как женские. И все одинаковые.
- Да, Коль, точно. А разглядел, потому что под фонарем все было. Ну, я к киоску, а они меня оттеснили, блин! Ор подняли - как грачи! Ну, я за вами тогда пошел...
вы, конечно, не дай бог что, но мож поможете думаю. Ну я, понятно, вам постучал и назад. Эти как раз в сторону ушли. Я вижу - дорога освободилась. Проскочил и киоску. А там чурка в шубе! Щерится мне, а все зубы из металла - ну, золотые там, платиновые, стальные - ну опять как радуга. Что за табор такой? Короче, я ему две сотни сунул не глядя, а он вот это... гляньте!
Стук.
- О какая. Это чья же?
- А кто знает? Коль, че это за язык...
- Не знаю... я не полиглот. Может венгерская какая, или болгарская... Да вы про вывеску расскажите.
- Ну да, на обратном пути, мы Толич название станции увидели. Ну, табличку такую.
- И что?
- Не понять. Вот ты шрифт думал такой... а там на самом деле не пойми что написано. Язык не наш, незнакомый! Ну, натурально, в Московской области такие вывески! Как ведь не дома!
- А я одного в шубе тоже видал. Странные они.
- Да, понаехали тут!
- Или мы... понаехали...
- Толич кончай! Ну, не наводи ты шороху! И так тошно! Ночь какая то вся стремная! Не пойми что происходит.
СТУК! Стук!
- Едем... Открывай свою неопознанную. Я на улице подмерз что-то... А вот и надпись ваша проплывает... буквы вроде наши, а тарабарщина получается.
- Забей... Забей! Ладно! Все! Сходили за пивом... Коля ты как... снимаешь стресс?
- Спасибо, расхотелось...
- Смотри дерево какое! Не ель, а с листвой. Типа кедра что-что. Но под снегом.
Разве такое бывает?
- Бывает. Случайная мутация. Процесс отмирания нарушен. Биологические часы сбиты.
- А вон еще один. Лиственный лес зимой. Бредятина какая!
- Садись Валерий! Не волнуйся так. Доедем мы.
- Я не волнуюсь, Леша. Я как срок отмотал - уже ни о чем не волнуюсь.
- А ты что, Толич, сидел? А по тебе не скажешь...
- Сохранил вид человеческий, да?
- Ну... вроде так. А сколько?
- Пятнадцать лет.
- О как... ну, я даже не знаю... это за что ж такое можно схлопотать?
- За убийство, Леша...
Звяк.
- Чего замолчал то? Не ты ли собирался Сизого прикончить?
- Сизый - моя проблема. Я только вот вижу, что еду с отморозками какими. Ты уж извини. Получается, у вас обоих на совести по трупаку.
- И ничего у меня нет, не клевещите!
- А этого... как там его... ну руку не подал.
- Он сволочь был. И жизнь его была бессмысленна и пуста!
- Ну, с тобой все ясно Коля. Хорошо хоть Сизый не такой. А то бы хрен я его победил бы. Ну а ты то, Валерий Анатольевич, кого ухайдакал? Какого недруга?
- Свою жену.
- Ох...
- Да, я убил ее. Довольно зверским способом, как говорят. Ну, впрочем, это было давно. Когда я говорил тебе, Коль, что ты упускаешь многие возможности, отвергая всякие чувства, я в первую очередь имел, конечно, любовь.
- Ее нет...
- Есть Коля, есть... это тебе говорит человек, который все это на себе испытал.
Самую настоящую. Я могу тебе рассказать эту историю в целях поучения. В конце концов, ты еще молод и можешь сделать определенные выводы.
- Чему меня может научить человек убивший свою жену?
- Самому главному. У нас тут ночь рассказов. Ночь жизненных историй. Вы мне рассказали свои. Довольно неприятные кстати. Теперь я расскажу свою.
- Хорошо, рассказывайте. Давайте... у меня какое то странное ощущение... вся наша поездка... она какая то... нереальная.
- На вот, вернись к реальности!
- Да не хочу я! Не хочу! Бред какой то! Рассказывайте, Валерий Анатольевич, я хочу послушать вашу версию правды.
- Нет, Коль. Моя история не о правде. Это история о любви. О такой настоящей любви, что бывает только раз в жизни. Как раз такая, в которую ты не веришь. А ведь это сила. Она горы может свернуть. Это могучее чувство. Может быть единственное сильное, помимо ненависти. Нет, сильнее, чем ненависть!