Даниллин окунулся в мягкую волну доброжелательного внимания, исходящую от настоятеля. ОН давно не сталкивался со священниками полными силы. Той особенной, которую может дать лишь истинная вера.
-Меня можете называть, как и деда, князем Ветровым. Эту женщину Зима. Она не знает ни слова по росски.
-Свеянка?
-Нет.
-Очень особенная внешность. Я бы сказал исключительная.
Даниллин грустно согласился.
-Да. И это меня тоже беспокоит. Дела призывают меня уехать крайне далеко. Не знаю смогу ли вернуться. Эта женщина очень несчастна, отец. Она жила взаперти, с детства. Никто никогда ее ничему не учил. Она не знает самых простых вещей. У нее нет ни родных ни друзей. Увы.
Отец Филарет спросил негромко и печально.
-Незаконный ребенок какого-нибудь владыки?
Версия подброшенная священником понравилась Даниллину. Действительно, это многое могло объяснить.
-Да. Но она ничего не знает об этом. Бедняжку держали в совершенном одиночестве, заставляли делать разные... гнусности. Я не могу о ней позаботиться, увы. Мне нужен надежный человек, который помог бы Зиме устроить жизнь. Если это вообще возможно.
-Какой она веры?
-Никакой, отец Филарет. Думаю ей пора войти в сень истинной. Обрести благодать. Просветлиться и все такое. Вы могли бы заняться девушкой? Поймите меня, так уж вышло, что она оказалась со мной...
Даниллин некоторыми гримасами и пожиманиями плеч дал понять священнику, что подробности крайне неаппетитны и ими лучше не интересоваться.
-Тот, кто мучил ее, вместо того, чтобы позаботиться о ней, был моим врагом...
-Понятно.
Даниллин благодарно и коротко улыбнулся священнику.
-Я не смог бросить бедняжку. Но забрать ее с собой было бы безумием. Меня сто раз убьют по пути, а ее продадут в гарем.
Священник сотворил знак. Кивнул, соглашаясь.
-Мир жесток, князь. Особенно к такой красоте.
-Я оставлю Зиму здесь. Ее деньги тоже. Половину вашему храму, как подарок за заботу. Половину ей.
-Можно это устроить?
Отец Филарет задумался.
-Пожалуй да. Не у меня, разумеется. Может быть в женской обители. Или в семье священника. А я буду навещать Зиму. Если она примет нашу веру...
-Примет.
Жестко сказал Даниллин.
-Добровольно, без принуждения. Если она примет нашу веру мне будет намного легче заботиться о ней. В качестве ее духовного отца. Понимаете?
-Да. Вот деньги.
Священник удивленно воскликнул.
-Так много? Но она богата!
-Главное, чтобы ее не убили, не обманули, не ограбили, не выдали силой замуж за жестокого идиота.
-Нелегкая работа. Не будь она так красива...
-Не уродовать же ее? Я бы мог...
Отец Филарет вскочил, всплеснул руками, враз лишившись хладнокровия.
-Что вы такое говорите, князь?! Красота - дар божий. Драгоценный и редкий.
Он осенил знаком молчаливую грустную Зиму, затем Даниллина и себя. Опять повеяло теплой и странной силой. Необычной, совсем иной чем та, которой владел Даниллин.
-Вы настоящий, отец Филарет. Вы верите искренне и сильно. Нам повезло встретить вас.
-Вы что, уже уходите?
-Не могу медлить. Прощусь с Зимой и в путь.
Повернулся к грустной красавице. Уточнил.
-Хоть один язык из здешних понимаешь?
-С настоятелем ты беседовал по росски?
-Да.
-Этого не знаю. Увы.
-А другие языки?
-Мы с тобой, между прочим, говорили и сейчас беседуем по-франски.
-Еще что-нибудь?
Не обиделся на шпильку Даниллин. Зима пустилась в пространные объяснения.
-Я читала алийские и франские романы. Не удивляйся, это просто развлечение было такое. Думаешь, криры не умеют увлекаться чем-нибудь? К тому же мою женственность и чувственность развивали. А некоторые писатели...