Универсальный закон истории в толкиновском мире состоит в том, что если силы Моря в течение какого-то срока не вмешиваются в ход материковой жизни, то на материке (в тех самых Сирых землях) обязательно устанавливается власть Тьмы и Зла. Иными словами, Тьма является чуть ли не естественным состоянием материка-Суши. Практически любая экспансия Моря на Сушу - будь она военная или только культурная - это всегда благо. Вся культура и цивилизация - морская. На суше по определению живут варвары и дикари, которые, если им не прививать регулярно и постоянно ценностей морской западной цивилизации, неприменно скатываются к почитанию Тьмы и добровольно принимают ее власть.
Справедливым, законным, лигитимным может быть только островное, морское, в крайнем случае побережное королевство. Любая континентальная Империя в толкиновском мире - это непременно основанная на силе (а не праве) тирания Зла, стремящаяся к власти ради власти, агрессивная, беспощадная, по определению лишенная собственной цивилизационной и культурной традиции, да и культуры вообще. Континентальная Империя, непременно отгородившаяся от моря горными грядами - это всегда орудие или самого сатаны (Моргота) или его местоблюстителя (Саурона). Квинтэсенция толкиновсой атлантистской парадигмы: Континентальная Империя вообще не имеет права на существование! Удел Континента, Большой Суши - быть Сирыми землями, лежащими в сумраке и дикости и просвещаемыми только светом заморской (западной!) культуры. Если на Континенте зашевелилась и начала подниматься какая-то своя сила, не причастная заокраенному валарскому свету - можешь не сомневаться: это опять поднимает голову древнее зло, нашедшее себе новое обличье. Можешь дальше не исследовать. Это зло. Сюжет докажет твою правоту. Не думай - рази!
Вот мы и замкнули круг. Все-таки Мордор - это Россия. Не на уровне прямолинейной и примитивной аллегории холодной войны. Нет, гораздо все глубже. Мордор - это не исторический СССР. Это вневременная, архетипическая Россия. Россия как принцип, как идея, как Евразия, как исконная и вечная Арьяварта, как Третий Рим. Россия с ее Великим Князем, который же в иное время Царь (а ведь "царь" - это ничто иное как "цезарь", то есть император Рима, в данном случае - Третьего Рима), который же в иное время всевластный генсек. Возможно, в какой-то мере Мордор - это и Империя Чингис-хана, и наполеоновская Франция, и Византия, и Китай, и Персия, и Древний Рим, и Третий Рейх. То есть любая Континентальная Империя, в которой, по самой природе ее, личное подчиняется общественному, в которой общество основано не на "общественном договоре", а на органическом единстве, в котором власть самодержавна и единолична, а достоинство человека выражено в верном служении подданного, а не в самосознании гражданина, отстаивающего права отдельной (отчужденной!) личности. Но в первую очередь - именно Россия. Потому что толкиновский эпос - это миф двадцатого века (аллюзии к Розенбергу читатель может оставить при себе: я этого в виду не имел). А в двадцатом веке актуальное проявление Евразии - Арьяварты - это России. А еще точнее - СССР.
Толкин не рисует карикатуру, не создает ни политический, ни геополитический памфлет. Здесь нет и тени искусственности. Это цельное, естественное мировоззрение англичанина, кристализованное как атлантистский миф. Он не пародирует нашей культуры и нашего менталитета. В его мире их просто не существует! То, что для нас святыня, для него - чуть ли не сатанизм. То, что для нас - источник закона и права, для него - насилие и диктат самодовлеющей тирании. То что для нас достоинство, то для него полная утрата всякого человеческого достоинства. И разницы для него между Православием и коммунизмом, Имперским сознанием и этническим национализмом, опричниной и НКВД нет никакой.
Любая идеология, рождающаяся на материке - это новое обличие зла. Любая власть, которая не от Моря - это тирания и узурпация. Любая независимая от Моря самоорганизация Суши - это ядро нового, поднимающего голову Мордора, или Ангмара, или даже Тангородрима. То, что на уровне политики З. Бжезинский - то на уровне мифа Дж. Р.Р. Толкин! И ИМЕННО ЭТО КВАЗИРЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ ЛОЖИТСЯ СЕЙЧАС В ОСНОВУ ФОРМИРУЮЩЕЙСЯ ВНУТРИ РУССКОЙ НАЦИИ КВАЗИЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ!
5. Толкин: традиционализм или антитрадиционализм?
Однако же разговор об идеологическом влиянии Толкина был бы не полон, если бы, хотя бы вскользь, мы не остановились на вопросе об отношении Толкина к такому явлению как европейский традиционализм. По правде сказать меня давно занимал вопрос: как в том исполинском море статей, статеек, рецензий, размышлений и прочей публицистической макулатуры, на которую господа толкинисты переводят все дорожающую бумагу, практически никто даже и не подумал поставить данный вопрос.
