— А там, внизу?
— Где?
— В мирной жизни, как говорится. Отдал бы ты мне свой глаз? — Илиас обнял товарища за плечи. — Пойми меня только правильно.
— Здесь нельзя понять неправильно, приятель. Вот ты, к примеру, упрямый, и я за тебя боюсь. А если пуля в тебя угодит? Что со мной будет? Здесь все мы родные. Еще один снаряд разорвался на дне пропасти.
— А мулы?
— Что?
— И мулы родные?
Некоторое время они шагали молча.
— Приятель, у тебя есть мать? — спросил вдруг высокий солдат.
— Есть.
— Любишь ты свою старуху?
— В данный момент я люблю тебя.
— Чудной ты, право… — Солдатские ботинки тонули в снегу. — Из какой части тебя прислали?
— Из резервов.
Уже рассвело. Мулы шли друг за дружкой. Внезапно один из них, увлекаемый своей ношей, покатился в пропасть. Солдаты смотрели сверху, как животное дрыгало внизу ногами. Слышен был его душераздирающий рев, которому весело вторило горное эхо.
— Пошли.
— Подожди, — сказал Илиас.
— Ладно, приятель. Понятно.
— Клянусь, не могу я так его бросить! Слышишь?
— Осторожно, не свались сам. — Вокруг разрывались снаряды. — Целься ему прямо в голову.
Илиас спустился в пропасть. Подошел к мулу, который одним глазом уставился на него. Тут же, не мешкая, Илиас выстрелил ему в морду.
— Больно ты чувствительный, приятель, — крикнул ему сверху солдат, приставив руки ко рту, но ответа он не услышал…
Лежащие на носилках раненые тяжело стонали. Возле полевого госпиталя сновали люди. Высокий солдат волок на спине своего раненого товарища.
— Подставь руку… Так, хорошо, — сказал он санитару.
— Погоди, закроем его получше.
По тропке, ведущей в лес, шагала рота. Уставшие солдаты пели патриотическую песню. Где-то впереди среди деревьев пряталась батарея.
— Как его фамилия?
— Не знаю.
— Пошарь в карманах… Вот и открытка. Что там написано?
— Солдату Илиасу Саккасу. Полевая почта.
— Ну давай, отправляйся теперь в свою часть.
— Есть, господин сержант. Одну минутку. Не всегда можно так сразу… Есть, как говорится, и всякие чувства. — И солдат постоял немного, глядя на курчавую голову своего товарища.
— Ну, всего, приятель… — прошептал он и пошел не торопясь по тропинке.
В полдень Хараламбос доплелся до кофейни, где должен был встретиться с провинциальным торговцем. Два месяца обрабатывал он его, чтобы тот раскошелился и они купили сообща по сходной цене партию тканей. Хараламбос исподволь, не спеша готовил эту сделку. Верная прибыль чистоганом больше тридцати процентов.
Но торговец был хитрый и жадный. Он изводил Хараламбоса бесконечными вопросами «как» и «зачем», изворачивался, словно угорь, прежде чем решился наконец вступить с ним в компанию. Но насчет этой партии тканей, о которой недавно разнюхал Хараламбос, у него не было никаких возражений.
Торговец явился свежевыбритый. Усевшись за столик, он занял сразу три стула и стал перебирать свои четки.
— Ну что, согласен? Сбегать мне договориться окончательно? — спросил Хараламбос.
— Давай еще подумаем.
— Упустим случай.
Бусины четок мелькали в пальцах торговца. Так-так-так!
— По пять восемьдесят пойдет, — после некоторого раздумья сказал он.
— Да это невозможно! Что они, сумасшедшие — уступить так дешево?
— Тогда в чем ты тут видишь выгоду?
— Прикину драхму и тут же сбуду всю партию. Чтоб провалиться мне на этом месте! — воскликнул Хараламбос.
Всячески старался он уломать торговца. Он говорил и говорил, брызгая слюной; беспрестанно крестился, клялся костями своей матери и жизнью Илиаса, которого на каждом шагу подстерегала на передовой смерть. Какого черта, неужели он обманет человека?
— Дай мне подумать, — изрек наконец торговец, не выпуская из рук четок.
Около трех часов Хараламбос почувствовал, что от боли вот-вот потеряет сознание. Он поспешил нагнуться, и его тут же вырвало. Желто-зеленая желчь испачкала ему брюки и разлилась по плиткам пола.
— Что с тобой? — спросил торговец, с подозрением поглядывая на него.
— Ничего. Наверно, съел что-нибудь нехорошее, вот меня и прихватило, — ответил Хараламбос.