-- Значит, ваше наказание -- хитрость?
-- С чего вы это взяли?
-- Я все время наблюдал за Чжоу Юем и на девять десятых разгадал его замысел, -- сказал Кань Цзэ.
-- Да, я подвергся этому наказанию добровольно и не сожалею! На своем веку я пользовался большими милостями рода Сунь и решил за все отблагодарить. Я сам предложил такой план, чтобы помочь разбить Цао Цао. Я рассказал вам все откровенно, как честному человеку и преданному другу.
-- И, разумеется, хотите просить меня отвезти Цао Цао ваше письмо, где вы изъявите желание перейти на его сторону. Верно? -- спросил Кань Цзэ.
-- У меня действительно было такое намерение, -- сказал Хуан Гай. -Но только я не знаю, согласитесь ли вы?
Кань Цзэ охотно согласился. Поистине:
За князя отважный боец под палку подставил спину.
Советнику жизни не жаль, чтоб только служить господину.
Если вы хотите узнать, как Кань Цзэ доставил письмо Цао Цао, загляните в следующую главу.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
из которой можно узнать о том, как Кань Цзэ доставил Цао Цао письмо Хуан Гая, и о том, как Пан Тун предложил сковать суда цепью
Кань Цзэ был родом из Шаньиня, что в Хуэйцзи. Происходил он из бедной семьи и очень любил учиться. Памятью он обладал поразительной; стоило ему один раз прочитать какую-нибудь книгу, и он ее не забывал. Слава о нем как о блестящем ораторе и храбром воине распространилась далеко вокруг, и Сунь Цюань пригласил его к себе на должность военного советника. Здесь Кань Цзэ подружился с Хуан Гаем, и тот, зная о его необыкновенных способностях, был уверен, что Кань Цзэ сумеет доставить письмо. Кань Цзэ охотно согласился исполнить просьбу друга.
-- Раз вы рискуете своей жизнью, то могу ли я жалеть свою! -- воскликнул он. -- Так должен поступать доблестный муж, -- иначе чем он будет отличаться от гнилого дерева?
Хуан Гай вскочил с постели и с благодарностью поклонился другу.
-- С этим делом медлить нельзя, -- сказал Кань Цзэ.
-- Письмо уже готово! Вот оно, -- ответил Хуан Гай.
Кань Цзэ взял письмо и, переодевшись рыбаком, в ту же ночь в небольшой лодке отправился на северный берег Янцзы. Ко времени третьей стражи он был уже неподалеку от лагеря Цао Цао. Ночь была звездная; стража, наблюдавшая за рекой, заметила приближавшуюся лодку и задержала ее. Об этом немедленно доложили Цао Цао.
-- Это не рыбак, а лазутчик! -- воскликнул тот.
-- Он называет себя военным советником из Восточного У и заявляет, что привез вам секретное письмо, господин чэн-сян, -- сказали воины.
-- Хорошо, посмотрим! Приведите-ка его сюда! -- распорядился Цао Цао.
Шатер был ярко освещен светильниками. Цао Цао сидел, облокотившись на столик, когда ввели Кань Цзэ.
-- Зачем пожаловали, господин советник Восточного У? -- спросил Цао Цао.
-- О Хуан Гай, Хуан Гай! -- вздохнул Кань Цзэ. -- Ошибся ты в своих расчетах! Теперь-то я воочию убедился, что чэн-сян не нуждается в мудрецах! Оказывается, люди пустое болтают! Разве такие вопросы задают гостям?
-- А почему бы мне и не спросить об этом? -- промолвил Цао Цао. -- Я воюю с Восточным У, вы приехали оттуда.
-- Хуан Гай много лет служил роду Сунь, -- сказал Кань Цзэ, -- но недавно Чжоу Юй без всякой на то причины жестоко избил его. Оскорбленный Хуан Гай решил перейти к вам, чтобы отомстить своему обидчику. Но он не знает, пожелаете ли вы принять его, и упросил меня, как друга, отвезти вам секретное письмо.
-- Где же оно? -- спросил Цао Цао.
Кань Цзэ достал письмо. Цао Цао вскрыл его и стал читать, наклонившись к светильнику.
"Удостоенный великих милостей рода Сунь, я никогда не помышлял об измене. Но ныне случилось нечто, заставившее меня заговорить об этом! Как известно, один в поле не воин, и я твердо убежден, что с малочисленным войском невозможно противостоять могучей армии Срединного царства. Это знают все военачальники Восточного У -- и умные и глупые, -- только один Чжоу Юй, неразумный и запальчивый юнец, слепо верит в свои способности. Он хочет яйцом разбить камень! Мало того, он чинит произвол, наказывает невинных и не награждает заслуженных. Я ненавижу его за то унижение, которое мне пришлось претерпеть от него!
Слышал я, что вы, господин чэн-сян, с распростертыми объятиями принимаете людей ученых, и потому решил вместе с моими воинами перейти к вам, чтобы восстановить свою честь и смыть со своего имени позор. Запас провианта, оружие и суда я передам вам. Слезно умоляю вас не сомневаться во мне".
Цао Цао несколько раз внимательно перечитал письмо. Вдруг он вскочил и, в ярости стукнув кулаком по столу, обрушился на Кань Цзэ:
-- Как ты смеешь играть со мной? Хуан Гай лазутчиком хочет пробраться ко мне! Он сам устроил так, чтобы его опозорили, а тебя подослал с письмом!
И он крикнул страже, чтобы Кань Цзэ отрубили голову. Воины схватили его и поволокли из шатра. Но Кань Цзэ это нисколько не смутило. Он даже засмеялся.
-- Чему ты смеешься? -- спросил изумленный Цао Цао, делая знак, чтобы Кань Цзэ отпустили. -- Или я не разгадал ваш коварный замысел?
-- Я не над вами смеюсь, а над Хуан Гаем. Это он не разбирается в людях! -ответил Кань Цзэ.
-- Что это значит? -- заинтересовался Цао Цао.
-- А вам зачем знать? Хотите убить меня -- так убивайте!
-- Ты мне пыль в глаза не пускай! Я с детства читаю книги по военному искусству и прекрасно знаю все способы обмана!
-- Значит, вы считаете, что это письмо ложь? -- спросил Кань Цзэ.
-- Я хочу сказать, что один небольшой недосмотр выдал тебя! -- сказал Цао Цао. -- Если Хуан Гай действительно хочет перейти ко мне, почему он не указал время? Ну, что ты на это скажешь?
Кань Цзэ безудержно рассмеялся:
-- Ха-ха-ха! И ты еще хвалишься, что с детства читаешь книги по военному искусству! Уходи-ка ты поскорее восвояси, а не то Чжоу Юй тебя схватит! Невежда! Жаль, что приходится погибать от твоей руки!
-- Невежда? -- возмутился Цао Цао, не понимая, к чему клонит Кань Цзэ. -Что ты хочешь этим сказать?
-- А то, что ты ничего не смыслишь в стратегии и не понимаешь самых простых истин!
-- В чем же я допустил ошибку? -- спросил Цао Цао.
-- Нет, я умру, вот и все! Не стоит тебе объяснять, раз ты так груб с учеными людьми,
-- Но если ты приведешь убедительные доказательства, я отнесусь к тебе с уважением! -- пообещал Цао Цао.
-- В таком случае скажи, кто станет указывать срок, собираясь покинуть своего господина и перейти к другому? -- спросил Кань Цзэ. -- Предположим, Хуан Гай написал бы, что перейдет к тебе тогда-то, но по тем или иным причинам не смог бы этого сделать. Ты бы, конечно, его ждал, замысел был бы раскрыт, и делу конец! Разве не ясно, что в таких делах сроки не устанавливают? Тут приходится ловить удобный момент. А ты, не понимая простой истины, хочешь убить ни в чем не повинного человека! Ну, разве ты после этого не невежда?
-- Простите меня! -- сказал Цао Цао, изменив тон и вставая со своей цыновки. -- Я сразу не разобрался и незаслуженно обидел вас.