- Здравствуйте. Понимаете, я - жертва какой-то ошибки. Я был совершенно счастлив там, в Артезии... Я родился там...
- Одну секунду, пожалуйста, - прервали его. Затем кому-то в сторону: "Оператор, это, видимо, какой-то чудак. Я вижу, что звонят из одного из нулевых секторов. Наверное, какой-нибудь местный пьяница набрал по ошибке наш номер. И как это ему повезло? Сразу же соединили, а ведь линия так перегружена, что иногда приходится ждать пятьдесят лет!"
- Я не пьян! О, господи, впору в самом деле напиться! - закричал Лафайет. - Да послушайте, как вас там! Я король Артезии Лафайет Первый. Произошла какая-то ужасная ошибка. Я хочу поговорить с Никодеусом! Он все вам объяснит. Пусть он подумает. Вполне вероятно, что все это произошло по его ошибке. Он подготавливал свой отчет и, видимо, что-то напутал и забыл сообщить вам, что я родом оттуда, несмотря на то, что прибыл туда... м... неофициально.
- Никодеус? Я слышал о его великолепном отчете полчаса назад. Вы говорите, что принимали в этом участие?
- Я был там! Вы не можете оставить меня здесь! Я родился в Артезии. Моя маленькая невеста ждет меня там, и народ требует своего короля, Йокабампу нужна работа, а я, как только вспомню о литейном цехе...
- А, вы, должно быть, тот самый парень... Фишнер, кажется, или что-то в этом роде. Старик здорово попотел, вычисляя вас. Вам известно, что в настоящее время вы на несколько недель создали напряжение в поле Вероятности? Вы разработали замечательный метод, но мы, здесь в Центральной, не можем допустить, чтобы это продолжалось и дальше. Вы вызвали довольно мощную утечку энергии из Космического Энергетического Источника. Один динозавр...
- Я этого не делал! Он уже был там!
- Да, один был, но вы, кажется, доставили еще одного. Как бы там ни было, в настоящий момент вы находитесь под воздействием Подавителя. Он будет прочно удерживать вас там, где вы находитесь, - в настоящем континууме. Он даже лишит вас всех сновидений, и скоро вы сможете спать без всяких помех и утомительных фантазий.
- Да не хочу я спать спокойно без видений! Я хочу вернуться на родину, домой, в Артезию! Я же там родился. Неужели вы не понимаете?
- Ну, конечно, понимаю, мой дорогой. Вполне понимаю ваше желание вернуться в это приятное, хоть, как указывает наш человек в своем отчете, весьма допотопное место. Но мы не можем позволить вам скакать по всем континуумам, не так ли? Спасибо, что позвонили. До свидания.
- Подождите, позовите Никодеуса! Он подтвердит все, что я сказал.
- Я занятый человек, мистер Фишнер. У меня неотложные дела...
- Если вы оставите меня здесь, то... произойдет новый вероятностный всплеск, а при вашей слабой системе регистрации вам потребуется лет сорок для того, чтобы выяснить причину. А к этому времени я буду уже... чертежником, ушедшим на пенсию, который по-прежнему будет питаться сардинами и не будет видеть никаких снов!
- Ну, ладно, я сейчас кое-что проверю. Не кладите, пожалуйста, трубку, а то, если вы попытаетесь перезвонить, то вас могут больше никогда не соединить.
О'Лири ждал, судорожно сжимая трубку. Через стекло в дверце он увидел, что по улице идет толстая женщина и роется в кошельке, отыскивая монету. Она взялась за ручку дверцы и дернула ее. Увидев Лафайета, дама бросила на него негодующий взгляд. Он прикрыл микрофон рукой.
- Меня соединят через минуту, - пробормотал он, четко артикулируя губами через закрытую дверцу.
Женщина поджала губы и по-прежнему не спускала с него глаз.
Прошла еще одна минута. В трубке ничего не было слышно, кроме то усиливающегося, то ослабевающего гула. Женщина постучала по стеклу. О'Лири кивнул, показывая знаками, что ждет ответа. Она рванула ручку и сказала в полураскрытую дверь:
- Послушайте, вы, я очень тороплюсь.
Лафайет рывком захлопнул дверь и прижал ее ногою, так как теперь разъяренная особа буквально ломилась в будку.
- Ну, что - никак? - подзадоривал ее О'Лири.
Наконец толстячка отступила. Лафайет вздохнул с облегчением.
"Интересно, что он там делает, на другом конце провода? Прошло уже добрых пять минут. А что, если он вообще не вернется? Как он сказал: ждать придется пятьдесят лет?"
О'Лири представил себе свежее личико, черные, как смоль, волосы, дерзкую улыбку.
"Господи, неужели я никогда больше ее не увижу? Постой... постой... откуда черные волосы? Адоранна ведь блондинка?"
Лафайет обернулся на звук. Толстячка вернулась, но уже в сопровождении рослого полицейского.
- Это он! - пронзительно верещала женщина, так, что было слышно сквозь стекло. - Он уже сидит здесь полчаса, просто назло мне, он даже не разговаривает. Смотрите сами!
Полицейский нагнулся и заглянул внутрь будки, осматривая О'Лири с головы до ног - его бархатный зеленый костюм, желтые длинные, плотно облегающие чулки, рюши вокруг шеи, ордена, ленты, золотую цепь.
- Эй, там, послушайте, - сказал полицейский и потянулся к дверце.
Лафайет подналег всем телом на дверь и заклинил ее ногой. Полицейский попытался снова открыть ее...
Телефонная будка замерцала, ее очертания стали расплываться и... она исчезла, словно растаяв в воздухе.
О'Лири почувствовал, что он сидит на мраморной скамейке, на одной из тех, которые стояли вдоль дорожки, посыпанной гравием. Вокруг возвышались темные деревья.
Он вскочил на ноги и стал озираться по сторонам: дворцовый сад, высокие освещенные окна, цветные лампочки вокруг танцевального павильона. Он вернулся! Он снова в Артезии!
О'Лири побежал по траве, продрался сквозь стену кустарника и резко остановился. Прямо около звенящего фонтана стояла Адоранна и... целовала графа Алана.
Лафайет пригнулся, чтобы его не заметили.
- Алан, все это так загадочно, - говорила принцесса. - Не могу поверить, что он ушел, вот так, даже не попрощавшись.
- Адоранна, теперь уже ничего не вернешь. Я уверен, что он не хотел тебя обидеть. В конце концов, он был кем-то вроде колдуна.
- Он был замечательный человек, благородный и смелый. Я никогда не забуду его, - продолжала принцесса.
- Я благодарен ему за то, что он спас вас. Зря он, конечно, оставил в боковом саду дракона, который объедает сейчас кусты роз! В легенде говорилось, что он принесет шкуру монстра, а он приволок и его, вместе со шкурой.
- Я так рада, так рада, что вы здесь, Алан!
Адоранна смотрела снизу вверх, на симпатичное лицо графа.
- Скажи, ты ведь никогда не уйдешь и не оставишь меня здесь одну? Правда?
- Никогда, ваше высочество...
И пара, взявшись за руки, пошла дальше.
Как только они скрылись из вида, О'Лири вышел из-за укрытия, прошел к террасе и добрался по ней до маленькой двери, ведущей в кухню. Находившийся там повар с испугом посмотрел на него.
- Тс...с! - предупредил Лафайет. - Я путешествую инкогнито.
Он прошел через кухню, лавируя между горящими плитами и столами, заваленными продуктами, и вышел через заднюю дверь. Наконец по служебной лестнице Лафайет поднялся на пятый этаж. Здесь, в служебном крыле, никого не было видно. О'Лири быстро прошел по коридору и свернул за угол. Горничная в замызганном сером халате, оторвавшись от тряпки, подняла на него глаза. Лафайет внимательно посмотрел в покрасневшие от слез глаза Дафны. На лице у девушки отразились все чувства, переполнявшие ее. Сердце О'Лири готово было разорваться от счастья. Она улыбнулась. У Лафайета перехватило дыхание.
- Ваше высочество! - прошептала Дафна.
- Для тебя, девочка, Лафайет! - сказал О'Лири и обнял ее. - Принцесса Адоранна просто прелесть, и я обязан был сделать для нее все возможное. Но когда все было позади, именно твое лицо постоянно стояло передо мной.