-- С тех пор как я командую войсками, я не выпил ни одной капли вина, -сказал Чжоу Юй. -- Но сегодня, по случаю встречи с моим старым другом, я буду пить допьяна. Опасаться мне нечего!
Он рассмеялся и принялся осушать кубок за кубком. Пир шел горой, все развлекались, как могли.
Чжоу Юй, уже сильно захмелевший, поднялся со своего места и, взяв Цзян Ганя за руку, вышел с ним из шатра. У входа в шатер, как обычно, стояли телохранители с копьями и алебардами.
-- Ну, как мои воины? Молодцы?
-- Да! Сущие тигры! -- поддакивал Цзян Гань.
Тогда Чжоу Юй повел Цзян Ганя в сторону от шатра и показал ему целые горы провианта.
-- Как вы думаете, хватит у меня провианта? -- продолжал спрашивать Чжоу Юй.
-- Ничего не скажешь, -- согласился Цзян Гань. -- Войска у вас отборные, провианта вдоволь -- недаром об этом говорят!
-- Мог ли я думать, когда мы учились в школе, что доживу до такого дня, как сегодня! -- громко рассмеялся Чжоу Юй, притворяясь совершенно пьяным.
-- Таланты ваши не превзойдены! -- восхищался Цзян Гань.
-- Когда достойный муж живет в этом мире и служит господину, он должен соблюдать долг подданного и сочетать его с чувством искренней любви, -продолжал Чжоу Юй. -- Он выполняет повеления государя и делит с ним радости и горе! Я и стараюсь быть именно таким. Даже таким великим ораторам древности, как Су Цинь, Чжан И, Лу Цзя и Ли Шэн, если бы они вдруг воскресли, не удалось бы своим красноречием поколебать меня в моей решимости!
Чжоу Юй опять рассмеялся, а лицо Цзян Ганя стало серым, как земля. Чжоу Юй снова повел гостя в шатер, где они присоединились к пирующим.
-- Вот герои Цзяндуна! -- сказал Чжоу Юй, жестом указывая на военачальников. -- Сегодняшний пир можно было бы назвать "встречей героев"!
Веселье затянулось до позднего часа. Когда стемнело, зажгли светильники. Опьяневший Чжоу Юй встал со своего места и затянул песню:
Великий муж, живущий в этом мире,
Стремится к славе, к подвигам блестящим.
Стремленье это к подвигам и славе
Ему утехой служит в настоящем.
И я нашел себе утеху в жизни
И пью вино и снова наливаю.
Когда же я напьюсь до одуренья,
Я песни во все горло распеваю.
Все рассмеялись. Время уже было за полночь, и Цзян Гань сказал:
-- Простите, но я совсем опьянел...
Чжоу Юй разрешил гостям разойтись. Они поблагодарили его и покинули шатер.
-- Мы уже давно не отдыхали вместе! -- воскликнул Чжоу Юй, обращаясь к Цзян Ганю. -- Сегодня мы будем спать на одном ложе!
Притворяясь совершенно пьяным, Чжоу Юй потащил Цзян Ганя к себе. Добравшись до постели, он так и повалился не раздеваясь. Ему стало дурно, и Цзян Ганю никак не удавалось заснуть. Он лежал на подушке с открытыми глазами и размышлял. В лагере барабан пробил вторую стражу. Цзян Гань привстал и огляделся. Светильники еще горели. Чжоу Юй спал мертвым сном, храп его напоминал раскаты грома. На столе, стоявшем в шатре, Цзян Гань заметил связку писем. Он поднялся с ложа и принялся украдкой их просматривать. Это была обычная переписка, но на одном из конвертов стояли имена Цай Мао и Чжан Юня. Это письмо привлекло особое внимание Цзян Ганя, он лихорадочно развернул его и стал читать:
"Мы не своей волею служим Цао Цао -- нас к этому вынудили обстоятельства. Мы стараемся причинять ему вред, как умеем. Беспорядки, возникшие в лагере Цао Цао, -- дело наших рук. Мы ищем удобного случая добыть голову самого Цао Цао, дабы положить ее у вашего знамени. Не сомневайтесь в нас. Вот наш почтительный ответ на ваше предыдущее письмо".
"Оказывается, Цай Мао и Чжан Юнь давно связаны с Восточным У", -- подумал Цзян Гань, прочитав письмо. Он торопливо спрятал его к себе за пазуху и хотел просмотреть остальную переписку, но Чжоу Юй в этот момент заворочался на своем ложе. Цзян Гань поспешно задул светильник и лег.
-- Друг мой, -- проговорил сквозь сон Чжоу Юй, -- через несколько дней я покажу тебе голову злодея Цао Цао.
Цзян Гань что-то пробормотал ему в ответ.
-- Поживи у меня несколько деньков и увидишь голову злодея Цао Цао... -повторил Чжоу Юй.
Цзян Гань не ответил. Прошло некоторое время. Он окликнул Чжоу Юя, но тот уже спал. Цзян Гань прилег рядом.
Приближалось время четвертой стражи.
-- Господин ду-ду! -- В шатер просунулась чья-то голова. -- Господин ду-ду! Вы спите?
Кто-то осторожно вошел в шатер. Чжоу Юй поднялся с ложа.
-- Кто это здесь лежит? -- удивился он.
-- Разве вы забыли, что пригласили своего друга Цзян Ганя переночевать в вашем шатре? -- был ответ.
-- Я никогда не пил много, а вчера перепился и ничего не помню, -- произнес Чжоу Юй тоном раскаяния. -- Может быть, я и сболтнул такое, чего не следовало говорить...
-- С северного берега приехал человек, -- сказал вошедший.
-- Говорите тише! -- замахал руками Чжоу Юй и, обернувшись, позвал. -- Цзян Гань! Цзян Гань!
Тот не отвечал, притворившись спящим. Тогда Чжоу Юй потихоньку вышел из шатра. Цзян Гань напряженно прислушивался. Снаружи слышались голоса.
-- Цай Мао и Чжан Юнь сообщают, что в ближайшее время им не удастся выполнить свой план, и они этим крайне встревожены, -- произнес кто-то.
Потом там заговорили так тихо, что больше ничего не удалось разобрать. Вскоре Чжоу Юй возвратился в шатер.
-- Цзян Гань! Цзян Гань! -- окликнул он.
Но Цзян Гань делал вид, что спит. Чжоу Юй скинул одежды и тоже лег. А Цзян Гань лежал и думал:
"Чжоу Юй человек очень осторожный. Утром он хватится, что исчезло письмо, и убьет меня..."
Пролежав до часа пятой стражи, Цзян Гань неслышно приподнялся и позвал Чжоу Юя. Тот спал. Цзян Гань повязал голову и тайком выскользнул из шатра. Разбудив своего слугу, он направился к воротам лагеря. На вопрос стражи, куда он так рано уходит, Цзян Гань ответил:
-- Я боюсь, что своим присутствием отвлекаю господина ду-ду от важных дел, и потому решил уехать...