Вопрос то ключевой при оценке творения, прямо связанного с языком и мифом.
Однако, молчат проклятые.
Но начнем опять же с простого. О том, какой Толкин хороший антифашист господа толкинисты уже прожужжали все уши всякому, кто им свои уши не пожалел подставить. Как он защищает свободу, как высоко ценит простого, обычного человека, которого делает главным героем... Как бессильны оказываются великие и мудрые, и весь груз ответственности ложится на плечи простого, маленького и неприметного... Как любимый профессор учит человеко-гномско-эльфско-хоббитско-энтскому интернационализму, как он проповедует милосердие и жалость... Ну, и уж конечно, о развенчании власти, жажды обладания, обрекающей самого носителя власти на духовное развоплощение.
"Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно". Ну и далее, далее, далее - вплоть до обличения человеконенавистнической сущности любого тоталитаризма. Даром еще, что апологии буржуазного парламентаризма не углядели.
Но есть, оказывается, и иное мнение.
Есть, например, такая статья Константина Заводских "Сага про хитрую Элберет и простодушных Гимли" ("Сверхновая американская фантастика", декабрь 1994 г.), в которой автор пытается анализировать причины и природу массового толкинистского движения. Рассуждения К. Заводских на эту тему в общем не слишком интересны, нам в данном случае важно другое. А именно то, что он приходит к точно такому же выводу, что и английский критик Толкина В. Шепс: "Если мы попытаемся перенести моральные критерии, присущие трилогии, на наш реальный мир, то обнаружим, что они подпадают под определение патерналистических, реакционных, антиинтеллектуальных, расистских, фашистских". С тем же успехом можно еще добавить для комплекта еще какой-нибудь "-изм" - обскурантизм, шовинизм, национализм, милитаризм, колониализм. Да не суть важно. Идея в любом случае ясна. Весь комплекс означенных понятий в современном либеральном пропагандистском штампе все равно соответствует одному слову, выражающему сразу все оптом: фашизм. Впрочем, за подобными оценками далеко ходить не надо.
Наберите в обычном Яндексе (компъютерная поисковая система) запрос "Толкин, расизм" и вам на экран вывалится вот такой вот тект из некого рок-словаря:
"ТОЛКИН Дж.Р.Р. - типичный британский писатель, богослов и лингвист постколониальной эпохи. в своих произведениях ("сильмариллион", "властелин колец") проводил идеи расизма и национализма. КОЗЕРОГ"
Любопытно, что обвинения Толкина в фашизме порой раздаются и из самой толкинистско-ролевой среды. Вот, к примеру, статья Романа Шебалина (впрочем, напрямую связанного с тем же рок-словарем через ансамбль "Навь") "Об играх в реальном времени", в которой автор пишет:
"Подумайте. Толкин нарисовал нам историю расистских и просто захватнических войн - а мы уж и рады все это принять, и - что самое ужасное - сыграть.
Гибнет островная империя. Колонисты высаживаются на материк, основывают там "государство" и начинают вести войну с коренным населением окрестных земель. Кто строил Гондор? Кто воздвигал башни? Сколько их было нуменорских переселенцев? 50? 100? Что-то не верится, что они сами, своими руками, возвели свои "минасы" и т.п. Благодарные за... (за что?) народы Средиземья?
Но... это вы все читали - знаете. Что пересказывать? Еще по истории проходили.
Англо-бурская война, помните? На территории негритянской Африки. Доблестные захватчики-англичане мочили не менее доблестных захватчиков-буров (бывших англичан). Когда и где родился наш Толкин? Вспомнили?
Вспомните также и то, что почти все персонажи трилогии видели себя прежде всего колесиками огромных государственных машин. Отсюда - мотивация их доблести, чести (и любви!) предельно проста: цель (в гос.масштабе) оправдывает средства. Не находите?
Ну вот, скажем, любовь. Поженились бы Арагорн и Арвен, если б первый был обыкновенным подмастерьем без каких бы то ни было претензий на королевский трон?
Воспели бы в песнях Берена и Лютиэнь, если б любовь свою ценили они дороже, чем гос.престиж жадного до чужого добра Тингола?
Впрочем, и это мы уже проходили. В нашей стране. Когда не было ни частной жизни, ни (упаси Суслов!) секса, ни вообще проблем противопоставления личного и государственного. Конечно же, проблемы были. Но не для официоза. Не для книги."
И далее:
"Так, играючи, мы перетащили "средневиковье" в наш мир. Повторив тем самым славный поступок Гитлера, который тоже очень верил в то, что и доблесть и любовь должны служить прежде всего неким геополитическим интересам.
