Сельмурзаев утопал в глубоком кресле в холле своего дома на Рублевском тракте. Напротив него расположились ближайшие люди. Ренат, троюродный брат, держал торговый центр и гостиницу в Москве, строительный рынок в Питере. Султан - руководитель крупной преступной группировки, под ним рынки, автосервисы, различные фирмы, он мог поставить под ружье до пары сотен штыков и устроить в Москве локальную войну. Ибрагим - старший бригад, кормящихся в южнопортовом районе, у него тоже было в наличии немало отморозков и оружия. Салех - хозяин крупной юридической конторы, самый хитрый из присутствующих, мастер интриг и провокаций, обладающий большими связями во всех властных структурах и преступных группировках, в коммерции.
Депутат изложил суть проблемы, опуская ряд особо щекотливых моментов. Но и того, что он сказал, было достаточно, чтобы вызвать у гостей шок.
- Нанесена обида. Обида смертельная, - сухо закончил он. - Мне. Моему роду... Я хочу услышать совет близких мне людей.
Собственно, советы ему были не нужны, не для того он звал их. Он уже все решил. И гости, зная его характер, понимали это.
- Мы - как ты, Усман, - сказал Ренат.
- Я решил. Те шакалы запомнят тот день не как день своего торжества, а как самый черный день в своей жизни.
- Всем головы поотрубать. И им, и детям... Русский ишак должен знать, как жестока бывает наша плеть! - Ибрагим, самый горячий, махнул рукой, будто отсекая кому-то невидимому башку.
Порыв был похвален. Только депутат знал, что с таким же порывом в случае чего Ибрагим отыграет назад. Он готов резать врагов, детей врагов, жен. Но . только когда они не режут его.
Осторожный Салех поинтересовался:
- Против кого мы собираемся воевать?
- Пока враг не известен. Но мы найдем его, - убежденно произнес Сельмурзаев.
- Враг скрыт. Мы перед ним как на ладони, - скривился Салех. - Не напоминает что-то такая ситуация?
- Что она должна напоминать? - раздраженно спросил депутат. Салех со своим практицизмом раздражал его.
- Нашу борьбу с собаками на нашей земле. Мы вырываемся из засад, кусаем их и скрываемся, растворяясь в селах. И русский ничего не может сделать. Здесь все наоборот.
- Русский слаб, - снова подал голос Ибрагим. - Мы сильны!
- Ибрагим, ты пыл поумерь, - недовольно произнес Салех. - Не на митинге. Серьезный вопрос решаем.
Ибрагим насупился.
Султан не встревал в перепалку, предпочитая молча ждать продолжения. Он уже просчитал все варианты. И пришел к выводу, что при любом решении он поимеет свою выгоду. Поэтому был спокоен.
- Враг силен? - спросил Ренат.
- Не так страшен черт... - произнес внешне спокойно Сельмурзаев. Но внутри он был весь взведен, как пружина. С нервами совсем не в порядке. Он чувствовал, что готов взорваться, как бочка пороха. - Это бывшие сотрудники спецслужб, которым не живется спокойно на пенсии. Шавки. Что они могут? Только из-под лавки тявкать. Физически мы передавим их.
Депутат искренне был уверен в своих словах. Если бы его более глубоко просветили, что такое "Белый Легион", он поостерегся бы бросаться такими словами.
- Я бы не стал ввязываться в драку, не имея подробной оценки противника, - гнул свое Ренат, который вовсе не был заинтересован в конфронтации.
- Мы узнаем, - сквозь зубы процедил Сельмурзаев. - Я же сказал узнаем!
- Или нас поубивают, - усмехнулся Ренат.
- Ты мужчина или трус?! - Предохранители в голове Сельмурзаева слетели. Он сорвался.
- Ты же знаешь ответ, - спокойно ответил Ренат.
- Мужчина! Вот и не голоси, как русская баба! - заорал депутат, ярость требовала выхода. - Я хочу, чтобы они ответили! Все!
Ренат молча кивнул.
