Свободен от надежд и сожалений, абстракция, неуловимость, нечто безвестное, как завтра, каждый мертвый — не просто мертвый, это смерть сама. Бог мистиков, лишенный предикатов, умерший не причастен ни к чему, сама утрата и опустошенность. Мы забираем все, последний цвет и звук: вот двор, который взглядом не обнимет, вот угол, где надежду ожидал. И даже эти мысли, наверное, не наши, а его. Как воры, мы на месте поделили бесценный скарб его ночей и дней.