Где-то читал: Толкин был противником немецкого национал-социализма (см. письма Толкина тех лет), ну-ну. Хорош противник. Орков убивают только потому, что они орки, а эльфы восхитительны только потому, что они эльфы. Да, книга - летопись прежде всего, но - черт возьми! - мог ведь "аполитичный" автор задуматься о том, что "тьма с Востока" и орки под красными знаменами способны навести оных читателей на очень интересные размышления?!
Книга, весь смысл которой сводится фактически к доказательству того, что государственное везде и всегда доминирует над личным. Книга, напичканная примерами оголтелого расизма и национал-шовинизма...
Эта книга стала той, в которую мы играем. И которой подчас - живем.
Итак.
Попробуем разобраться.
1. Удобно жить в детерминированном мире. Никто ни за что не отвечает (не на словах - на деле). Жизнью правит "фатум", рулят которым некие "высшие силы"; дураки их боятся, а подлецы... (см. далее)
2. Поэтому любое насилие легко оправдывается супер-целью. С предварительной ссылкой на волю тех самых "высших". (Почему Гондор должен победить? Потому что он Гондор!)
3. В подобном мире, в подобной системе мы, кстати, и жили. (Шутки в сторону, в подобных системах живет все человечество; вы читали списки запрещенной литературы в школах США, оплоте "демократии"? Думайте.) Здесь - сошлюсь на нашу, родную, систему. Кто-то ее еще помнит. Пионерские (и не только) лагеря, постоянные детские игры в "войнушку", переходящие потом в битвы за урожай, за портфели, за места в Политбюро и т.п. Кто не помнит спросите у старших товарищей или почитайте газеты тех лет - сплошное Гондорское Средиземье!".
Пока мы еще не углубились в анализ, еще раз оглядим все поляну. Аргументы и контраргументы сторон для целей настоящей работы на редкость малоинтересны.
Ситуация стандартная. Коммунисты и державники отвергают. Умеренные либералы принимают (как антитезу державникам), ультралибералы и ультралеваки - отвергают (как недостаточную антитезу). Сам Толкин тут совершенно ни при чем. Подставте вместо Толкина Путина - увидите ровно ту же картину. Что НАМ во всем этом интересно? Да, пожалуй, только одно. И критиковать, и защищать Толкина можно с двух полярно противоположных позиций.
Большая часть критики и апологии - это критика и апология "слева". Здесь в ход идет аргументация типа: ваш Толкин плохой фашист (право крови у него в книгах, высшие и низшие расы, подчинение личного государственному, расовая сегрегация, неравноправие женщин, нелюбовь к научно-техническому прогрессу и т.д.) - нет, наш Толкин хороший антифашист (у него уважение к маленькому человеку, гуманное отношение к побежденным, развенчание тоталитаризма, призыв к дружбе народов, а весь расизм вы сами придумали). Вот структура большинства дискуссий. Пример критики слева статья Шебалина. Примеров критики и апологии справа почти нет.
Ну, разве что, на уже упомянутом мной форуме "Арктогеи". Но сей форум не разродился ни единой статьей и остался бесплоден. Так что можно считать, что русской критики Толкина справа по крайней мере до публикации вот этой самой моей статьи не существовало как класса природных явлений.
Нам же интересно совсем другое. Не играть цитатами, доказывая то или иное положение творчества Толкина в рамках современного либерального антимифа, а проследить реальное его отношение к тем сложным и разнообразным, подчас противоречащим друг другу явлениям, которые современное невежество закрывает, сваливая в общую кучу под названием "фашизм".
Первая половина двадцатого века в Европе - эпоха изумительного подьема интереса с архаике и традиции. Этот интерес принимал самые разные черты и свойства.
Всплеск неоархаики реализовался не в форме какого-то единого движения, но проявлялся в самых разных областях и сферах человеческого духа и человеческой деятельности. Эти формы порой лежали в столь разных и различных областях, что даже не соприкасались друг с другом. Случалось и иное: входя в соприкосновение, принципиально разные идеи и идеологии, порожденные этим неоархаическим всплеском, порой вступали в самую решительную и непримиримую борьбу. Потом эту эпоху одни назовут Весной народов, другие - фашистской реакцией. Но, в любом случае, целый пласт европейской культуры со всей его сложностью, со всей его глубиной, со всей его противоречивостью, будет демонизирован в массовом сознании и подведен под одно, самым примитивным образом понимаемое понятие - фашизм.
Исследование феномена Весны народов не входит в задачу данной статьи. Осветить это явление на достойном интеллектуальном уровне не в моих силах. К тому же объем такого сочинения боюсь не уместился бы не только в рамки статьи, но и в рамки десятка монографий. Однако, бросить самый беглый, самый поверхностный взгляд на это явление необходимо. Я прошу помнить, что представленная мной картина неизбежно неполна и огрублена, и не предъявлять мне обвинения в вульгаризации и примитивизации вопроса.