- Нужны люди. Султан, чем ты поможешь мне? Сколько солдат дашь?
- Скажешь - всех выведем!
"Всех? - усмехнулся про себя Сельмурзаев. - Выведешь. Только что потребуешь взамен"?
Благотворительность в их отношениях была не принята. И расплачиваться придется по полной программе.
- Ты, Ибрагим?
- Каждый придет! И умрет, если надо! Я сам буду резать! - Очи Ибрагима пылали праведным гневом.
- Всех пока не надо, - произнес глухо депутат. - Будем действовать по обстановке.
- По какой обстановке? - напрягся Султан.
- Искать. Находить. И убивать, - Сельмурзаев прищелкнул пальцами, и охранник поднес ему папку со стопкой цветных распечаток. - Вот один из них. Раздать самым доверенным людям. Пусть узнают о нем все, что могут. Где-то он должен был наследить.
Он раздал портреты Ратоборца всем присутствующим. Они найдут его. Обязательно найдут.
"У нас достаточно сил в этом проклятом городе, - убеждал себя депутат. - Мы стянули его цепями. И русские ходят на поводке!"
На миг в его душе всколыхнулась гордость за свой небольшой, но гордый и сильный народ. Россия - огромный, анемичный, исхудавший слон... А чеченская диаспора - это спрут, который протянул щупальца всюду в ее равнинные города. Горец всегда победит. Потому что за ним стоит род, а за равнинными овцами только слабое государство, не способное никого защитить. Русский ничтожен. Он думает лишь о том, чтобы урвать свой кусок и утащить в нору. Так ведут себя мыши, но не орлы. Горец же мыслит интересами семьи, рода, клана. Добыл золото - принеси в свой тейп!
Русский и чеченец. Разве можно сравнивать?! Чеченец всегда будет на коне, а русский - убирать за этим конем навоз! Горец - хозяин. Русский раб! И Сельмурзаев с каждым годом все укреплялся в этом всосанном с молоком матери убеждении. Русский веками пахал землю. Растил хлеб. Ковал железо. А горец приходил и брал все, что ему нужно. Угонял его скот, забирал его детей в рабство. Прошедшие века закалили ичкерийских воинов. Ружье и кинжал стали им матерью и отцом. Русский же все это время утешал себя сопливыми рассуждениями о морали, а его писатели исписывали целые тома о слезе ребенка.
Любимой темой в интервью, щедро раздаваемых Сельмурзаевым, было создание демократического правового государства. Он действительно восхищался демократическими переменами. Потому что знал - в таком государстве, при либеральной власти, источившей некогда мощный стальной каркас Российской Империи, бороться с жесткой родоплеменной ичкерийской структурой невозможно. Уже сегодня горец если и не правит в столице ненавистного государства, то во всяком случае владеет большей частью этого города. И здесь его боятся. Русская скотина работает на чеченца - бухгалтером в банке, шлюхой в офисе, вышибалой в банде... То ли еще будет...
И тех негодяев, которые бросили вызов диаспоре, ждет страшная судьба. "Найдем... Найдем и отрежем все, что торчит", - как заклинание повторял про себя Сельмурзаев. Но против его воли душу царапали сомнения.
- И осторожнее, - напоследок сказал своим братьям депутат.
Когда гости разошлись, у него на душе стало совсем слякотно. Ярость ушла. Зато ощущение, что он совершает ошибку, стало расти, как снежный ком.
Зазвонил один из его сотовых телефонов. Сельмурзаев нажал на кнопку и услышал вкрадчивый голос. Легок на помине.
- Усман Бисланович. Это Феликс. Есть кое-что новое. Мы можем встретиться через полтора часа на прежнем же месте?
- Не лучше ли выбрать местечко поприятнее, - недовольно произнес депутат. - У меня на примете пара неплохих ресторанов...
- Ну зачем же? - укоризненно произнес собеседник. - Здоровье уже не позволяет предаваться чревоугодию. Требуются прогулки, свежий воздух, знаете ли.