-- Откуда идет императорский дядюшка? -- спросил Цао Цао.
-- Я удостоился приглашения Сына неба и получил дар -- халат и яшмовый пояс.
-- А по какому поводу Сын неба решил одарить вас? -- поинтересовался Цао Цао.
-- Император наградил меня за то, что я спас его особу в западной столице.
-- Снимите-ка пояс, я посмотрю.
Дун Чэн помедлил было, но Цао Цао кликнул слуг, и он поспешил снять пояс. Цао Цао долго разглядывал его и затем сказал:
-- Да, пояс действительно замечательный... А теперь дайте-ка полюбоваться халатом.
Дун Чэн трепетал в душе, но, не смея противиться, снял халат. Цао Цао взял его в руки и стал внимательно рассматривать против солнца. Покончив с этим, Цао Цао нарядился в халат, подпоясался поясом и спросил приближенных:
-- Ну, как, подходит мне эта одежда?
-- Великолепно! -- хором ответили те.
-- Не подарите ли вы этот халат и пояс мне? -- обратился Цао Цао к Дун Чэну.
-- То, что пожаловано милостью Сына неба, я отдавать не смею. Разрешите мне подарить вам что-нибудь другое.
-- Почему вы получили подарки? Нет ли тут какого-нибудь заговора?
-- Что вы, что вы! Дерзну ли я? -- в испуге воскликнул Дун Чэн. -- Если хотите, возьмите эти вещи себе.
-- Как же я могу отобрать подарок государя? Я просто пошутил.
Цао Цао снял халат и пояс и возвратил их Дун Чэну.
В ту ночь, сидя в своем кабинете, Дун Чэн долго со всех сторон разглядывал халат, но ничего не обнаружил. "Раз Сын неба приказал мне хорошенько осмотреть подарок, значит в нем что-то есть, -- рассуждал Дун Чэн. -- В чем же дело? Почему я ничего не нахожу?"
Он стал прощупывать пояс. Пластинки из белой яшмы были вырезаны в виде драконов среди цветов. Подкладка из пурпурного шелка была заделана так тщательно, что и здесь ничего не удавалось обнаружить. Сильно озадаченный, Дун Чэн разложил пояс на столе и вновь начал внимательно рассматривать его. Это занятие очень утомило Дун Чэна, он облокотился на стол и слегка вздремнул. В это время нагар от светильника упал на пояс и прожег подкладку пояса. В прогоревшем месте виднелось что-то белое с таинственными кровавыми знаками. Дун Чэн тотчас же ножом вспорол подкладку и извлек оттуда секретный указ императора. Указ гласил:
"Нам известно, что в отношениях между людьми отношения между отцом и сыном стоят на первом месте, а в отношениях между высшими и низшими на главном месте -- отношения между государем и подданными. Но злодей Цао Цао ныне захватил власть, обманывает и притесняет своего государя. При помощи приспешников он попрал основы управления, жалует награды и наказывает, не считаясь с нашей волей. Дни и ночи мы скорбим о том, что Поднебесная в опасности. Вы ближайший наш родственник и высший сановник в государстве и, памятуя о трудностях, с какими была основана династия, должны собрать всех верных и справедливых людей, дабы уничтожить тирана и его приспешников и восстановить алтарь династии. Наши предки возрадуются!
Мы, прокусив себе палец, кровью написали сей указ, повелевая вам быть вдвойне осторожным и не отступать перед препятствиями в выполнении нашей воли.
Писано весной, в третий месяц четвертого года Цзянь-ань" [199 г.].
Слезы потоком полились из глаз Дун Чэна. Всю ночь он не мог уснуть. Утром, положив указ на столе в кабинете, он погрузился в размышления о том, как уничтожить Цао Цао. Дун Чэн думал долго, но ничего не мог решить и, сидя, заснул.
Случилось так, что в этот час явился ши-лан Ван Цзы-фу. Привратник, зная, что Ван Цзы-фу друг Дун Чэна, не посмел остановить его, и тот прошел в кабинет. Ван Цзы-фу увидал, что Дун Чэн спит, облокотившись на стол и прикрывая рукавом кусок шелка, на котором виднелся иероглиф "Чжэнь"(*1). Ван Цзы-фу потихоньку вытащил указ, прочитал его и спрятал в рукав, потом окликнул Дун Чэна:
-- Как вы себя чувствуете, дядюшка императора? Почему вы уснули, сидя за столом?
Дун Чэн открыл глаза и, не найдя на столе указа, позабыл о всяких церемониях; руки и ноги у него задрожали.
Ван Цзы-фу продолжал:
-- Вы замышляете убийство Цао Цао. Я обязан об этом донести!
-- Если вы это сделаете, Ханьский дом прекратит свое существование, -- со слезами молвил Дун Чэн.
-- Я пошутил, -- успокоил его Ван Цзы-фу. -- Могу ли я изменить Ханьскому дому? Ведь еще мои предки пользовались его милостями! Я хочу всеми силами помочь вам, брат мой, уничтожить злодея.
-- Это было бы счастьем для Поднебесной! -- с облегчением вздохнул Дун Чэн.
-- Давайте все обсудим. Я не пожалею свой род, чтобы послужить ханьскому государю.
Дун Чэн взял кусок белого шелка, написал на нем свое имя и прозвание; Ван Цзы-фу сделал то же и сказал:
-- У Цзы-лань -- мой большой друг, надо с ним посоветоваться.
-- Из придворных чинов только чаншуйский сяо-вэй Чун Цзи да и-лан У Ши -мои близкие друзья. Несомненно, они будут с нами заодно, -- произнес Дун Чэн.
И тут, словно на зов, пришли Чун Цзи и У Ши.
-- Небо помогает нам! -- воскликнул Дун Чэн и попросил Ван Цзы-фу спрятаться за ширмой. Он сам ввел гостей в кабинет и усадил.
Выпив чаю, Чун Цзи спросил:
-- Вас не возмущает случай на охоте в Сюйтяне?
-- Да, конечно, но что же можно сделать? -- ответил Дун Чэн, стараясь казаться равнодушным.
-- Я поклялся убить злодея, да некому помочь мне, -- признался У Ши.
-- Уничтожить злодея на пользу государству -- за это и умереть не обидно! -- присоединил свой голос Чун Цзи.
-- Вы, я слышу, собираетесь убить Цао Цао? Я должен донести! -- пригрозил Ван Цзы-фу, выходя из-за ширмы. -- И дядюшка императора это подтвердит!
-- Преданному слуге императора смерть не страшна! -- гневно заявил Чун Цзи. -- Если мы умрем, то станем духами-хранителями династии Хань. Это лучше, чем прислуживать государственному преступнику, как это делаете вы!
-- Вот как раз по этому делу мы и хотели пригласить вас. Мой друг просто пошутил...
С этими словами Дун Чэн вытащил из рукава указ и показал его Чун Цзи и У Ши. Те безудержно зарыдали. Тогда Дун Чэн попросил их вписать свои имена, а Ван Цзы-фу сказал:
-- Погодите, я приведу У Цзы-ланя.
Вскоре он вернулся вместе с У Цзы-ланем, и тот тоже приписал свое имя. После этого они перешли во внутренние покои отдохнуть и выпить вина. Но тут доложили, что Дун Чэна спрашивает силянский тай-шоу Ма Тэн.
-- Скажите, что я заболел и не могу принять его.
-- Я видел, как он выходил из ворот дворца в парчовом халате с яшмовым поясом! -- обиженно воскликнул Ма Тэн. -- Зачем он притворяется больным, ведь я не без дела, явился к нему!