Для начала я приведу отрывок из беседы Григория Бондаренко с философом, профессором Лондонского университета А. Пятигорским:
"...Г.Б. Здесь можно вспомнить, что Рональд Толкин, писавший после первой мировой войны, которая так или иначе повлияла на его мифологию, несомненно был одним из участников этой традиционалистской волны, был традиционалистом (но не генонистом).
А.П. Безусловно был. Но Толкин принадлежит совершенно не к той линии, к которой принадлежали Генон, Карл Густав Юнг, Мирча Элиаде, Ананда Кумарасвами, весь этот круг. Я бы сказал, что Толкин был человек самобытный и самодостаточный. Я думаю, что он очень хорошо сам иллюстрирует мысли о мифе Вальтера Беньямина, которого он, насколько я понимаю, не знал. Сам Толкин хотел сформулировать, воссоздать какое-то мировоззрение, которое он сознательно основывал на определённом этническом круге, кельто-германском, конечно, прежде всего германском. И в этом смысле его попытка воссоздания мифа в искусстве литературы была, как мне кажется, гораздо более удачной, чем попытка Вагнера. Нет, я сейчас не говорю о божественной музыке Вагнера, которую большинство людей слушают с удовольствием, вообще закрыв глаза на совершенно кретинские мифологические отсылки в его операх. Между прочим для меня Вагнер был гораздо менее мифологической фигурой, чем Толкин, что очень важно. Я думаю, что Толкин сам по себе. Его подвиг заключался в том, что он, как и другие члены этого оксфордского кружка (Чарльз Вильямс, К.С.Льюис), включал себя в это. Толкин совершенно не боялся упреков в том, что он отрывается от реальности. Он говорил: "Но это моя реальность. И надо же в конце концов читать что-нибудь интересное". Поэтому он говорил в своей беседе с К.С.Льюисом: "Джак, мы в конце концов и пишем для этого, потому что читать нечего". И К.С.Льюис жаловался: "Я не могу читать всю эту дребедень, говорил он. - Разве можно читать Герберта Уэллса?" Замечательна нелюбовь к Уэллсу, потому что это фантастическая литература, а они тоже писали фантастическую литературу. Они считали, что их литература обладает мифологической органикой, что это не выдумка, а это то, что есть в мифе, это то, что есть в мире. Это то, что, опять же, выражаясь беньяминовским языком, вытягивается из глубины или снимается сверху. Это способ жизни для них, это не идеология. Идеология всегда обладает нормативными качествами: ты так должен, мы так должны. Я вообще думаю, что настоящий мифолог, будь он исследователем мифа или писателем, воссоздавателем мифа, всегда крайне индивидуалистичен.
Г.Б. Возвращаясь к идеологичности или неидеологичности Толкина, что Вы можете сказать по поводу его эссе "О волшебных историях", где его мифология обращена к современной послевоенной (уже после второй мировой) реальности? Критика Толкином современного мира не уступает в резкости геноновской и любой другой традиционалистской критике, разница лишь в идеологии "эскапизма", проповедуемой оксфордским профессором. Таким образом, мне кажется, Толкин не менее идеологичен, и только его место в научной иерархии удерживало писателя от резких идеологических высказываний. Его проект и его пессимизм по отношению к современному миру очевидно близок другим традиционалистским подходам.
А.П. Да, но вот что здесь очень интересно - это идея конца мира.
Традиционалисты, с точки зрения и Толкина, и К.С. Льюиса, и Чарльза Вильямса, все были неправы, потому что они (традиционалисты) считали, что первая мировая война была концом света. Традиционалисты не понимали, что конец мира сам по себе - очень важный элемент мифа. Поэтому разочарование после второй мировой войны мифологически совершенно не равно разочарованию после первой. Вопрос конца мира, в отличие от того, как всякого рода футурологические идеи сейчас конструируются, - это не вопрос, что стало совсем плохо. При мифологической корректности конец мира - это конец мира, плохо вам или хорошо. В этом смысле, я думаю, в особенности под конец, пессимизм Толкина был пессимизмом человека, которому просто очень трудно жить в этом мире. Он не любит этот мир как он есть. Этот мир себя неправильно осознает. Он кончается, и это не конец мира в каком-то эсхатологическом смысле, потому что этот конец мира несёт в себе миф конца, который есть необходимость какого-то чисто мифологического изменения и превращения. Это и пессимизм, и одновременно оптимизм, как уход эльфов со Срединной земли в конце "Владыки колец".
Г.Б. Очевидно, этот пессимизм и оптимизм явились отражением христианства Толкина. Основой его эсхатологии была идея обновлённой Арды, обновлённой Земли, которая уже не будет прежней Ардой. Отсюда оптимизм и надежда, идущие от слов Апокалипсиса: "И видhхъ небо ново и землю нову: первое бо небо и земля первая преидоста".