– Ну да, сьер, вы принимаете меня за дурака. А мои комиссионнные? С кого я их потом получу?
– Конечно же с меня. Половину – сегодня и столько же после возвращения. Каждый из нас двоих рискует только частью суммы. Если я не получу внизу ожерелье – вы вернете мне задаток, а если жемчуг будет у меня, неужели вы думаете, что у меня хватит дури нарываться на скандал из-за оставшихся пятидесяти процентов?
Официант на секунду задумался, а потом кивнул головой.
– Вы очень разумны, сьер. Приятно иметь дело с такими клиентами. Скажите, кто рекомендовал меня вам? Я созвонюсь с человеком и уже когда я принесу вам счет, мы сможем обменяться – вы мне наличные, а я вам – координаты нашего человека...
– Отлично, – уверенным тоном сказал Кай. – Вас мне рекомендовал вот этот человек, – он незаметным движением протянул официанту снимок, который выдал ему терминал информационной сети Филиала.
Антонио Баскетт давно сидел на крючке у Управления и готов был подтвердить своим дружкам из кругов, связанных с контрабандными операциями, все что угодно – даже то, что Кай является воскресшим Аль-Капоне, если такое потребуется. Он был последним, с кем Кай созвонился до выхода из гостиницы. Рыжий некоторое время не без подозрения во взоре изучал фото. Должно быть, он не так уж хорошо знал Антонио. Момент был скользкий.
– Где у вас банкомат? – подтолкнул его Кай вопросом, наводящим на мысль о восхитительном хрусте банкнот.
Она, видимо, и прервала колебания официанта.
– Вы знаете его телефон? – осведомился он.
– Тони говорил, что вы его знаете лично.
– Прекрасно. Дайте свою карточку бармену – у него на кассе приставка. С вас – шестнадцать тысяч универсальных. Остальное – с поправкой на общую сумму сделки.
Рыбное ассорти, может и было отлично приготовлено, но вкуса его Кай не запомнил, – то что «клюнуло» так быстро сильно смутило его. Сумму посредник содрал с него явно непосильную для полицейского провокатора. Впрочем, и относительно богатому Управлению Кай теперь обеспечил головную боль в конце квартала. Обычно бухгалтерия бывала просто в восторге от подобных экспромтов. Это тоже портило аппетит. О поданном ему вине Кай, правда, мог бы сказать пару слов. Но воздержался.
Наконец, официант появился явно в повышенном настроении – надо полагать, Антонио прилично сыграл свою роль. Полученный конверт с кредитками еще более поднял его настроение. Немного поморочив Каю голову, он выдал и координаты «своего человека» на плантациях.
Своего человека звали Карлом Энгельманном.
Федеральный Следователь подумал, что в этом деле многовато, пожалуй, совпадений.
Субмарина, напоминающая окраской разбитое на сковородке гигантское яйцо какой-то доисторической птицы, лениво покачивалась на волнах у шестого терминала. Кай стоял за парапетом диспетчерской башни и наблюдал, как гомонящая разномастная толпа, облепленная пакетами, видеокамерами и путеводителями, тоненьким ручейком спускается по трапу к судну. Основную массу пассажиров подводной лодки, отправляющихся на экскурсию в подводный мир, составляли богатые бездельники из близлежащих звездных систем, да два-три залетных туриста из Метрополии. Однако было бы совсем ни к чему налететь на кого-нибудь из старых знакомых. Дождавшись, когда последний пассажир канул в разверстое жерло входного люка субмарины, Кай не спеша направился вниз к причалу.
Ему досталось место на верхней палубе рядом с крупным, немного рыхловатым мужчиной в полувоенном комбинезоне. Сосед протянул для рукопожатия большую мягкую ладонь и первым представился на удивление высоким голосом:
– Питер ван Гольбейн, Ариадна-II. «Три гнома» – производство мыла и стиральных порошков.
Он взглянул на собеседника, ожидая, верно, соответствующей реакции, но, не увидев ее, уточнил:
– Впрочем, здесь на Океании моя фамилия пока мало кому знакома, а вот на моей планете, согласно статистике, каждая вторая женщина и каждые двое мужчин из пяти моются только моими шампунями. Открываю здесь филиал. Опресняющие моющие средства для здешних соленых вод. Экологически – гениально.
Следователь с легким интересом взглянул на мыльного короля. На Ариадне-II ему приходилось как-то бывать – в какие только дыры не заносит человека служебная надобность – и навязчивый мотив рекламной песенки, от которой он в свое время не мог отделаться неделю, тут же всплыл из глубин подсознания.
– процитировал он. И представился:
– Кай Санди, Служащий Федерального Ведомства, – не очень покривив душой, определил он свою профессию. – Здесь – по делам.
Веснушчатое лицо собеседника приняло сочувствующее выражение.
– Понимаю... здешние Дожи – тоже люди. И им тоже свойственно не платить денежки в Федеральную казну. ЭТО ПРОБЛЕМА всех Тридцати Трех Миров. А теперь много болтают еще про один – Тридцать Четвертый... Так что вашей конторе прибавится головной боли... Или в полку мытарей ожидается пополнение?
Он коротко хохотнул:
– Но не обижайтесь, просто налоги – это больная тема для всех.
Кай не стал разуверять мыльного фабриканта. Если ему угодно принимать его за налогового инспектора – это его дело. Да и ненужных вопросов будет меньше. Он пристроил на полке свой саквояж и повернулся к соседу.
