— По запаху?
— Послушайте, инспектор, все, что мне известно, я уже рассказал тому полицейскому, который… ну, когда я вызвал полицию.
— Если вы не против, сэр, расскажите, пожалуйста, еще разок.
— А, ну ладно. Итак, вернувшись — на выходные я уезжал в Лондон, — я принялся искать его по всему дому; вы же понимаете, он не мог никуда уйти, один, я имею в виду; поэтому я снова поднялся в спальню и, случайно проходя мимо гардероба, вдруг, ну… почувствовал запах… Бедняга обмарался.
— Н-да. Весьма неприятная для вас ситуация.
— Это еще что, инспектор. Вот его лицо… Никогда, никогда в жизни не забыть мне выражения ужаса, застывшего… заледеневшего у него на лице. А его руки…
— Что же руки?
— Он, видимо, изо всех сил царапал ногтями дверцу. Ногти были сточены до самого мяса… На пальцах… на всех десяти пальцах запеклась кровь, кожа содрана… просто окровавленная плоть. Жуткое зрелище.
— Угу.
А вы, значит, были в отъезде?
— Ну да. Я же говорю, уехал на выходные. На субботу и воскресенье я стараюсь здесь не оставаться. Еду в Лондон и обычно возвращаюсь — вернее, возвращался — в воскресенье вечером. Или рано утром в понедельник.
— Но ведь тело вы обнаружили в воскресенье утром?
— Правильно. В силу некоторых обстоятельств я приехал раньше.
— В силу некоторых обстоятельств? Значит, были какие-то обстоятельства?
— Да ничего особенного. Просто слегка заскучал в Лондоне, заняться было нечем, вот я и подумал: а не вернуться ли пораньше? Я, можно сказать, тут уже прижился. Месяц — это долгий срок. Вся моя жизнь оказалась тесно связанной с сэром Полом.
— Вы помогали ему писать книгу?
— Да. Он задумал написать, как он выражался, свое завещание. Литературное завещание. Но при его состоянии здоровья…
— У него не было глаз?
— Он лишился их, обоих глаз, в страшной автокатастрофе, произошедшей в Шри-Ланке. Четыре года назад.
— Стало быть, он вообще ничего не видел?
— У него не было глаз, сержант.
— А. Ну да, ну да.
— Слушай, Гиллеспи, осмотри-ка быстренько дом. Кто его знает, вдруг наткнешься на что-нибудь такое, что подскажет нам, в каком умонастроении был сэр Пол. Конечно, если вы не возражаете, мистер Райдер?
— Я уже говорил вам, инспектор, я не вправе возражать вообще. Это же не мой дом. Я даже не представляю, кому он принадлежит теперь, когда сэра Пола уже нет в живых; безусловно, я препятствовать вам не могу. Да и в любом случае не стал бы.
— Вы, случайно, не знаете, он не оставил завещания?
— Ну, отчего же не оставил? А впрочем, понятия не имею.
— Известно вам что-нибудь о его родственниках?
— Мы о его семье никогда не говорили.
— Ясно, ясно. Ну, давай, сержант. Пошарь-ка, только аккуратно.
— Есть, сэр.
— Я понимаю, мистер Райдер, все это вам, наверное, кажется бессмысленным, но… тут ведь никогда не угадаешь.
— Я старался без нужды ничего не трогать. Так ведь полагается вести себя в подобных случаях, верно?
— Если совершено убийство — да, правильно. Но здесь-то просто несчастный случай. Однако же продолжайте. Что вы хотели сказать?
— Простите, о чем бишь шла речь?
— Сэр Пол искал человека, который помог бы ему писать книгу, да?
— Правильно. Приватного секретаря. Который писал бы под его диктовку. Он поместил в «Таймс» объявление, я его увидел, откликнулся, и, признаюсь, к великому моему удивлению — честно говоря, я считал, что у меня нет ни малейшей надежды, — я ему вроде как понравился; вот с тех пор в общем-то я здесь и живу.
— Приятная была работа?
— А вы не были знакомы с сэром Полом?
— Нет, сэр, не имел удовольствия.
— Ну, не уверен, что слово «приятная» здесь вполне уместно. Впрочем, это не совсем справедливо. Нет, я бы сказал, что это было чрезвычайно благодарное занятие.
— Благодарное?
— Да, благодарное. Чувствовать, что книга постепенно приобретает форму, и сознавать свою к этому причастность. Для такого человека, как я, это захватывающее ощущение.
— Да. Да, наверное, даже очень. Я-то сам, честно сказать, ни одного его романа не читал. Стивен Кинг больше в моем вкусе. Как вы считаете, книга могла выйти хорошая?
— Это был не роман, а нечто вроде автобиографических мемуаров.
— Ах да, конечно. Вы же говорили.
— Учтите еще, что написана лишь малая часть…
— И все-таки. Какое-то мнение у вас сложилось?
— Ну… Могу лишь сказать, что в книге встречались странные пассажи, причем мы их, по настоянию сэра Пола, оставили, хоть я и противился. Не то чтобы впрямую с ним спорил — просто не посмел бы, — но, признаюсь, так до конца и не уразумел, в чем тут смысл.
— Не очень улавливаю, сэр. Что вы имеете в виду?