- Так, значит, прекраснейшая из прекрасных...
- О да, великолепнейшая из великолепнейших, заветная мечта любого мужчины...
- Несравненный бриллиант...
- Моя сестрица... Коварно похищена!
У господина Бергроува вдруг хлынула кровь из носа. Промокая кровь парчовым шейным платком, он в отчаянии глазел по сторонам. При виде бочонка его взгляд мгновенно прояснился.
- Не умер ли я и не оказался ли в царстве Вечности? Полный бочонок!
Он не без труда приподнялся и сел, затем, пошатываясь, поднялся на ноги.
Полти укоризненно глянул на Эли Оли Али, протянул руку и осторожно отнял у гостя недокуренную сигару. Сводник с тоской проводил взглядом ее горящий кончик.
Полти бросил окурок на пол и вздохнул.
Боб продолжал атаки на бочонок. Теперь он пытался вскрыть его шпагой Полти, но как ни старался - ничего не получалось. Он уже и рукояткой колотил по клепкам, из которых был скроен бочонок, и лезвием шпаги пытался подцепить тут и там - бочонок упорно не поддавался. Господин Бергроув добрел до бочонка, навис над Бобом и стал давать ему советы, изнывая от желания поскорее выпить вина.
- О, храбрый воин! О, несравненный храбрец! - вдруг начал рассыпаться в похвалах толстяк-метис и наклонился поближе к Полти. - Майор-господин, а доводилось ли тебе слыхать хоть раз о девушках из племени ба-ба?
Изо рта у Эли Оли Али препротивно несло какой-то тухлятиной. Полти брезгливо наморщил нос и не слишком охотно поинтересовался:
- И что это за племя такое?
- Племя с побережья Ба-ба. Черненькие, ну прямо как таракашки. А шейки-то у них длинные и тоненькие, как стебелечки...
- Что ты замыслил, Ойли?
Метис хлопнул в ладоши. Из соседней комнаты вновь послышался звон цепей, и на этот раз мальчишки-оборванцы ввели в покои эджландцев трех экзотических красавиц, наготу которых прикрывали только цепи. Губы девушек были закованы в железные намордники, чтобы они и пикнуть не могли.
У Полти от этого зрелища отвисла челюсть.
- Ойли, ты мне снова очень нравишься!
Метис ответил ему приветственным жестом.
- Ах, майор-господин, ты так добр, уж так добр!
- Это я и сам знаю, Ойли, - ухмыльнулся Полти, откинул полу халата и, порывшись в карманах, извлек мешочек с золотыми монетками. Задумчиво взвесил мешочек на ладони. - Они чисты, надеюсь?
- Чисты, как день, майор-господин! К ним никто не прикасался, ни один мужчина! Я самолично проверяю всех девчонок.
- Не сомневаюсь, - осклабился Полти и ухватил за пухлую грудь ту девушку, что стояла ближе других. Девушка вздрогнула и отшатнулась.
Полти ухмыльнулся. Она противится его ласкам - ну что ж, это совсем недурная приправа к любовным усладам. Но что-то все же тревожило его.
- Ойли?
- Майор-господин?
- Твоя сестрица. Скажи-ка мне снова, какая она?
Метис сокрушенно вздохнул.
- Майор-господин, на свете сыщется только одна красавица, которая может сравниться с моей сестрицей. Майор-господин, это я говорю о самой прекрасной женщине на свете, о принцессе Бела Доне. О, ведь мою сестрицу назвали Дона Белой - словно хотели сказать, что она - как бы отражение принцессы, сверкающее в глубинах волшебного зерцала. Вот уж воистину Мерцающая Принцесса!
Метис снова горестно вздохнул. Полти одарил его сочувственным взглядом.
А потом произошло сразу два события, которые нарушили эту трогательную сцену.
Сначала Полти резко отвернулся и его рука соскользнула с груди девушки из племени ба-ба.
- Уведи их прочь отсюда!
- Майор-господин?!
- Уведи их прочь, я кому сказал?
А потом из угла покоев послышался громкий треск.
- Нет! - вскричал Боб. - О нет!
Господин Бергроув с размаху, во весь рост, шлепнулся в разлившуюся по полу лужу вина.
Глава 26
СВЕТ ВО ТЬМЕ
Так гори же, гори, пламеней, полыхай!
И в горнило любви больше угля бросай!
Счастлив тот, кто женат на любимой своей.
Ты женился - гори, полыхай, пламеней!
Походные костры. Верблюды. Длинные белые балахоны. Песня, звенящая над барханами. Мы уже бывали тут раньше, или, по крайней мере, нам так кажется. На самом деле теперь уабины намного ближе к Куатани. Куда как ближе.
Сегодня, тайком пробираясь к месту тайной встречи, Рашид Амр Рукр ощущает нетерпение, граничащее со злостью. С тех пор как стемнело, он страдал и мучился ожиданием, но только теперь, посреди ночи, он уверился в том, что тот, кого он ищет, будет здесь. Разве не время поторопиться к тому, кто ждет так трепетно, так благоговейно? Как же именно сейчас, когда события близятся к развязке, Золотой может заставлять его ждать? У шейха чуть было не мелькнула мысль: "Как Золотой смеет!.."
Но, вспомнив обо всех вожделенных наградах, которые его ожидают, обуреваемый гордыней человек пытается прогнать эти опасные мысли, и тут наконец перед ним возникает долгожданное видение. Мужчина неуклюже валится ничком на песок.
- Глупец, - слышится голос, в котором звучит почти добродушное подшучивание. - Что это ты так взбесился? Это я тебя разозлил?
- О нет, Золотой, нет! - Шейх в страхе приподнимает голову. - Что, кроме вожделения, я могу ощущать, когда наша цель так близка?