***
Когда лиса начинает читать проповеди, береги гусей, - советует один мудрец.
Когда произносит тосты наш дорогой тамада, это вовсе не означает, что хозяину надо беречь фаршированную птицу и напитки, украшающие стол.
Так выпьем, и артелью всей мы приналяжем на гусей!
***
Когда Ньютон открыл бином,
Едва ль он думал об ином.
Друзья, и нам не грех открыть
Сосуд объемистый с вином.
***
Один Осел, изнемогая от жажды, брел по пустыне, но всячески откладывал свое желание утолить жажду: "Вот только дойду до того дальнего холма и попью". Дойдя до намеченной цели, он снова откладывал: "Ладно, потерплю еще во-о-н до того бархана и тогда уж точно напьюсь и отведу душу". А сам уже еле-еле ноги передвигает. Так и не дотянул он до бархана. Скончался.
Друзья, не будем же и мы уподобляться тому Ослу и выпьем за то, чтоб все наши желания сбывались безотлагательно!
***
Поэт Омар Хайям написал такие замечательные строки, которые удивительным образом подходят ко многим ситуациям жизни, связанным с влечением к Бахусу, богу вина и веселья:
Запрет вина - закон, считающийся с тем,
кем пьется, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
пить - признак мудрости, а не порок совсем.
И все-таки хочется внести ясность в то обстоятельство, которое не учел поэт:
Прекрасно сказано, но хочется добавить,
чтоб мудрость легкомыслием разбавить:
мы пьем вино, чтоб стало веселей,
чтоб с девушкою сделаться смелей,
чтоб воспарить над грубой суетой,
чтоб явь предстала, словно сон златой.
За великого Омара Хайяма, прославившего вино!
***
Экклезиаст сказал: "Кто наблюдает ветер, тому не сеять;
и кто смотрит на облака, тому не жать". Разве мы не ловили себя на мысли, что, наверное, ничего не получится, если увязаться за той красоткой?
За то, чтоб мы меньше рассуждали, и были решительнее в своих действиях!
***
Михаилу Айвазяну
Светило укатило,
и на душе - не то.
Какая-то скотина
звонит инкогнито.
У друга вечеринка.
И вот, подумав чуть,
решил он нынче
дринка
слегка принять на грудь.
Преподнеся в подарок
фарфоровую "гжель",
от женских чар и чарок
ожил и посвежел.
Средь всякого коварства,
среди житейских сбруй,
есть только два лекарства:
вино и поцелуй!