательно избегая даже мало-мальски скользких формулировок - и его старания были оценены. Гельда также был предельно корректен:
- И что же это за талисман?
- Серебряный зверек. Мышка, а может, суслик. Серебряная фигурка с изумрудными глазками. Он вам знаком? Сейчас я изложу вам принцип действия этого амулета. В действительности он является мощнейшим оружием, как ни странно... Разумеется, это великая тайна... И-и... не могли бы вы отослать своего ученика?
- Нет! От Конты у меня нет тайн! - в последнее время Гельда, очень сухой и черствый человек, стал относится к своему последнему ученику со своеобразной грубоватой нежностью, наконец-то по достоинству оценив преданность паренька. А тот - довольно посредственный маг, но добрейшая натура - платил своему учителю прямо-таки сыновней привязанностью...
- Ну, вам виднее. Итак...
Закончив свои пояснения, Гимелиус твердо взглянул в глаза Гельде:
- Что скажете, почтенный Гельда-колдун?
- Мне одному это не под силу. Ведь прежде всего нужно проникнуть в город.
- Я обеспечу вам поддержку всех колдунов, какие только есть в этом лагере. Не говоря уж о своем полном содействии...
- Н-ну... Тогда еще одно условие... Конта, пойди-ка принеси еще два ведра воды!
- Но учитель, все наши ведра полны...
- Да?.. Тогда - вот монета (Гельда порылся в тощем кошеле, висящем на поясе). Сбегай в лагерь графа Гезнура, купи еще кувшинчик этого вина. Ступай... Итак, мое условие. Если со мной что-либо случится... ну, вы понимаете... Словом, я прошу вас, мастер Гимелиус, позаботиться о Конте. Он, что называется, звезд с неба не хватает, но парнишка славный. Обещаете?
- Обещаю, - очень серьезно ответил толстяк.
***
Странные игры прыщавых обличий,
Выбранной доли терновый венец.
В мутных шинелях без знаков отличий
Мёртвые верят в хороший конец.
Егор Летов
- Увы, Алекиан, ты не хочешь понять меня!
Император уже в который раз пытался заставить старшего сына принять свою точку зрения - тот не поддавался. За время войны Алекиан возмужал, раздался в плечах, словом, из тощего юнца превратился в худощавого молодого мужчину... И соответственно, стал упрямее и несговорчивее - он осмеливался спорить с отцом, чего прежде не бывало никогда... Возможно, Алекиану несколько кружило голову то, что в альдийской войне ему - единственному из полководцев - удалось добиться некоторых успехов. Принц благополучно привел из Гонзора несколько караванов с припасами для войска (обратными "рейсами" отправлялась скудная добыча и огромное количество раненых и серьезно больных воинов). В Ничейных полях его конвои подстерегали орки, довольно большими отрядами являвшиеся из Черной Скалы на помощь Лорду Внешнего Мира. В степи то и дело происходили ожесточенные стычки, в которых Алекиан показал себя хорошим бойцом и осмотрительным полководцем. Не то, чтобы он оказался гениальным стратегом, нет... Но уж чему принца научило поражение в Арникской битве - так это осторожности... Авторитет принца среди его рыцарей весьма вырос, а молва уже приписывала ему необычайные таланты воина и вождя, многократно преувеличивая успехи Алекиана в схватках с орками... Весьма показательными были, кстати, косые взгляды маршала Каногора, как всегда ревниво относящегося к чужой воинской славе. Все это не могло не сказаться на нраве юноши - он стал куда несговорчивее... Куда несговорчивее.
Спор прервало появление слуги, доложившего о том, что явились Гимелиус с Гельдой и просят аудиенции. Парочка заявилась вместе - Элевзилю это показалось занятным:
- Проси! - кивнул он слуге.
Тот откинул перед гостями полог - первым важно вплыл Гимелиус, за ним, низко наклонясь, вошел долговязый Гельда-колдун.
- Ваше императорское величество, - после обязательных приветствий начал Изумруд, - мы принесли добрые вести...
- Наконец-то! Мы ждем добрых вестей уже несколько месяцев. И что же вы мне поведаете? Вы нашли способ одолеть демона?
- Увы, ваше императорское величество, пока нет. Но, мы, кажется, нашли способ сделать его положение... м-м-м... Ну, скажем, менее прочным. Возможно, это заставит его оказаться более восприимчивым к мирным предложениям... м-м-м... - придворный маг тщательно подбирал обтекаемые формулировки, - и подтолкнет на переговорах к позиции ... м-м-м... более благоприятной...
- Прекрасно! Ты слышишь, Алекиан? Возможно, мастер Гимелиус принес разрешение нашего спора. - Алекиан упорно настаивал на том, чтобы заключить мирный договор с Ингви, что Император считал равносильным полному поражению. И пожалуй был прав. - Что вам требуется для исполнения вашего плана? Можете рассчитывать на любое содействие.
- Прежде всего, ваше императорское величество, мы бы хотели убедиться, что обещанная награда все еще...
- Да-да! В случае успеха она ваша, мастер Гимелиус.
- С позволения вашего императорского величества, не моя, а мастера Гельды. - Элевзиль удивленно поднял брови. - С меня будет достаточно сознания того, что мой Император выйдет победителем, а я приложил к этому руку. К тому же мастеру Гельде достанется исполнение весьма опасного дела. И вот поэтому второе условие. Нам нужна помощь всех магов, что находятся в этом войске.