– Боюсь, что Океания не бьет рекорда Федерации по потреблению мыла на душу населения... Это – мир богатых людей и одноразовых вещей... Мало кто дважды надевает одну и ту же рубашку. О носках уже не говорю. Сплошная биодеградабельная синтетика и Бездна под ногами. Она переваривает все – поверьте...
– О, вы просто не представляете, сколько моей продукции проглотит здешняя технология... Одна отмывка нефтеналивных емкостей требует сотни тонн моющих смесей... По сравнению с этим шампуни и ароматные пены – просто баловство...
«Мистер Питер» глянул на Кая свысока. Тот признал свое поражение в дискуссии по маркетингу и сменил тему.
– А сюда вы – на экскурсию? – спросил он.
– Нет, не угадали, – лицо собеседника приняло загадочное выражение. – На охоту.
– Стрелять химер?
– Кое-кого покрупнее...
– Морских лисиц, например? Я имею ввиду тех акул, что...
– Да, акул, но других. Я приехал сюда охотиться на Демонов Бездны. Лицензия обошлась мне в тысячу монет, но я не жалею. Развлечение стоит того.
Кай в удивлении слегка заломил бровь. Такое рискованное заявление как-то не вязалось с образом Короля шампуней. Габитус его наводил, скорее, на мысли о некоем мирном китообразном, нежели о подтянутом ягуаре... Впрочем, первое впечатление бывает иногда обманчивым. Тем не менее, мужество человека, который заплатил хорошие деньги за сомнительное удовольствие быть съеденным одним из наиболее жутких и агрессивных созданий Океана, вызывало невольное уважение.
– И часто вы вот так отдыхаете?
Ван Гольбейн слегка замялся.
– По правде, первый раз. Охота на акул – мечта всей моей сознательной жизни. И я рад, что наконец-то смог выполнить задуманное.
Кай пожал плечами и стал смотреть в иллюминатор. Над их головами черными многоугольниками громоздились днища рукотворных островов Эбисс-Айл. Серебряные дорожки улиц-каналов тут и там пересекали поверхность Океана, создавая замысловатый световой узор, словно вытканный из солнечного света гигантским пауком. Вниз, в стекленеющее там иссиня-черное облако мрака, разрываемое нечастыми огоньками батискафов и прогулочных субмарин, уходили слегка изогнутые невидимыми течениями ленты хемоосмотических генераторов.
За темными стеклами сновали стаи причудливых рыб-мусорщиков, похожих на буддийских монахов в развивающихся одеяниях, рыскающих под днищами понтонов в поисках отбросов. Одним из преимуществ водного положения Эбисс-Айл была всепожирающая способность Океана полностью перерабатывать любые отходы человеческого существования (за исключением радиактивных, да особо токсичных, конечно). Все остальное непременно усваивалось морем и его обитателями, образующими сложно переплетающиеся пищевые цепи. Так рыб-мусорщиков, питающихся людскими отбросами, ловили и ели спрут-геи, которых, в свою очередь, подманивали своими желтыми огоньками и глотали рыбы-удильщики. Тех пожирали химеры, а химер – акулы-лисицы. Печень «лисиц», вымоченную в мускатном вине, подавали в лучших ресторанах Эбисс-Айл, а отходы попадали в Океан. Круг замыкался. Человеку из него перепадали только вкусовые ощущения, да перестальтика кишок – из-за несовпадения аминокислотного состава белков человека и здешних морских хищников: их мясо было совершенно некалорийно.
Кай отвлекся от экологических размышлений и решил прогуляться по субмарине. Предводитель «Трех гномов» тихо посапывал в своем кресле, готовясь к предстоящим героическим деяниям. В тон ему тихо гудели кондиционеры. С первой палубы, где располагался бар, слышалась негромкая музыка и глухой, невнятный голос, перебиваемый приглушенными расстоянием взрывами смеха. В конце коридора Кай с изумлением обнаружил конторку мага. Видимо спасения от них не было, стало быть, нигде. За последние четыре года они расплодились как лемминги, и можно было только удивляться, как им на всех хватало клиентов. Впрочем, здешний корабельный маг доказывал своим присутствием, что колдуны Океании уже начали спускаться вслед за своими жертвами на самое дно морское. Причем, судя по кучке народа, ошивающегося возле его разукрашенной замысловатыми каббалистическими знаками берлоги, заезжая праздная публика сама рвалась в объятия колдунов.
Неподалеку от прилавка мага виднелись завешенные бордовым синтелаксом кабинки игровых компьютеров. Возле них тоже толпился скучающий народ. Да и вправду сказать, зрелище водной толщи в иллюминаторах было достаточно однообразным, а до первой остановки в Подводном Ботаническом саду оставалось еще несколько часов хода.
Кай прошел к стойке буфета выпить чашечку кофе, а возвращаясь обратно, услышал знакомый голос, перебиваемый гудящим баском корабельного мага.
– Вы же видите, сьер, как легли кости, – тощий кудесник, с костлявых плеч которого свешивались складки расшитого золотыми фигурами атласно-черного балахона, указывал длинным пальцем то на изумрудные кубики, то на слизистые останки какого-то местного животного. – И внутренности мраморной каракатицы показывают то же самое. Встреча с акулой в этой точке судьбы не сулит вам удачи.
– Оставьте свои бредни! – Ван Гольбейн не мог скрыть своего раздражения. – Вы думаете, что из-за ваших глупых предсказаний я поменяю цель своей поездки на вашей дурацкой кастрюле? Чушь! – Взбешенный монарх стиральных порошков бросил на стол мятую купюру и пошел прочь.
– Плохой прогноз, Питер? – поинтересовался Кай участливо у своего соседа.