Прошли годы, как я в Ханьчжуне. За это время мы похоронили Чжао Юня, Ян Цюна, Ма Юя, Янь Чжи, Дин Ли, Бай Шоу, Лю Го, Дэн Туна и более семидесяти других военачальников и начальников военных поселений. Умерли многие военачальники сычуаньских и тангутских войск, мы лишились более тысячи всадников постоянных войск и ополчения. И это всего за несколько лет! Это был цвет воинства, собранного со всех концов страны, а не достояние какого-нибудь одного округа! Пройдет еще несколько лет, и войско наше убавится на две трети. Чем же тогда воевать? Это пятое, что я должен решить.
Народ истощен, войско устало, но война для нас неизбежна. А раз неизбежна война, расход сил и средств одинаков, независимо от того, наступать или обороняться. Если мы не выступим первыми, нам придется воевать силами одного округа, и тогда вести продолжительную войну будет невозможно. Это шестое, что я должен решить.
Труднее всего поддаются устройству дела государственные.
Когда войско нашего покойного государя Сянь-чжу потерпело поражение в землях Чу, Цао Цао потирал руки, считая, что Поднебесная завоевана. Но наш император объединился с Восточным У, взял Башу на западе, поднял войско в поход на север, и вэйский военачальник Сяхоу Юань сложил свою голову. Это было крушением планов Цао Цао, и требовалось еще лишь одно усилие, чтобы поправить пошатнувшиеся дела Ханьской династии.
Потом княжество У нарушило союз; потерпел поражение и погиб Гуань Юй, за этим последовал разгром наших войск в Цзыгуе, и Цао Пэй провозгласил себя императором.
В любом деле -- трудно предусмотреть все заранее. Меня сломила болезнь. Скоро я умру, и мне не доведется своими глазами узреть плоды собственных деяний".
Выслушав доклад, Хоу-чжу дал Чжугэ Ляну разрешение на поход против царства Вэй. Не медля ни одного дня, Чжугэ Лян во главе трехсоттысячного войска выступил в направлении Чэньцана. Передовой отряд вел военачальник Вэй Янь.
Лазутчики обо всем доносили в Лоян, и Сыма И известил вэйского государя о выступлении врага. Цао Жуй приказал созвать военный совет, где полководец Цао Чжэнь доложил:
-- Я охранял земли Лунси и при нападении войск Сунь Цюаня струсил. Виноват! Желая смыть с себя позор, прошу разрешить мне изловить Чжугэ Ляна. У меня есть военачальник -- храбрый, как сто тысяч мужей. Он вооружен мечом весом в шестьдесят цзиней и тремя булавами "Падающая звезда". Ездит он на быстроногом коне и стреляет из лука без промаха. Из ста выстрелов он сто раз попадает в цель! Зовут его Ван Шуан, родом он из Лунси. Разрешите мне назначить его начальником передового отряда.
Цао Жуй выразил желание взглянуть на Ван Шуана и приказал привести его во дворец. Вскоре вошел богатырь ростом в девять чи, со смуглым лицом и карими глазами. Государь улыбнулся:
-- С таким воином ничто не страшно!..
Он подарил Ван Шуану парчовый халат, золотые латы и, пожаловав почетное звание полководца Тигра, назначил его начальником передового отряда.
Цао Чжэнь получил звание да-ду-ду и, почтительно поблагодарив государя за милость, покинул дворец. Вскоре сто пятьдесят тысяч войска выступило в поход. Военачальники Го Хуай и Чжан Го, по приказу Цао Чжэня, охраняли проходы в горах.
Дозор армии Чжугэ Ляна вышел к Чэньцану. Разведав обстановку, воины донесли:
-- В Чэньцане построена крепость, и в ней обороняется вэйский военачальник Хэ Чжао. Он очень осторожен, окружил лагерь рвами, расставил "оленьи рога", насыпал высокий вал. Крепость можно обойти по дороге через хребет Тайболин и выйти к Цишаню.
-- Прежде всего необходимо овладеть селением севернее Чэньцана, -- решил Чжугэ Лян, -- потом будем наступать дальше.
Военачальнику Вэй Яню был дан приказ взять селение. Он несколько дней подряд безуспешно пытался выполнить приказ и в конце концов, явившись к Чжугэ Ляну, доложил, что городок взять невозможно. Чжугэ Лян разгневался и хотел предать смерти Вэй Яня, но один из военачальников, стоявших у шатра, вышел вперед и сказал:
-- Господин чэн-сян, разрешите мне поехать в Чэньцан и уговорить Хэ Чжао сложить оружие. Я давно служу вам и должен хоть чем-нибудь отблагодарить вас за все милости...
Это был советник Инь Сян.
-- Как же ты сумеешь уговорить его? -- заинтересовался Чжугэ Лян.
-- Мы с Хэ Чжао уроженцы Лунси, -- сказал Инь Сян. -- И в детстве были друзьями. Я растолкую ему, в чем его выигрыш и в чем проигрыш. Он послушается меня.
-- Хорошо, поезжай! -- разрешил Чжугэ Лян.
Инь Сян верхом поскакал к стенам Чэньцана.
-- Хэ Чжао! Твой старый друг Инь Сян приехал к тебе! -- закричал он.
Воины, находившиеся на городской стене, вызвали Хэ Чжао. Ворота открылись, Инь Сян въехал в город и поднялся на стену.
-- Говори, друг, зачем приехал? -- спросил Хэ Чжао.
-- Хочу поговорить с тобой, -- отвечал Инь Сян. -- Я служу в царстве Шу военным советником, и Чжугэ Лян относится ко мне с почетом. Он послал меня к тебе...
Хэ Чжао вдруг изменился в лице.
-- Чжугэ Лян злейший враг нашего царства! Прежде с тобой мы были друзьями, а сейчас стали врагами: ты служишь царству Шу, а я -- царству Вэй. Уходи из города! Не желаю тебя слушать!..
-- Друг мой... -- начал было Инь Сян, но Хэ Чжао повернулся к нему спиной и скрылся в башне.
Воины подхватили Инь Сяна, посадили на коня и вытолкали за городские ворота. Инь Сян, обернувшись, вновь увидел Хэ Чжао и, указывая на него плетью, воскликнул:
-- Друг мой Хэ Чжао! Почему ты так суров?..
-- Ты знаешь законы царства Вэй! -- отвечал Хэ Чжао. -- Наш государь милостив ко мне, и я готов за него умереть! Молчи! Скажи Чжугэ Ляну -- пусть берет город штурмом! Я не боюсь его!..
Инь Сян возвратился в лагерь и доложил Чжугэ Ляну, что Хэ Чжао не дал ему и слова сказать.
-- Попытайся еще раз поговорить с ним, -- предложил ему Чжугэ Лян.
Инь Сян опять поскакал к стенам города и вызвал Хэ Чжао. Тот поднялся на сторожевую башню.
-- Хэ Чжао, друг мой! Выслушай меня! -- закричал Инь Сян. -- Что ты держишься за какой-то жалкий городишко? Неужели ты думаешь сопротивляться несметным полчищам Чжугэ Ляна? Сдавай город сейчас же, а то позже будешь раскаиваться! Неужели ты пойдешь против воли неба? Понимаешь ли ты, в чем твоя выгода? Подумай!..
-- Я уже сказал тебе свое решение! -- отвечал Хэ Чжао, угрожающе поднимая лук и натягивая тетиву. -- Довольно болтать! Уходи, пока цел!..
Инь Сян вернулся к Чжугэ Ляну и передал ему разговор с Хэ Чжао.
-- Вот неотесанная дубина! -- воскликнул Чжугэ Лян. -- И он еще смеет оскорблять меня! Думает, я не смогу взять этот городишко!
Чжугэ Лян велел привести местных жителей и стал их расспрашивать:
-- Сколько войск в Чэньцане?
-- Точно сказать не можем, но приблизительно тысячи три, -- отвечали жители.
-- И такая капля собирается обороняться! -- рассмеялся Чжугэ Лян. -- Взять город немедленно, пока не подошла к нему подмога!
В войске Чжугэ Ляна были припасены "облачные лестницы". На площадке такой лестницы умещалось по десятку воинов. Кроме того, у каждого воина была короткая лестница, веревки и деревянные щиты. По сигналу барабанов войско пошло на штурм.
Хэ Чжао, стоя на сторожевой башне, приказал стрелять огненными стрелами, как только лестницы будут придвинуты к стенам.
Чжугэ Лян не ожидал, что противник подготовится к обороне и встретит его войско тучами огненных стрел. Лестницы воспламенились, воины гибли, объятые пламенем. Шуская армия отступила.
-- Ну что ж! -- говорил Чжугэ Лян. -- Хотя лестницы мои и сгорели, но я протараню городские стены.
Ночью все тараны были наготове, и на рассвете под грохот барабанов войско вновь двинулось на штурм.