Император нахмурился. Очень многие монархи, вельможи и полководцы его армии взяли в этот поход своих колдунов, поднаторевших в боевой магии, однако заставить их сотрудничать - задача еще более сложная, чем заставить действовать слаженно их господ. Волшебники весьма ревнивы к чужой славе и заставить их подчиниться даже придворному магу Императора... Но если это необходимо...
- Вы можете рассчитывать на наше полное содействие.
И работа закипела. Лестью, угрозами, посулами Гимелиусу удалось принудить к сотрудничеству пеструю толпу магов, отданных в его распоряжение - и уже к вечеру в его зеленом шатре вовсю шли магические действа. Все делалось в величайшей тайне. Ученики Изумруда окружили шатер и не позволяли любопытным приближаться к нему ближе, чем на тридцать шагов. Впрочем, таковых было немного - колдунов боялись. Многие ученики надели поверх зеленых балахонов кольчуги и шлемы и вооружились мечами и копьями, другие, считающие, что им достаточно одного лишь магического искусства, грозили посохами и странными амулетами тем из солдат, кто осмеливался подойти поближе. Так что интересующимся оставалось издалека наблюдать, как перед шатром выстраиваются десятки магов и хором распевают заклинания, как другие входят в шатер, принося что-то под полами просторных одежд. В самом шатре, где происходила главная часть тавматургических церемоний, то и дело что-то вспыхивало, иногда сквозь отдушину вырывались разноцветные клубы дыма. А уж запахи оттуда неслись - не приведи Гилфинг... К заходу солнца суета в шатре и около него как будто прекратилась, однако маги не расходились, словно ожидая чего-то.
Около трех часов ночи (к этому времени даже самые любопытные из солдат уже спали) полог зеленого шатра приоткрылся. Нечто черное, чернее самой ночной тьмы, излилось наружу и медленно потекло в сторону Альды. Колдуны гурьбой шли позади, нестройно шепча заклинания и простирая руки вперед, дабы сконцентрировать таким образом действие магии. Тьма не спеша подползла к городской стене, остановилась перед ней на несколько секунд, словно обнюхивая камни и затем так же легко потекла вверх. Чернильной каплей она плавно перевалилась через парапет, канула внутрь. Достигнув мостовой, тьма словно расплескалась и исчезла. Какая-то довольно высокая фигура, скрываемая до того черным туманом, быстро метнулась к стене ближайшего дома, в тень...
Колдуны постояли перед стеной еще несколько минут серыми изваяниями, похожими друг на друга своими просторными одеяниями, разные цвета которых выкрасила одной и той же темной краской ночь, затем один из них, самый толстый, сказал веселым довольным тоном:
- Ну, почтенные мастера, кажется дело сделано! - мага, как будто, совершенно не смущало то, что на стене, там, куда проник его таинственный посланец, суетятся и встревоженно перекликаются караульные с факелами...
***
В дверь королевской опочивальни осторожно постучали. Ингви сел в кровати и бросил:
- Вперед! - иногда у короля прорезалась странная манера изъясняться.
Дверь приоткрылась и в покой осторожно проник Сарнак.
- Опять не спал?
- Опять... - в последнее время Ингви спал плохо. Сарнаку он признался, что стоит закрыть глаза - как тут же снится всякая гадость... Бессонные ночи сказались и на внешности короля - он еще больше побледнел, глаза под припухшими веками часто были воспалены, движения стали еще более, чем обычно дергаными и резкими... - Ладно, что там стряслось?
- Точно не известно, но произошло что-то явно подозрительное. Меня известил Креплан, - это был еще один из сарнаковых учеников, - сегодня его очередь обходить стены. Ну, караульные вроде что-то видели... Но при этом ничего не видели. В общем, позвали Креплана, а он...
Ингви потянулся к столику, стоящему рядом с кроватью, взял кубок - тот оказался пуст. Тогда он вытащил из-под кровати кувшин, встряхнул - внутри булькнула жидкость... Король осторожно наклонил сосуд над кубком (его руки при этом подрагивали), налил. Сделав несколько шумных глотков, он задумался на минуту. Потом вновь пошарил под кроватью и извлек оттуда серебряную фляжку. Сарнак глядел на эти приготовления с неодобрением, но молчал. Демон осторожно вылил остатки вина из кувшина в флягу и пристегнул ее к поясу...
- Идем. Доскажешь по дороге, - Ингви встал и набросил свой черный плащ. Ннаонна-то хоть спит?
- Спит, спит.
- Хорошо... Идем... - говорил и действовал демон в последнее время как-то вяло... Бесцветно как-то... Тем более что постоянно был пьян.
По дороге к ним присоединились Кендаг и Филька, оповещенные о том, что что-то происходит, каждый своими наблюдателями. Придя на место, Ингви жестом руки остановил стражников, пытающихся ему бессвязно поведать, что "вот вроде было, а вроде и ничегошеньки совсем..." - и нагнувшись, принялся изучать на камнях мостовой что-то, видимое только ему. Через несколько минут он выпрямился и поглядел на своих соратников, ожидающих от него объяснений: